- Мои деньги у тебя? – спросила я, чувствуя себя главарем преступной группировки. Ну или сутенером.
- Мне нужно, чтобы сегодня ты осталась дома, - сказал Рейес, не обращая на вопрос ни малейшего внимания.
Наконец-то дверь открылась.
- Зайдешь? – предложила я.
- Нет. Я пришел сказать, чтобы ты оставалась дома.
- Это приказ?
- Да.
Я оглянулась, но увидеть смогла лишь тень его силуэта.
- Тебе бы ослабить напор, а то кофеин из меня почти выветрился.
Он подошел ближе, и я почувствовала, как он поднял руку и уперся в дверной косяк. Господи, как же хорошо у него это получается!
- Зачем? – спросила я, бросая ключи обратно в сумку. – Зачем мне сегодня оставаться дома?
- Сама знаешь.
- Неужто они за мной придут? – Я хотела пошутить, но как-то не очень получилось.
Рейес наклонился ко мне, пока его губы не оказались у самого моего уха:
- Да.
Я никак не могла понять, откуда взялся трепет, пронесшийся вдоль позвоночника. От ярких образов, рожденных у меня в мыслях его словами, или от горячего дыхания, обжигающего мою кожу. Он пах дымом и пеплом, громом и молнией.
- Ты в него влюблена? – спросил Рейес. В глубоком голосе отчетливо звучала неуверенность.
От удивления я развернулась к нему лицом:
- В кого?
Он опустил голову и смотрел на меня из-под ресниц. Даже в кромешной темноте его темные глаза сияли, золотистые и зеленые искорки будто отражали лунный свет.
- Ты знаешь, о ком я говорю. О мужике, с которым ты сегодня целовалась.
- С каким конкретно? – поддразнила я.
Но Рейес не купился. По нему прошла волна острой боли, хотя я не сумела разобрать, физической она была или эмоциональной. Наверняка на мои заигрывания с кем бы то ни было в лечебнице ему глубоко наплевать. Бога ради, он сам жил со своей чокнутой фанаткой.
Обняв меня одной рукой за талию, он осторожно прижал меня к себе.
- Я пришел только сказать, чтобы ты оставалась дома, - проговорил он, наклонился и поцеловал меня в шею.
На несколько секунд он замер, как будто хотел надышаться мной, потом руки опустились, и Рейес отвернулся, чтобы уйти. Воздух мгновенно стал холоднее.
- Рейес, погоди. – Я помчалась за ним через две ступеньки, чтобы не отстать, чувствуя, как сильно ему хочется убраться от меня куда подальше.
- Я пришел только сказать, чтобы ты оставалась дома.
- Рейес, ради любви к Питу! И его дракону (2). – Я схватила его за руку и развернула к себе. Мы были на лестничной площадке второго этажа. Здесь лампочки все еще горели, поэтому у меня появилась возможность получше его рассмотреть. Оказывается, он нес на плече сумку с какими-то вещами, а на футболке спереди виднелись пятна крови. Зуб даю, он опять облепился скотчем. – Я думала, ты исцелишься быстрее.
Рейес посмотрел на футболку и выругался.
- Так и было. Это свежие. Впрочем, тоже ненадолго.
Я с трудом подавила приступ тревоги. Толку от нее все равно никакого. Но со страхом ничего поделать не могла.
- Они здесь?
Он задумчиво склонил голову, оценивая энергию вокруг нас:
- Сейчас я их не чувствую, но они были здесь перед тем, как ты пришла. Похоже, они вычислили, где ты живешь.
- Замечательно. Однако, какими бы благородными ни были твои намерения, ты не в состоянии охотиться на них и отрывать им задницы, как какой-то ниндзя.
Рейес снова осмотрел себя. Один уголок рта приподнялся в той самой умопомрачительной полуулыбке, от которой у меня в животе кувыркаются бабочки.
- Я мог бы стать ниндзя, - сказал он.
- Еще как мог бы. И весь японский народ наверняка бы тобой гордился. А теперь идем. – Я потянула его за руку, и он пошел за мной обратно к моей квартире. – Ты, конечно, можешь весь в крови расхаживать по улицам, но рано или поздно кто-то звякнет в полицию, и тебя арестуют.
Я отпустила его, но он сам взял меня за руку, переплел свои пальцы с моими, и наверх мы поднимались, не разнимая рук. Невинное, казалось бы, прикосновение, но было в нем столько интимности, что с каждым шагом во мне расцветали вспышки чистейшего восторга. Черт его дери. Однако все закончилось, как только мы пришли ко мне и я увидела масштабы его ранений. Рейес буквально был покрыт кровью.
В полном ужасе я заперла за ним дверь.
- Вся эта кровь твоя?
Он осмотрелся по сторонам, замечая каждую деталь, снова повернулся ко мне и пожал плечами:
- Не думаю.
- У тебя ожоги. – Я обошла вокруг Рейеса, чтобы взглянуть на его спину.
- Один из них пытался меня поджечь.
- Демон? – спросила я и съежилась от того, как прозвучал мой голос. Такой писк, наверное, в состоянии уловить только собаки.
- Они психи, - кивнул он и, указав на гору оставшихся коробок, спросил: - А что это за коробки?
Куки вынесла все, кроме свалки в том месте, которое я называла Зоной-51. Зато теперь я видела мистера Вонга. Странно, конечно, но его присутствие почему-то казалось мне уютным и успокаивающим.
Я положила сумку на барную стойку.
- Это черная дыра. Не подходи к ней. Джемма говорит, что это вроде как часть лечения. Она считает, что у меня легкая степень ПТСР.
Рейес снова осмотрелся и на этот раз уставился на мои липовые умирающие растения.
- Так и есть.
- Знаешь что, мистер? У тебя тоже проблем выше крыши.
Мне был виден только его профиль, но улыбку я разглядеть сумела.
- Я никогда и не говорил, что у меня их нет. Можно мне воспользоваться душем?
Мне до смерти хотелось ответить что-то вроде «Только со мной», но сказала я лишь:
- Не вопрос, однако должна тебя предупредить: у тебя может появиться компания в виде огромной умирающей от жажды ротвейлерши. – Тут мне пришлось откашляться, потому что от мысли о голом Рейесе у меня в ванной на меня хлынула волна неуместного удовольствия. Само собой, дело было вовсе не в ванной, а в голом Рейесе, и неважно, в каком конкретно помещении он бы находился в таком виде. – Ах да, на случай, если тебе надо опять чем-то облепиться, скотч у меня кончился. Хотя если ты совсем в отчаянии, могу поискать моточек канцелярского.
Рейес поднял свою сумку:
- Все, что нужно, у меня с собой.
Когда он закрылся в ванной, я глубоко вздохнула и направилась к мистеру Кофе. Или в Альбукерке был демографический взрыв, набивший город невероятно сексапильными мужиками, или у меня всерьез разыгрались гормоны.
***
Через полчаса дверь в ванную открылась. На пороге стоял Рейес в джинсах с полотенцем на плечах. На прекрасных, великолепных плечах, будь они неладны. На животе поблескивали свежие полоски скотча, а сам Рейес весь был покрыт старыми ранами, которые быстро исцелялись, но все равно оставляли темно-красные следы у него на торсе, плечах и сбоку на шее.
Потерев голову концами полотенца, он прислонился к косяку:
- Ну и как? Помогает лечение?
Я все не могла на него насмотреться. Когда мне наконец удалось оторвать от него взгляд, до меня дошло, что он опять смотрит на коробки.
- А, ты об этом. – Я пошла к нему, помешивая ложкой вторую чашку кофе. – Джемма хочет, чтобы кто-то выносил отсюда по коробке в день, пока я не смогу сделать это самостоятельно. Глупость несусветная. Но она твердит, что это должно помочь.
Рейес украл мой кофе, сделал глоток и вернул мне.
- Она права.
Пока я стояла с открытым ртом, шокированная тем, что он встал на сторону моей сестры, он бросил полотенце в раковину и надел однотонную темно-серую футболку. Я пошла к дивану (который, может быть, получит имя Барби Малибу), но, не дойдя до него, обернулась.
- Где ты это раздобыл? – спросила я, кивком указав на футболку.
Мне хотелось знать, где он берет все необходимое. Откуда у него джинсы, ботинки и скотч, который он лепит на свои раны? Где он берет еду и воду, и что с ним произошло, когда его освободили из тюрьмы? Может быть, его забрал закадычный друг Амадор? Потому что Амадор – единственный друг Рейеса. Я знала, что они очень близки. Может быть, нам с Рейесом так сблизиться попросту не суждено. Наверняка Амадор не бросил бы его на произвол судьбы. А может быть, так захотел сам Рейес – чтобы его оставили в покое и он мог сам о себе позаботиться, как делал это всю свою жизнь. Меня в то время рядом не было – я зализывала раны в своей девичьей берлоге.