Но стоило распахнуться дверям дворца, как выяснилось, что умозаключения обоих королей были ложны. Придворные находились на своих местах. Стойко и безропотно они несли свой долг. Или то, что понимали под ним. Перед глазами Михаила предстала толпа разодетых дворян и дворянок, чьи наряды, казалось, не могла повредить никакая пыль. Их радостные лица и энергичные поклоны не оставляли никаких сомнений — они дождались. Король снова с ними, значит, жизнь имеет смысл.
— Приветствую, твое величество, — счастливо щебетала далла Улара Ортак в ответ на случайный взгляд короля. — Мы так ждали, так ждали твое величество, его величество Меррета и ее высочество Анелию. Слухи о блистательной победе опередили вас. Но даже если бы меня кто-то спросил об исходе похода заранее, то ответила бы так: «Твое величество не знает поражений!»
Михаил тяжело вздохнул.
— Приветствую, далла, — сказал он. — Рад, что строительство не оказало на тебя подавляющего влияния.
— Как можно, твое величество! Я целиком прониклась важностью работы. Это же будет новый, прекрасный дворец, сделанный лично по мудрому заказу твоего величества. Ах, как бы я хотела оказать хоть какую-то помощь моему королю! Мне бы хватило мало-мальски завалящей придворной должности. Например, места Первой фрейлины ее высочества.
Михаил закашлялся. И не пыль была тому виной. Если канцлер являлся вторым лицом в государстве после короля, то Первая фрейлина была второй дамой после принцессы — будущей королевы.
— Я посмотрю, что можно сделать, — ответил владыка Ранига и Круанта и, не удержавшись от соблазна подшутить над словоохотливой даллой, добавил. — Хотя по этому вопросу ко мне уже обратились с петицией несколько знатных дам. Причем, одна из них нравится принцессе.
Шутка удалась на славу. Лицо Улары мгновенно вытянулась, поток слов стих и король, воспользовавшись паузой, зашагал дальше, размышляя о том, что с толпой придворных надо бы что-то сделать. В отличие от генерала Ферена, который считал дармоедами простых людей, Михаил принимал за них всю придворную рать. Дворяне, не имея возможности никуда приложить свои способности, создавали постоянную массовку во дворце. Из-за безделья они были погружены в интриги, утонченные любовные переживания и прочие вещи, с успехом поглощающие время и не приносящие пользу государству. Король бы с удовольствием разогнал всю эту братию, но, увы, положение обязывало. Монарх не существует без двора. Он даже подумывал о том, чтобы ввести никому не нужные придворные должности с целью хоть как-то организовать толпу бездельников. Например, Главный Смотритель Парадных Ворот. Или Распорядитель Королевских Садовых Дорожек. Михаил предполагал, что с помощью подобных нелепых назначений в королевских дворах его мира поддерживались хоть какие-то структура и порядок. По крайней мере, формально многие были при деле и точно знали свое место в табели о рангах.
Не встречая более никаких помех, Михаил проследовал в свои покои, чтобы освежиться после дороги и вызвать к себе канцлера, казначея и главного полицейского для отчета.
Тем было что рассказать, но король слушал вполуха, его беспокоили более серьезные планы, давно уже вынашиваемые им. Ознакомившись с докладом Ксарра, который касался воровства и задержек сроков строительства, владыка Ранига взял слово.
— Господа, прежде у нас не было ни времени ни возможности для принятия основных государствообразующих решений. Но мы не можем все время ждать каких-то войн. Поэтому медлить уже нельзя.
Лица присутствующих тут же изменили выражения. Канцлер и казначей смотрели на короля выжидательно, а Комен — настороженно. Главный полицейский уже слышал подобные вступления. Они касались отмены рабства. Поэтому справедливо предположил, что сейчас прозвучит нечто столь же важное и неожиданное, последствия чего еще долго придется расхлебывать. Михаил оправдал его ожидания.
— Ситуация в стране печальна, — сказал король. — Появилось очень много безработных, которые живут вообще непонятно на какие средства. В основном это — бывшие рабы. Наши ремесленники тоже занимаются неизвестно чем. Впрочем, они и раньше этим же занимались. Что происходит с крестьянами — тоже неясно. Не все перестроились, когда мы отменили рабство, некоторые несут убытки или чего-то выжидают. Мы получаем нормальные налоги только от торговцев, трактирщиков и, стыдно сказать, игорных домов. Причем, значительная часть торговцев — заезжие купцы. Дворянские хозяйства столь же эффективны, как и крестьянские. К тому же многие из поместий простаивают без владельцев.
— Но у нас есть деньги, твое величество, — возразил Ксарр.
— Да, — согласился король. — Это — налоги с торговцев и продажи амулетов. Но у нас могло бы быть больше денег. Гораздо больше. И обошлись бы без толп нищих бродяг. Сейчас даже цены на продукты резко пошли вверх. Томол превратился в поставщика зерна для Ранига!
— Бродяги были всегда, твое величество, — заметил Комен.
— Всегда, но не в таком количестве. К тому же их число будет увеличиваться за счет беглых рабов из других стран. Они голодают, собираются в банды, грабят, потом их ловят, сажают в тюрьмы, а мы несем расходы на их содержание!
— Правильно, твое величество! — оживился главный полицейский. — Можем просто всех казнить! Это поможет нам сэкономить медяк-другой.
— Подожди, Комен. Никого казнить не будем. У меня другие предложения.
Тагга Каретт привстал и поклонился. Он был готов выполнять волю короля, но совершенно не понимал, зачем церемониться с бродягами и бандитами. Свод законов, принятый его величеством, Комен считал чересчур мягким и с удовольствием внес бы улучшения в виде одинакового наказания почти за все преступления.
— Предлагаю поступить так. В ближайшее время нам понадобятся очень хорошие дороги. Поэтому всех бродяг направляем на их строительство. Хотят они этого или нет. Положим им питание, небольшую плату и обмундирование.
— Но это же огромные расходы, твое величество, — произнес Ксарр.
— Расходы, да. Но мы можем смело вычитать из них затраты на содержание в тюрьмах всей этой толпы потенциальных преступников. Наиболее перспективных — в армию. Страна расширяется, нам нужно больше солдат.
— Хорошие дороги понадобились именно сейчас по какой-то причине? — поинтересовался канцлер.
— Да, — ответил король. Ему не хотелось вдаваться в подробности своих будущих замыслов. — С беспризорными детьми поступим так: всех — в Сцепру к Инкит. Выделим ей дополнительные средства. Детей-ишибов — в Парм.
— А с крестьянами что? И с продовольствием, которое торговцы привозят из Томола? — спросил казначей. — Запретим его покупать, чтобы наши крестьяне сами выращивали?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});