Слабость? Желание сбежать? Не было.
А вот ударить наотмашь холёное самодовольное лицо Виара дель Гирреса — было.
Похоже, они считали меня проигравшей.
Светловолосый мужчина посмотрел жестко, стремясь продавить взглядом и коротко приказал, словно собаке:
— Иди сюда, Каарра. Достаточно хлопот нам уже доставила твоя глупость. Теперь необходимо слишком многое улаживать перед отъездом. Тебе придется очень постараться, чтобы загладить свою вину перед родом.
Воистину, нет ничего печальнее непроходимой глупости.
Я видела, как вспыхнуло ртутное серебро в глазу императора. Похоже, ему такая речь пришлась не по вкусу.
Впрочем, пока никому портить игру я не собиралась — изнутри вдруг защекотало азартное желание узнать, чем кончится дело и что ещё скажут дорогие гости.
Я медленно подошла… к креслу императора. Хотела облокотиться о него или о подлокотник, но мужчина вдруг поднялся одним слитным движением.
— Садитесь, моя леди, — прозвучал прохладный голос.
И я улыбнулась ему — искренне, безмятежно, не обращая больше ни на кого внимания.
Пожалуй, самым догадливым в этот момент здесь оказался представитель клана несостоявшегося жениха. Вот правильно же говорят — умный мужчина должен был чуть красивее обезьяны! Этот интересный типаж буквально подпадал под все параметры. Правда, тот, кто эту пословицу придумывал, точно не был знаком с Асторшиэром… я бросила косой взгляд из-под ресниц. Хорош, уверен в себе, умён. Ну что ещё нужно? Разве что отсутствие императорского титула…
Тяжело любить императора. Его всегда придется делить с империей.
Кажется, я слишком задумалась — и пропустила очередную душещипательную речь родственников.
И, безусловно, Асторшиэр это прекрасно понял. Но ничего не сказал, позволяя выкручиваться самой. Что ж, я долго молчала, терпела и стремилась идти на компромиссы. На губах зазмеилась сама собой ехидная улыбка.
— Ах, вы что-то сказали, простите? Я задумалась о своём долге, как наследнице рода, которая вскоре станет подтвержденной Главой. Надеюсь, у вас, отец, всё готово к передаче титула? Хранитель ясно дал мне понять, что медлить не стоит. После того, как я улажу в столице ряд своих дел — немедленно вылечу в клан.
Красивое правильное лицо папеньки едва не перекосилось от злобы. Надо признать — держать себя в руках, в отличие от брата, мужчина умел.
— Видимо, ты больна сильнее, чем мы предполагали, Каарра, дочь моя, — заметил с умеренной скорбью на лице, — женщина никак не может наследовать в нашем роду, никакой хранитель не мог тебе этого сказать. Может быть, мы не будь терять время Его Величества и отправимся в гостиницу? — заметил осторожно.
И тут же натолкнулся на ледяной взгляд разноцветных глаз.
Братец постарался вжаться в диван и слиться с обивкой, а вот отец чуть передернул плечами, но не дрогнул. Почти захотелось зауважать мерзавца, но… сильный характер ещё не делает его прекрасным руководителем. А уж примерным семьянином — и подавно. Даже просто хорошим мужем.
— Я сам решаю, сколько времени и когда потеряю, — от голоса Высшего анорра повеяло таким лютым холодом, что проняло всех, — и разговаривать с леди Кааррой, наследницей клана Гиррес, вы будете только в моем присутствии.
Повелитель одной фразой обозначил свои симпатии и позицию в вопросах наследования.
— Она не может! Она — всего лишь дочь этой шлюхи! — вдруг резко зашипел Миарг.
Илейна — шлюха? Вот это вряд ли. Если у матери и были какие-то увлечения на стороне, она наверняка тщательно их скрывала. И уж точно была куда разборчивее отца. Какой заботливый братец! Денно и нощно трудится на благо семьи, заботится о её репутации! Вот только беда — с себя начать забыл!
— Мир, заткнись! — отец тоже шипеть умел неплохо! Какое ядовитое семейство!
— Ещё раз скажешь хоть слово о моей матери, которая находится отныне под защитой Его Императорского Величества, — короткий уважительный кивок замершему за спиной анорру, — и моей, — и силу я тебе запечатаю, всю. Будешь разгребать свинарник до конца жизни. Твоему дружку, Миарг, и так светят каменоломни, так что я бы не советовала тебе высовываться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я сама не ожидала от себя такого резкого жесткого тона. Не думала, что с самых первых слов пойду на конфликт. И только теперь вдруг поняла, что это будет единственно правильным. Мягкость будет слабостью. Уступчивость чаэваррэ — попыткой подлизаться. И только сила анорров давала право говорить на равных.
Я неприятно улыбнулась, выпрямилась, гордо вскинув голову и глядя в упор на Виара дель Гиррес.
— Что ж, раз вы пришли сами, мы будем говорить откровенно. Согласны, отец? Или мне сразу послать за дознавателями?
Мужчина зло сверкнул глазами, но чувствовал себя вполне уверенно. Похоже, в случае с проклятьем он не при чем и до сих пор не знает об этом. Что ж, значит, возможно, сохранит имя рода и низший титул. И даже кое-какое состояние.
— Не думаю, что услышу нечто интересное, но раз мой император считает необходимым, чтобы я выслушал строптивую дочь, я повинуюсь, — змей проклятый! И сейчас играет!
Не стоит его недооценивать. Виар умен и опасен, всё же не зря он так долго удерживал власть над кланом убийц.
Едва заметное колебание магии — и император, переместив себе ещё одно кресло, возвращается за стол.
— Клятва о неразглашении, — негромко бросает он. — Леаррен?
— Как прикажете, — серьезно отвечает Леар, до этого невидимый и неслышимый.
И несколькими движениями рисует в воздухе пылающую Печать Молчания. Она не позволит присутствующим в комнате разглашать любые подробности разговора.
Миарг кажется откровенно обозленным и напуганным.
Отец — задумчивым. Кажется, теперь он воспринимает происходящее всерьез — слишком уж сложная магия заключена в Печати, такой не разбрасываются попусту.
Я же… впервые ощущаю, что такое Сила Рода. Она оживает в венах, наполняет незыблемой уверенностью в том, что всё, что я сделаю сейчас, будет верным. Что мои слова обретут вес и станут прямым приказом. Что фактически уже сейчас Виар лишён места Главы и занимает его лишь номинально.
Невидимые ладони Хранителя легли на плечи, и его присутствие стало весомым, ощутимым.
Так же, как и одобрительно-ласкающий взгляд разноцветных глаз Императора.
Мною гордились. Меня готовы были защищать. Мои действия одобряли. И от этого за спиной словно распахивались невидимые крылья.
Я чуть склонила голову, вслушиваясь в сбивчивую ругань Миарга. Никак не хочет успокоиться!
Прикрыла глаза, выровняла дыхание — и легонько, словно коснулась струн — сыграла на нитях, связывающих меня с этим членом клана. А потом жестко сжала нить пальцами, разрывая её.
Миарг дёрнулся всем телом, захрипел — и тут же осел навзничь.
Не стоило тянуться к заготовленному заклинанию, мало ли какую гадость он хранит в карманах в “спящем” виде? Всё же брат прошёл весьма неплохое обучение. Несмотря на отвратительный характер и склонность к паникёрству он был опытным теневиком. И жизней на его счету — не чета моим достижениям.
— Что ты?.. — отец дёрнулся к брату, но тот уже вяло зашевелился.
Завозился, пытаясь приподняться. Я знала — сейчас он испытывает безумную слабость, которая вскоре сменится болями. До тех пор, пока он не привыкнет к тому, что магической силы теперь в каналах — кот наплакал.
Наверное, я должны была испытывать хоть каплю сочувствия. Или злорадства. Но нет — было только усталое равнодушие и желание поскорее покончить с этой неприятной сценой.
Миарг медленно приоткрыл глаза. Моргнул, подслеповато щурясь — это временно, перепад энергии плохо сказывается на организме. А потом — зарычал, как раненый волк, угодивший в капкан. Во взгляде молодого мужчины пылала ненависть настолько лютая, что стало немного не по себе. Но ладонь императора опустилась мне на плечо — и братец отвёл взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Всё-таки нужно убрать его как можно дальше… этот не простит никогда. Жаль, что нельзя просто убрать — текли холодные, неприятные мысли.