Читать интересную книгу Возвышение Рима. Создание Великой Империи - Энтони Эверит

Затем его товарищам стало стыдно, они бросились за ним в схватку и спасли его отца. Из-за ранения (хотя оно было не смертельным) Сципион ушел с поста командующего.

Командовать легионами поручили его напарнику, неосторожному и самонадеянному Семпронию. Ганнибалу повезло.

Однажды в декабре незадолго до дня зимнего солнцестояния выдалось холодное утро со снегом и порывами ветра. Прошлой ночью прошел сильный дождь, и река Треббия со всеми ее притоками сильно разлилась. Ганнибал решил использовать погоду для своих целей.

Две армии, карфагенская и римская, численностью около сорока тысяч человек в каждой, расположились лагерем по обе стороны от реки. Равнинная и безлесная местность очень хорошо подходила для сражения, однако карфагенский полководец заметил, что эту равнину пересекал ручей, текущий в овраге с высокими берегами, заросшими терновником и разными колючими кустами. В этом месте вполне можно было спрятать довольно крупный отряд воинов. Ганнибал велел собрать отряд из тысячи всадников и такого же числа пехотинцев, командовать которым назначил своего младшего брата Магона.

Вечером перед сражением, после наступления темноты, когда воины закончили свой ужин, собранный отряд под дождем пробрался к месту засады. С утра несколько нумидийских всадников переправились через реку и бросили дротики в римский лагерь. Они должны были своими действиями вынудить консула Семпрония выстроить свою армию до принятия пищи перейти через Треббию и начать сражение. Семпроний стремился поскорее закончить сражение, так как срок его полномочий истекал в конце года, поэтому он обрадовался такому положению дел.

Легионы кинулись переходить быстротекущую реку и строиться в боевой порядок. Все это, по-видимому, заняло несколько часов. Римские воины промокли и замерзли, а кроме того, остались голодными. У карфагенских воинов, напротив, было время, чтобы согреться у больших костров, разложенных перед шатрами. Они неторопливо позавтракали и приготовили своих коней. Воинам также выдали немного оливкового масла для растирания, чтобы тело сохранило гибкость.

После всего этого исход сражения оказался уже предрешенным. Пехотинцы сошлись с друг другом в центре и начали сражение с переменным успехом, в то время как карфагенская конница на флангах вскоре потеснила римскую. Фланги легионов оказались открытыми для нападения. И тут внезапно появился засадный отряд Магона и напал на них с тыла. Несмотря на то, что десять тысяч римских легионеров прорвали линию обороны неприятельских войск и ушли с поля боя в полном боевом порядке, сражение оказалось проиграно. Более половины римских воинов погибли.

Среди карфагенцев меньше всего погибло иберийцев и африканцев, а недавно принятые на службу кельты понесли тяжелые потери. К несчастью зима оставалась очень суровой, в последующие дни часто случались дожди и шел снег, что также привело к потерям. Гибли люди и лошади. При такой погоде Ганнибал, верхом на единственном выжившем слоне, двинулся на юг через болота в Этрурию. Он страдал от сильной боли, возникшей из-за воспаления глаза, и, в конце концов, один глаз его ослеп.

Но, несмотря ни на что, он все-таки победил римлян. Сенат никогда еще не был так встревожен и возбужден. Римляне призвали в армию сто тысяч человек и, опасаясь возможных нападений, разместили войска на Сицилии, Сардинии и в самом Риме. Таким образом они восполнили потери, понесенные четырьмя консульскими легионами у Треббии. Однако время было тревожное. Рассказывали, что произошло много знамений, суливших Риму разные несчастия. У посвященного Геркулесу священного источника в этрусском городе Цере нашли пятна крови, после чего провели умиротворительный лектистерний (lectisternium) - пиршество богов, когда на ложе перед изображением божества расставляли разные угощения. Дорогие приношения принесли в святилища недружественной римлянам Юноны. Это видимо может служить подтверждением того, что Ганнибал хорошо провел разъяснительную работу.

Тразименское озеро в Этрурии представляло собой мелководный водоем с заболоченными берегами. В озере водились щуки, карпы, лини, а по берегам летали тучи малярийных комаров. Вдоль северного берега тянулась линия холмов с крутыми склонами. На западе высоты плавно понижались до самого берега (близ нынешней деревни Боргетто в комунне Туоро). Здесь вдоль берега озера тянулась на полтора километра небольшая равнина, к которой дальше снова примыкали непроходимые высоты с несколькими проходами. За ними проходила дорога на юг.

Весной 217 года карфагенская армия, отдохнувшая после всех своих зимних испытаний, прошла через Этрурию, опустошая все те области, где она прошла. Карфагеняне обошли римскую армию во главе с новым консулом, Гаем Фламинием, который сразу же начал преследовать их по горячим следам. Ганнибал дошел до озера и повернул на восток в узкий проход. Его осенила идея, что здесь идеальное место для засады, если только консул окажется достаточно безрассуден, чтобы попасть в очевидную ловушку. Карфагеняне часто старались предвидеть действия вражеских военачальников и разрабатывать свою тактику на основе характерных особенностей их личности. Ганнибал узнал, что Фламиний имел некоторый военный опыт, но, будучи плебеем, при руководстве войсками он видимо проявлял раздражительность и нетерпеливость. Он очень возмущался тем, что его легионам пришлось идти по опустошенной местности, и теперь жаждал мщения.

Расчет Ганнибала оправдался. Фламиний видел, что карфагенская армия вошла в узкий проход, и сразу же двинулся вслед за ней, считая, что обе армии выйдут на равнину. Он даже увидел, как Ганнибал разбивает свой лагерь у дальнего края озера, однако большинство своих войск Ганнибал скрытно разместил на холмах с узкими проходами, где не было никакой возможности для маневрирования.

Рано утром 21 июня Фламиний построил свои войска в походную колонну и повел их вдоль берега озера. Он не позаботился о том, чтобы выслать вперед разведчиков. Видимость ухудшилась, поскольку на озеро и его берега наполз густой туман. Таким образом, когда карфагеняне внезапно спустились со склонов, римская армия оказалась в полном смятении. Они плохо понимали, как противник обрушился на них, и почти ничего не смогли сделать для своей защиты. Однако сражение, или, что более точно, резня, продолжалось в течение трех часов. Фламиний отважно сражался, но, в конце концов, пал от удара кельтского копья. Ливий описывает это так: «Гибель консула стала началом конца. И тут началось почти повальное бегство: ни озеро, ни горы не были препятствием для потерявших от страха голову; люди, словно ослепнув, неслись по крутизнам и обрывам и стремглав скатывались вниз друг на друга вместе с оружием. Там, где пройти было тесно, шли, где пришлось, - вброд, через болото, пока вода не доходила до плеч и до горла; некоторых безрассудный страх толкнул искать спасения вплавь; решение безнадежное: плыть надо было долго, люди падали духом, их поглощала пучина, или, зря истомившись, они с трудом возвращались на отмели, где их избивала вражеская конница, вошедшая в воду».

Первым рядам римлян удалось прорваться через карфагенские боевые порядки и убежать на холмы, однако остальные 15 000 римлян погибли, в то время как Ганнибал потерял всего 1500 человек. Когда известие об этом достигло Рима, то никто уже не пытался скрыть истинный масштаб катастрофы. Претор вышел на Форум и объявил со свойственной ему краткостью: «Мы проиграли большое сражение» (Magnapugna victi sumus).

Прошел год, и наступило 2 августа 216 года. Место предполагаемого сражения представляло собой ветреную пыльную равнину. Она находилась Апулии в нескольких километрах от адриатического побережья. В разгар лета в Южной Италии стояла сильная жара, и везде слышался постоянный стрекот цикад. На площади в 13 квадратных километров встретились друг с другом две армии, общая численность которых составляла около 150 000 человек. Начиналось одно из крупнейших сражений в мире, которое спустя сотни лет вдохновляло многих полководцев. Сегодня вряд ли можно найти военное учебное заведение, где это сражение не включено в учебный план.

После сражения у Тразименского озера и двух поражений подряд римляне пали духом. На шесть месяцев назначили диктатора. Им стал «бородавчатый» Фабий Максим. Видимо он любил собирать прозвища, поскольку кроме «Веррукоза» его также называли «Овикула», или «Овечка». Как писал Плутарх, это прозвище «ему дали еще в детстве за кроткий нрав и неторопливость. Спокойный, молчаливый, он был чрезвычайно умерен и осторожен в удовольствиях, свойственных детскому возрасту, медленно и с большим трудом усваивал то, чему его учили, легко уступал товарищам и подчинялся им, и потому людям посторонним внушал подозрения в вялости и тупости… Но мнимая его бездеятельность говорит о неподвластности страстям, осторожность - о благоразумии, а недостаточная быстрота и подвижность - о неизменном, надежнейшем постоянстве».