полупрозрачный, с чуть закругленными краями и прикрывающий все тело.
Урсула – надо отдать должное её инстинкту самосохранения – впечатлилась и отступила на шаг.
– Что ты решила? Дуэль? – продолжала напирать я.
Вообще, магические дуэли здесь совсем нечастое явление, особенно среди дам. Однако меня и так считали островной дикаркой, так что из образа я не выбивалась.
– Обойдешься, – презрительно фыркнула рыжая и поспешно удалилась.
– Вот же мразь! – выплюнула Сесиль, я согласно кивнула.
Странно, моя «дуэнья» обычно довольно спокойная, видно, Урсула и её не оставила равнодушной.
Мы вернулись к мужчинам встревоженными и рассказали о неприятной встрече. Хотя все обошлось и рыжая аристократка бежала с поля боя, Дэлору не понравилась моя инициатива.
– Зачем ты пыталась вызвать её на дуэль? – недовольно спросил он. – Вдруг она бы согласилась? Урсула вполне могла принять вызов, рассчитывая на то, что твои чары будут нестабильны. Она ведь уверена, что аура у тебя отравлена паразитом.
На самом деле о дуэли я заговорила в запале. Даже сама не ожидала от себя такой реакции. В прошлый раз рыжая стерва демонстрировала лишь отсутствие ума.
Это простительно. Бывает. Я понимаю, правда.
Может быть, её роняли из люльки много раз? Или богиня с детства мозгов не додала? В любом случае, глупость – это простительно. Однако когда к дурости прибавляются меркантильность и желание идти по головам, не останавливаясь ни перед чем, то понять, простить и отпустить непросто.
Не могу забыть, с какой легкостью она говорила об убийстве. Ведь если бы не моё внезапное появление, не взыгравшая у Урсулы ревность, она бы подсадила паразита в ауру к Себу, приговорив его тем самым к мучительной смерти. И за что?! За то, что он её отверг! Безусловно, Урсула и сама вскоре отправилась бы к праотцам, но это вряд ли спасло бы Себастьяна. А он действительно отличный человек и хороший друг.
Но Дэлору я ответила по-другому:
– Мне хотелось побыстрее избавиться от неё, мозги у Урсулы не работают, и я поставила на инстинкт самосохранения. Как оказалось, он у неё пока не атрофировался.
– Инстинкт самосохранения? – переспросил Себастьян. – Что это такое?
Беседа перешла в другое русло. Правда, ненадолго. Когда мы, сытно поужинав, возвращались домой, ди Фелмо сказал:
– Урсула на этом не остановится. Скорее всего, сегодня вечером она встретится с этим типом и расскажет о том, что не нашла у тебя в ауре деструктивных изменений. Мне бы хотелось услышать, о чем они будут говорить. Мария, я могу рассчитывать на твою помощь?
– Конечно!
– Отлично. У меня будет еще одна просьба: задержись в столице хотя бы на пару дней.
– Ты хочешь поймать этого типа, что выдал Урсуле амулет с аурным паразитом?
– Не только. Я догадываюсь, кто заказчик. И, похоже, он начинает терять терпение. Мне срочно нужны силы. Необходимо как можно быстрее найти пустынников.
– Хорошо. Я постараюсь.
Себастьян оказался прав. Как только стемнело, Урсула, переодевшись в серое платье и обмотав голову платком, пришла к своему «возлюбленному». Настоящим везением оказалось то, что монетка в кошельке этого типа до сих пор продолжала выполнять свою миссию, хотя сам негодяй явно что-то чувствовал и к месту встречи пришел, предварительно побегав по городу.
– Себ, тебе не кажется подозрительным, что Урсула так быстро обнаружила нас в ресторане? – вдруг спросила я, наблюдая, как рыжая аристократка заходит в небольшой парк на стыке двух районов и садится на скамейку.
– За особняком наблюдает её человек. Это логично. Полагаю, что в ресторане Урсула хотела проверить, как подействовал паразит. А ты продемонстрировала ей щит – сложное заклинание, требовательное к резерву…
– Понятно, дальше можешь не продолжать. Она сейчас этому прилизанному красавцу станет предъявлять претензии.
Так и случилось. Урсула напирала на то, что заклинание было с браком. Никаких признаков увядания или болезни она не увидела, хотя даже взяла с собой артефакт, который позволял видеть сквозь иллюзии. Наоборот, Урсула утверждала, что моя аура стала как будто ярче и насыщеннее. Прилизанный тип тоже вышел из себя, выдал рыжей аристократочке парочку грубых слов и заявил, что зря с ней связался. Урсула надулась и в раздражении покинула парк.
Красавчик, оставшись один, сплюнул, выругался и опять начал петлять по городу, пытаясь скинуть возможную слежку. По своей привычке один из экранов закрывать я не стала и поглядывала за Урсулой, и не зря! Возле ограды её поджидал братец.
– Где ты была?! – прошипел он.
– Это не то, что ты подумал! – вздернула подбородок рыжая.
– Быстро домой! Там поговорим, – парень грубо схватил сестру за локоть и потащил к дому. – Только попробуй заорать, ни монеты не получишь.
Урсула захлопнула рот и не издала ни звука, по крайней мере, пока не зашли в дом. Так. Неужели её братец не в курсе этой аферы? Или, может быть, он знает не все?
Тем временем жуликоватый тип продолжал путать следы. Делал он это профессионально, и, несмотря на то, что мы втроем следили за его передвижениями, пару раз едва не потеряли. Только через полчаса он оказался около особняка, обнесенного высоким забором. Ловко взобравшись по ограде, незнакомец спрыгнул с другой стороны. К сожалению, сад оказался защищен от портальной магии, но Себастьяна это не расстроило: он знал, кому принадлежит особняк.
– Дальше справлюсь сам, – заверил он.
Следующие два дня я искала поселение кхирахи в южной пустыне. Дело осложнялось тем, что все деревни племени располагались либо полностью под землей, либо частично. С Проклятых земель постоянно дул ветер, а камень или земля давали хоть какую-то защиту от песчаных бурь, поэтому мы сосредоточились на обследовании невысоких гор примерно в середине пустыни. К вечеру второго дня эта стратегия принесла результаты. Мы увидели людей, которые несли несколько небольших туш животных, похожих на ящериц.
– Это охотники! – опознал Дэлор. – Значит, рядом должно быть поселение.
Однако ничего похожего на деревню заметить не удалось. Еще почти час мы следили за тремя мужчинами, пытаясь понять, куда они идут. Наконец, генерал заметил три столба, образующие, если смотреть сверху, равнобедренный треугольник, и люк между ними.
Надо сказать, что южная пустыня совсем не напоминала фотографии нашей Сахары или Гоби. То есть никаких желто-белых барханов, ровной или условной ровной поверхности, на которой любые возвышения довольно заметны.
Нет. Южная пустыня была другой. Во-первых, цвет песка тут был буро-красным, во-вторых, территории с барханами