— Я в порядке, — выдавил, изо всех сил контролируя голос, подошел к Соне и поманил её за кухонный стол. — Давай поговорим сейчас.
Молча сели напротив друг друга, Соня опустошена, я разыгрываю спокойствие. Мышцы сокращаются: хочу орать в пустоту, на Соню, на себя, крушить всё вокруг, чтобы руки в кровь… и мысленно делаю это. А лицо спокойное.
— Итак? — поторопил.
— Мы разводимся, да.
Мнимое спокойствие дало трещину. Выдохнул резко сквозь зубы.
— Денис, может…
— Я в норме, — перебил. — Не говорила, потому что жалела?
— Потому что берегла.
— Одно и то же.
— Нет, — вскинула она подбородок, гневно посмотрела на меня. — Это не одно и то же!
Смотрю на жену, она на меня, понимаю — решение её твёрдое, обдуманное. Соня сжилась с ним, приняла. А я не могу и не смогу никогда. Развод? Как? Зачем? Я жизни без неё не представляю: без Сони как без своей женщины, без Сони как без своей семьи.
Я не могу её отпустить.
И всему виной та ночь с Полиной, которую я даже не хотел особо! Выпил, на Соню разозлился, перестав её понимать — расстались мы, на паузе, или как? На себя тоже злился страшно из-за того что хотел бежать к Соне и просить её вернуться. Представил, что всегда так будет: она уходит, я догоняю, и… дал слабину. Решил — гори оно всё огнём, потому и Полину трахнул, чтобы уже без вариантов вернуть всё как было. Проснулся трезвым, и охренел, и назад не отмотать.
— Сонь, всего одна ошибка. Одна! Столько лет назад. Дай мне шанс.
— Да разве в этом дело, — Соня скривила губы, словно сейчас заплачет, но сдержалась, успокоилась.
— С Полиной всё решено, её в нашей жизни больше не будет. Матвей… я придумаю что-нибудь.
— Господи, — жена уронила лицо в ковш из ладоней. — Полина, Матвей… Денис! Не знаю, простила бы я тебе разовый секс с Полиной, если бы на твоём счету только он был. Врать не стану — не знаю. Может, да. Может, нет. Дело не в нём, не в Полине и не в Матвее.
— А в чём тогда?!
— В том, что ты меня не берёг, — ответила Соня горько. — Ты ведь мог попытаться всё исправить, но не стал. Ты не берёг меня, не берёг Макара… я одна осталась, Денис! Сначала пыталась тебе глаза открыть, но ты был слеп, ты нашего ребёнка опасности подверг, и я сделала выбор: пыталась беречь Макара за нас двоих, а тебе дала право выбора. И ты выбрал.
Вскочил со стула, мечтая пнуть его куда-нибудь… в окно, например. Чтобы осколки во все стороны разлетелись!
— Никакого выбора передо мной никогда не стояло. Только ты, Соня! Всегда ты! — выкрикнул, жена усмехнулась невесело, и я добавил: — Не веришь? Я могу объяснить про ту ночь…
— Да поняла я всё про ту ночь: разозлился, решил что всё можно и сделал то что сделал. Я и всё остальное понимаю, Денис, не такая уж я и дура. Полина глазками хлопала, а ты совестливый, на это и попался. Всё понимаю, а принять не могу. Потому что не уберёг нас от всего этого.
Не уберёг…
Почему позволил Полине познакомить меня с Матвеем? Пожалел парнишку, не отталкивать же его было.
Почему после знакомства общался с ним по сети? А как расстроить ни в чем не виновного мальчика, мечтавшего об отце.
И после боёв находил время, проводил его с Матвеем. Подарками заваливал, чтобы проклятое чувство вины унять. И Полине перепадало, Мот поинтересовался как-то, почему я мамочке ничего не дарю — а мне и не жаль было, всё что угодно чтобы откупиться, перестать себя сволочью чувствовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я так не хотел быть похожим на своего отца! Больше всего на свете я этого боялся — стать таким же. Чувствовал что нет любви к Моту. Может, было бы легче, испытывай я к нему антипатию. Но Матвей мне понравился, я привязался к нему, жалел его, а полюбить так и не смог. И давил в себе это чувство нелюбви, ненавидел себя за это — как можно родного сына не любить? Неужели, я как мой отец?
А дома была Соня, Макар. Возвращался к ним, к любимым. И снова была вина: за враньё, за ворованное у них время. А еще вина перед Мотом, ведь к ним с Полиной я приходил, заставляя себя, а к Соне и Макару я летел…
Моту пора было идти в школу, Полина заговорила о возвращении на родину, отец тоже подключился. И я решил: пора. Приедут, я найду как признаться во всём Соне. Не мог больше так жить.
И не уберёг.
Просил Макара врать, обманув собственного ребёнка чтобы он меня прикрыл — Макар ведь даже не понимал этих взрослых игр, он мне как отцу верил. А я подвёл.
И Соню подвёл.
Полину не хотел. Да, я подружился с ней, доверять стал. Жалел её, кретин, даже родство чувствовал — она слушала меня, делала вид что поддерживает. И я вёлся. Тяжело было: Соня не знала правды, а Полина всё знала, с ней можно было быть откровенным. Но не было любви к ней, не было желания, она для меня бесполой стала после той проклятой ночи.
Я говорил ей всё это торопливо, боясь, что перебьёт, не дослушает. И закончил:
— Я каждый раз хотел как лучше. Загнался, не соображал из-за паники, но я клянусь, Соня, я каждый раз хотел как лучше! Я пытался.
— Я верю, — Соня устала от нашего разговора, отвела глаза. — Верю, что как лучше хотел, но важно лишь то что получилось. Ты лишь извинялся передо мной, а действия… ты каждый раз делал только хуже. А шансов было множество. Я каждый раз говорила себе что это последняя капля, но каждый раз это было ложью. Всё можно было если не исправить, то хоть постараться. Денис, — вздохнула жена, — наверное, я тоже во многом не права. Могла вступить в ту борьбу, которую со мной затеяла Полина. Могла не прогонять тебя. Быть более чуткой и понимающей.
— Ты не виновата ни в чем.
— Может быть. А может и виновата. Я просто выбрала Макара. Ты был таким слепым и глухим, что я опустила руки. У меня не хватило бы сил на всех: свой рассудок удержать, быть хорошей мамой, и еще и вытаскивать того, кто так хотел в болоте увязнуть. Ладно, это всё лирика. Мы разводимся.
Подбежал к жене, обхватил её за плечи — Соня даже не сопротивлялась, не стала стряхивать мои руки.
— Я тебя люблю!
— Я тоже тебя люблю, и это трагедия. Семьи-то больше нет. А любовь… а что любовь? Толку-то. Хватит, — Соня поднялась, она будто и не почувствовала моего прикосновения, руки мои упали, я больше не чувствую тепла её тела, жена отстранилась. — Я тебя не гоню из дома. Поживи у нас пару дней, побудь с Макаром, ты очень ему нужен. Да и тебе самому бы в себя прийти. Но разводу быть, Дэн. А сейчас давай-ка спать, устала я.
Соня вышла в коридор. Я, в панике будто она навсегда уходит, за ней побежал.
— Что мне сделать, чтобы ты дала нам шанс? Я на всё готов!