старым советникам его отца, которые с одной стороны помнили еще о насильственном крещении маранов, с другой же стороны понимали, что мараны весьма полезны для развития величия их (небольшой тогда) державы. Ибо мараны, в руках коих сосредоточивались оптовая торговля и банковские дела и которые проявляли такое большое искусство в приготовлении оружия и в изготовлении пушек, были, несомненно, самым полезным классом в то время. Они почти одни владели познаниями в области медицины и естественных наук. В Португалии были только еврейские, т. е. маранские, врачи и аптекари). По мере того, как Иоао подпадал под противоположное влияние и постепенно устранял старых советников своего отца, враждебное маранам фанатическое настроение снова стало господствующим. Королева Екатерина, испанская инфанта, боготворившая инквизицию, господствовавшую в её отечестве, и кровожадные доминиканцы, завидуя власти своих собратьев в Испании, забрасывали короля жалобами на кощунственное отношение маранов к христиапской вере и требовали воспрепятствовать этому путем введения инквизиции. Вследствие этого Иоао Ш поручил одному чиновнику, по имени Иорге Тему до, следить за маранами в Лиссабоне, где жило большинство их, и доложить ему о результатах его наблюдений. Каковы были эти результаты, очевидно само собой, ибо новохристиане во всяком случае не отличались правоверием и благочестивостью в духе католической церкви. Их сердца были закрыты для любви к христианству. Темудо, вероятно, не ушел далеко от истины, когда доложил королю (июль 1524 г.), что некоторые мараны соблюдают субботу и праздник Пасхи, что, напротив, христианские обычаи и церемонии они исполняют весьма неохотно, не бывают на обедне и богослужении, не идут к исповеди, умирая, не причащаются Св. тайн, хоронят своих мертвецов в невозделанной земле, а не на кладбищах, не совершают заупокойных молитв по умершим родственникам и т. д.
Но Иоао не довольствовался сообщением Темудо, а прибегнул к шпионству с целью выследить маранов. Для этой цели король воспользовался одним новохристианином, переселившимся из Испании, по имени Генрих Нунес, который позже получил от церкви почетное имя Фирме-Фе. Последний, выйдя из школы человеконенавистника Люцеро, питал дикую вражду к маранам, и его самым страстным желанием было видеть и в Португалии зажженные для них костры. И вот этому человеку король дал официальное, хотя и тайное, поручение пробраться в семьи новохристиан, жить в их среде, как брат и товарищ по несчастью, наблюдать за ними и сообщать королю собранные сведения. Ослепленный фанатической ненавистью против своих же единоплеменников, Нунес и но замечал, какая постыдная роль подлого шпиона была предоставлена ему. Он охотно принял на себя это поручение, узнал тайны несчастных маранов в Лиссабоне, Эворе и других местах и сообщил все, что он видел и слышал, в письмах к королю. Братски целуя маранов, которые открыли ему всю свою душу, он предал их королю. Оп не только сообщил последнему, что у них нет в доме католических молитвенников, на украшениях и посуде нет изображений святых, что они не употребляют четок и пр., но он даже назвал имена иудействующих маранов и давал гнусные советы для борьбы с последними. Генрих Нунес совершил еще более ужасную измену (хочется оправдать в этом Нунеса и приписать всю вину фанатизировавшему сердца христианству того времени); он донес на своего собственного брата, который, вместо того, чтобы последовать его совету и отправиться в Испанию для получения благочестивого христианского воспитания, вернулся в Лиссабон, дабы тайно исповедовать иудейскую веру. Вследствие этих доставленных предателем сведений, Иоао III принял решение ввести в своей стране инквизицию по образцу испанской и тайком послал испытанного Нунеса к Карлу V в Испанию, вероятно, для того, чтобы привлечь его на свою сторону и просить его оказать давление на папу, дабы добиться от последнего разрешения на введение инквизиции до истечения установленного срока. Но мараны проведали об этом и были так ожесточены против бессовестного шпиона, что двое из них пустились вдогонку за ним, чтобы отплатить ему смертью за измену. Это были два францисканских монаха или, вернее, два марана, которые для виду надели на себя монашеское облачение, Диего Вац из Оливенсы и Андре Диас из Вианы. Они настигли его недалеко от испанской границы и убили его мечом и копьем. Они нашли у него письма, в которых говорилось о введении инквизиции. Мстители или убийцы, как их называли правоверные христиане, были, однако, схвачены, несмотря на их монашеские облачения, подвергнуты пытке с целью заставить их выдать сообщников и, наконец, осуждены на смертную казнь через повешение. Суд подверг их самому суровому наказанию, и им до казни были отрублены руки, а к эшафоту их привлекли, привязав к хвостам лошадей (начало 1525 г.). Предатель же Нунес был почитаем, как мученик, чуть не причислен к лику святых и получил почетное имя Фирме Фе (непреклонная вера); место, где он был убит, стало в глазах ослепленной массы святыней, а доминиканцы стали рассказывать о чудесах, которые якобы совершил этот гнусный предатель.
Следовало бы ожидать, что после этого события король фанатик с удвоенной энергией примется за введение в Португалии инквизиционного трибунала против иудействующих маранов, имена коих׳ были ему известны из списка Нунеса и которые были, по общему мнению, причастны к убийству предателя. В самом деле, немедленно же после открытия убийства, король приказал произвести строгое следствие с целью открыть сообщников обоих маранских монахов, поручив ведение его ярому врагу новохристиан, профессору Петро Моргало, который рекомендовал королю Нунеса, как надежного человека. Он имел тем большее основание сурово отнестись к маранам, что в то же время кортесы возвели на них целый ряд обвинений, которые, хотя и были несправедливы, все же давали ему повод преследовать столь вредный для страны класс людей. Кортесы, собравшиеся в Торас Новас (1525 г.), жаловались, что мараны захватили в свои руки ренты крупных поместий, вели хлебные спекуляций, которые повели к вздорожанию предметов первой необходимости, что они одни занимаются врачебной практикой и владеют аптеками, откуда они отпускают старохристианам вредные лекарства. Кортесы поэтому просили короля воспретить новохристианам владеть аптеками, а маранским врачам писать рецепты на латинском языке, так как последние понятны лишь очень немногим христианам. Кортесы просили также позаботиться о том, чтобы старохристианские юноши стали изучать медицину и чтобы эта мононолия была вырвана из рук новохристианских врачей. Однако, против ожидания, Дон Иоао не внял этим жалобам и не издал никаких ограничений против маранов. Следствие по делу о сообщниках маранских монахов, убивших Нунеса, по-видимому, тоже намеренно затягивалось. Источники определенно указывают, что король в то время отказался от плана введения инквизиции. Чему были обязаны этой милостью португальские мараны, которые уже готовились