— Называй, как хочешь, — уклонился Люкан. Если будучи человеком, ее устроит такая правда? Пускай.
Боже, ему ненавистна была эта ложь.
Но если Рио узнает, что он принадлежит к другому виду? Ну уж нет. Он бы не хотел видеть ужас в ее глазах.
— Кто они? — спросила Рио. — Кто твоя семья?
* * *
Задав вопрос, Рио знала, что Люк ничего не ответит. Если он «коронованный»… а учитывая, насколько комфортно он чувствует себя при трупах и во время стрельбы в центре Колдвелла, она была в этом уверена… то он никогда не признается.
Она также понимала, что рискует себя рассекретить. Если она действительно занимает в наркоторговле то место, на которое претендует, она бы никогда не задала такого вопроса. А вот коп — задал бы.
Сюрприз.
— Прости, — Рио быстро исправилась. — Это неуместно. Я плохо соображаю.
— Не важно, откуда я родом.
— Ты прав. Меня только волнует…
Буквально за долю секунды она снова оказалась на полу той грязной квартиры, связанная, как туша оленя, на пороге смерти. А потом появилась собака. А за ней волшебным образом пришел Люк.
— Словно я призвала тебя.
— Что, прости? — уточнил Люк.
— В наркопритоне. — Она не стала скрывать, что ее накрывала дрожь от одних воспоминаний. — Словно я позвала тебя по имени, и ты прибежал.
— Это было счастливое стечение для нас обоих.
— Все потому что ты пришел к Мики.
Издав какой — то утвердительный звук, она возненавидела себя за ложь, за то, что только она знала, что они по разные стороны баррикад, о чем он даже не догадывался. Они не поставщик и дилер, договаривающиеся за метафорическим столом переговоров. Они полицейский и преступник… и в итоге Люк окажется за решеткой, вместе со всеми, кто руководил этой организацией. Ему светило несколько десятилетий за распространение наркотиков, а также за отмывание денег, что является неотъемлемой частью предприятия такого масштаба. А еще работорговля, она чувствовала, что была такая подоплека.
Только если эти спальные кабинки и рабочие места не предназначались для неоплачиваемого рабского труда?
— О чем ты думаешь? — спросил Люк.
Ни о чем хорошем.
— Да ни о чем, на самом деле.
Рио перевела на него взгляд и посмотрела в эти невероятно красивые желтые глаза.
— Я могу задать один вопрос?
— Спрашивай.
— Ты правда не выбрал бы для себя такую жизнь?
Люк ответил спустя небольшую паузу. И его лицо было таким мрачным, голос таким серьезным, Рио поняла, что он сейчас делится чем — то, чего показывать не хотел.
— Я ненавижу это место. — Его голос осип. — Ненавижу все, что с ним связано. Оно жестоко. Бесчеловечно. Никто не захочет так существовать. Я такое видел… и делал своими руками… я был в полуживом состоянии, когда меня привели сюда… и не знаю, как низко бы я пал, если бы не увидел тебя возле того пожарного выхода.
— Во мне нет ничего особенного.
— Ты сильно ошибаешься. — Люк рассмеялся, и Рио показалось, что он пытался разрядить обстановку. — Во — первых, я видел, как тебя сбила машина, а ты отряхнулась и пошла дальше. Это надо уметь. А еще ты отлично обращаешься с оружием, но это лучше не обсуждать.
Ее взгляд переместился на кровавое пятно на полу.
Люк едва ощутимо погладил пальцем ее подбородок, поворачивая ее лицо к себе.
— Он более чем заслужил это. И не за то, что собиралась сделать с тобой. Он был воплощением зла на Земле, больным развращенным убийцей. Даже не думай о нем.
— Почему ты столько раз спасал меня?
— Мне нечем было заняться. — Люк подмигнул ей. — Три раза.
Рио рассмеялась.
— Прекрати. Я серьезно.
— Ну ладно. Мне нужно было размяться. Как тебе такой вариант?
Пряча улыбку рукой, она стукнула его по плечу.
— Это не смешно…
— Я подумал, что мог бы влюбиться в тебя, и не хотел, чтобы машина, пуля или что — нибудь еще встали на моем пути. Вот так.
Рио моргнула, ее сердце замерло.
— Ты же не серьезно.
Шутки кончены, сейчас он был смертельно серьезным.
— Я сказал именно то, что хотел сказать.
— Ты не знаешь меня.
— А ты не знаешь меня.
Она пригвоздила его взглядом:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну, это не я только что в любви призналась.
— Я сказал, что мог бы влюбиться.
Прекрати, сказала она себе. Прямо сейчас.
— И как… успехи? — выдохнула она. Но потом вскинула руку. — Не отвечай.
— Тогда зачем спрашиваешь?
Рио отвела взгляд. Снова посмотрела на него. Не смогла не поддаться фантазии:
— Ты мог бы оставить эту жизнь, ты знаешь? Тебя здесь никто не держит. То есть… ты мог бы выйти через эту дверь и больше не возвращаться. Порой люди просто исчезают. Мой отец исчез. Ты тоже мог бы.
— Все не так просто, — ответил он пустым голосом.
Черт, она серьезно уговаривает его бежать от правосудия?
Рио взяла его руки в свои.
— Слушай, ты мог бы сбежать от всего этого и просто… не знаю… даже обратиться в полицию. Ты мог бы рассказать все, что знаешь, в обмен на неприкосновенность и попасть в программу защиты свидетелей.
— Почему ты уговариваешь меня все бросить, когда сама должна заключить со мной сделку?
Моргнув, Рио осознала, что едва не выдала себя.
— Потому что мне лучше вести бизнес с тем, к кому я отношусь непредвзято. А с тобой это невозможно.
Его улыбка была ленивой. Сексуальной.
— Хочешь сказать, что чувствуешь тоже, что и я?
— Нет.
— Да.
Рио сделала глубокий вдох.
— Я не знаю.
— Думаю, что я знаю. — Люк наклонился к ней, его одеколон… этот чертов одеколон, наличие которого он отрицает… заполнил ее нос… проникая прямо в кровь. — И я думаю, что сейчас ты хочешь того же, что и я.
Глава 43
Лицо Рио находилось так близко, что для поцелуя нужно было лишь чуть — чуть наклонить голову… и Люкан знал, что стоит ему только начать, то на поцелуе он не остановится. Ее запах изменился, ее возбуждение вторило его влечению.
И, гребаный ад, как он хотел ее.
— Мы, правда, это сделаем? — прошептала Рио.
— Да.
С ее стороны не было никаких сомнений, когда он сократил расстояние между их губами, и когда Люкан прижался к ее рту, пришлось себя сдерживать… иначе он мог порвать ее одежду без всякого шанса на восстановление. Он уже опрокидывал Рио на кровать, забираясь сверху, прижимая к матрасу своим весом…
Черт подери, она впивалась пальцами в его голую спину, погружая ногти в плоть… и он пожалел, что ее ногти были такими короткими, что она не может должным образом его пометить, пустить кровь, заставить его стонать от комбинации боли и удовольствия. И он испытывал не только это. Когда она переместилась под ним, его член прижался аккурат к развилке ее бедер.
К черту ногти. Он хотел еще больше ее мягкости.
Проникнув в ее рот языком, Люкан перекатился на бок и провел рукой по ее талии, вверх к ребрам, до груди. Рио в нетерпении изогнулась…
Подставляя свою грудь под его ладонь.
Он потер сосок большим пальцем сквозь футболку и бюстгальтер… и Рио застонала в ответ, превращаясь в желе под ним, податливое и ласковое. Но она также была требовательна, и очень, очень голодна.
— Я хочу раздеться, — выдохнула она.
Ну, он сам хочет ее раздеть.
Люкан отстранился.
— Дай мне секунду.
Он снова поцеловал ее. И в третий раз. Потом Люкан понял, что если хочет отстраниться от нее и не для того, чтобы снять штаны, то лучше сделать это сейчас.
— Сейчас вернусь.
— Не задерживайся, — прошептала она.
— Я скоро. Даже не сомневайся.
С прыжком, словно от хорошего пинка, Люкан рванул к двери в коридор. Он вбивал комбинацию цифр по кнопкам так, будто выдавливал врагу глаза. Дернув ручку…
Мэйхэм оказался прямо перед его носом.
— Что такое? Она…
— Мне нужно уединение.
Для парня, который всегда вел себя расслабленно, даже в рукопашном бою, Мэйхэм был по — странному напряженным.