— Вам кажется, что это совершенно очевидное и совершенно неприменимое для жизни высказывание. Да, я уверен, что вам сейчас так кажется. Но! У такого образа мышления есть несколько очень важных практических приложений. Приведу первое. Один волшебник в древние времена стал волшебником благодаря тому, что в момент, когда ему было очень тяжело, сумел применить это правило. В тот момент ему казалось, что весь мир вокруг принадлежит только агрессивным и материально ориентированным людям, и что все устремления к чему-то большему — это болезнь редких чудаков. И вот в этот момент он спросил себя: "Если я думаю о том, как сделать мир счастливым и добрым, то не значит ли это, что в мире существуют люди, способные к жизни в поисках совершенства и красоты?" После такого вопроса он понял разницу между собой и остальной толпой животных, и вскоре он стал волшебником — родоначальником многих научных концепций нашего университета. Помните о нём — в жизни бывает множество тяжелых моментов, и если вы, заглянув в себя, поймёте, что ваша печаль оттого, что нельзя всё сделать так быстро и хорошо, как вам хочется, то вам, возможно, станет легче.
— Вывод второй. Государство, напавшее на другое, становится государством — агрессором, и все остальные страны будут вести себя с ним исходя из этого факта. Если какой-то народ занимается скотоводством, то он становится народом — скотоводом, со всем вытекающими отсюда последствиями — тучностью, плохим здоровьем от изобилия тяжелых жиров и — как результат — вспыльчивостью. Сначала мы формируем окружающую среду, потом она формирует нас. Отсюда происходит умение манипулировать сутью, теория, которую вы будете проходить на старших курсах…
Профессор Штройбах делал из этого правила ещё десять красноречивых выводов, но для ответа Гурову они не годились. Александр немного подумал и сказал:
— Если мы осваиваем космос, то мы становимся теми, кто осваивает космос. А если нет, то мы становимся теми, кто занимается друг другом.
— Неплохо сказано! — похвалил Сергей Александрович, — Если люди не занимаются техникой или другим совершенством, то они занимаются друг другом. А попросту говоря, воюют. Пока люди занимаются техникой, они хотя бы вынуждены осваивать разные науки и думать о том, какую технику для чего создавать. А отсюда уже один шаг до размышлений над сутью происходящего… Техника подталкивает людей становиться немного волшебниками. И космос для этого нужен. А ещё в космосе можно добыть намного больше энергии и материалов, чем на Земле. А ещё в вакууме можно создать такие технологии, которые на Земле невозможны. Когда вы услышите, что кто-то говорит, что космос и другие технологии не нужны, а нужно только сидеть у избушки и шишки собирать, то вот тогда и знайте, что пришли тёмные маги, которые хотят убить в человеке все человеческое и божественное, а оставить только трусливое животное. Для разумных существ вопрос стоит так: либо развитие и освоение нового совершенства, либо смерть. Третьего не дано.
Все студены, довольные тем, что всё стало так ясно и понятно, расслабились и заулыбались. Но Гуров на этом не закончил:
— Но тут нельзя не заметить, что при наличии магов развитие техники и умелости может идти гораздо быстрее. Это вам к слову о консерваторах… Так что дело тут не в совместном или в раздельном проживании магов и немагов, а в чём-то другом. В том, чтобы маги использовали свою силу не для того, чтобы грабить и насиловать немагов, а для того, чтобы повышать совершенство и счастье всей системы. И вот над этим наши уважаемые прогрессисты и консерваторы думать совершенно не хотят.
— Сергей Александрович, а вы что в университете преподаете? — спросил Александр.
— Ничего. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечаю на него: ничего официально не делаю. Я бездельничаю здесь годами и десятилетиями, — при этих словах Сергей Александрович что-то неловко повернул в ящике, в котором копался во всё время разговора. Из ящика вылетела мелкая деталь и располосовала Ваулиной лоб до крови.
Ваулина повернулась к Александру. Тот вытащил палочку и исцелил ей рану, а затем убрал следы крови с платья. Исцеления были его вторым любимым предметом.
— Ах, прошу прощения, молодая дама, я виноват перед вами. Больше не буду копаться в этом несчастье. — извинился Гуров, отодвигая свой агрегат и доставая чашку (ребята уже давно сидели с чаем и с пряниками, ставшими частью ритуала).
— Я, видите ли, имею наглость не принадлежать ни к прогрессистам, ни к консерваторам, а они смертельно дерутся за каждое преподавательское место. Это позволяет вербовать студентов в свои структуры, а тут какой-то Гуров, который сам по себе… Так меня и отодвинули от преподавательской работы. А до этого я системный анализ преподавал.
— А что это за устройство, которое вы уже пятую неделю собираете, если не секрет?
— Совсем не секрет. В авиамодельный кружок ходили?
— Я ходил, — сказал Майоров, только недолго, всего один год, потом в ФЗУ пошел.
— Нравилось?
— Да, очень.
— А вот это устройство — это для тех, кто вырастет из моделей и захочет настоящий самолёт. Настоящий авиационный двигатель — устройство дорогое, для отдельных людей он недоступен. Да он и не нужен такой, для любительских целей его много. А вот это устройство позволит заняться техническим творчеством миллионам людей. Оно работает очень недолго, всего сорок минут, зато очень дёшево и доступно. Это электромотор в двести лошадей с реактором, которого хватает на сорок минут. Реактор, прямо скажем, сделан с использованием магии, но открывать его мы пользователям не разрешим. Хочешь полетать ещё сорок минут — плати за новый, старый давай на зарядку. Вот так. Думаю на днях испытать в полете, а после войны запустим в массовое производство. Даже молодежь сможет делать себе самолеты, или катера, или спортивные машинки, а затем гоняться в свое удовольствие… всё лучше, чем водку пьянствовать.
На следующий день Александр опять совершил набег на архив и перетряхнул документы, посвящённые градостроительству. Он искал хоть что-нибудь, какую-нибудь зацепку, объясняющую прекращение строительства скоростных поездов. Не было ничего. Впечатление было такое, будто немаги изо всех сил хотели построить скоростные линии, а потом вдруг все сразу взяли и передумали. Примерно в это же время Гурова сняли с преподавания — никаких документов на эту тему тоже не было. Просто в протоколах технических совещаний ранее он значился как "преподаватель университета", а потом просто как "доктор".
Задумчивый Александр вышел из архива, понурив голову, и налетел на Ваулину с Галиной Гнатко. Подруги, одетые в доспехи для спецопераций, тащили в рюкзаках какие-то баки длиной в пол-себя и поперёк себя шире. Из баков свисали длинные трубы с раструбами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});