новой школе гибель еврейства, последние — спасение и возрождение. В консервативной общине Франкфурта-на-Майне удалось открыть светскую школу («Филантропин») только в 1804 году. Победа просвещенных в таких случаях была полезна, поскольку новая общеобразовательная школа сметала с пути средневековый хедер или иешиву, но она ударилась в противоположную крайность, давая немецкое воспитание без еврейского. Вышедшие из нее питомцы, поступавшие в германские университеты, ассимилировались уже сознательно, считая это непременным условием своей будущей карьеры в качестве лиц свободных профессий. Еврейская молодежь мечтала о таких интеллигентных профессиях, в особенности о государственной службе. В наполеоновскую эпоху ей открывались широкие перепективы: в королевстве Вестфалей евреев уже принимали на государственные должности, а в Пруссии это ожидалось в близком будущем. И еврейская интеллигенция выбивалась из сил, чтобы стереть все границы между собою и немецким обществом и тем доказать свою гражданскую и политическую правоспособность.
ГЛАВА IV. УСТОЙЧИВОСТЬ СТАРОГО ПОРЯДКА В АВСТРИИ
§ 35. Общая политика и «терпимые» в Вене
Наиболее стойко выдержала натиск революции австрийская монархия. Со смертью Иосифа II «просвещенный» абсолютизм уступил место непросвещенному, политической реакции. Колебание «тронов и алтарей» в годы французской революции только усилило сопротивление всяким реформам со стороны столпов старого порядка. Не расшатали его и наполеоновские войны, которые оторвали от Австрии только ее итальянские провинции и часть польских, но не коснулись центра государства. 1806-й год, изменивший государственные формы в различных частях Германии, принес Австрии лишь нравственное унижение, отняв у правителей из династии Габсбургов корону «Священной римской империи» и формальный титул главарей германской нации. Никакая иноземная конституция не навязывалась консервативной стране Габсбургов.
По численности своего еврейского населения Австрия занимала второе место после России с ее польскими землями. Редкое в Вене и немецкой Австрии, еврейское население сгущалось в славянских и венгерских землях: в Богемии и Моравии (76 тысяч, по переписи 1803 г.), в Галиции (295 тыс.), в Венгрии с примыкающими Славонией и Триестом (85 тысяч). Фактически во всей империи было больше полумиллиона евреев в начале XIX века[51]. Их гражданское положение регулировалось в различных провинциях тремя системами законодательства, а именно:
1) в Вене и немецкой Австрии немногим привилегированным лицам, особенно представителям крупного капитала, давалась концессия на жительство и торговлю за определенную плату, а прочие имели только право временного приезда по делам;
2) в Богемии и Моравии законно проживающими признавались лишь еврейские семейства, входившие в ограниченную норму, сверх которой размножение запрещалось;
3) в Галиции и Венгрии сплошным еврейским массам не возбранялось естественное размножение, но вся жизнь их регулировалась ограничительными законами, исходившими от центральных или местных органов власти.
К чувствительному ограничению личных и гражданских прав присоединялось часто грубое вмешательство во внутреннюю жизнь евреев с целью денационализации — наследие политики, насажденной «патентом терпимости» (выше, § 3).
После смерти Иосифа II австрийские реакционеры решили добиться отмены его акта, связанного с ненавистным для них девизом «терпимость». Католические епископы обратились к новому императору Леопольду II (1790—1792) с жалобою на толерантное отношение к некатоликам в минувшее царствование и, в частности, на допущение евреев в христианские школы, могущее повести к совращению христиан в иудейство. Они ходатайствовали, чтобы терпимость к евреям не была общим законом, а зависела от усмотрения местных властей. Но правительство не решилось ознаменовать начало нового царствования актом жестокости. Начальник дворцовой канцелярии (Hofkanzlei) граф Коловрат в своем докладе императору указал, что для престижа Австрии было бы вредно отменить эдикт терпимости, объявленный при всеобщем одобрения Европы, и ввести режим «жестокого насилия над совестью». Сановник доказывал своему монарху такие азбучные истины, что «принуждение не создает добрых христиан, а порождает только лицемеров, которые в душе презирают и хулят религию, принятую ими формально поневоле». Леопольд II отклонил ходатайство реакционеров. Но он скоро умер, и на престол вступил более склонный к реакции Франц II (1792—1835; с 1806 года, после утраты титула германского императора: Франц I).
Над головою этого монарха пронеслись величайшие исторические бури: французская революция и громы наполеоновских войн, а коронованная голова ничему не научилась. Франц пуще всего боялся «новшеств» и сетовал на то, что «весь мир помешан на новых конституциях» (totus mundus stultizat et vult habere constitutiones novas). Его уверили, что и реформы Иосифа II не исправили евреев, а только усилили их торговую деятельность и наплыв ловких коммерсантов в Вену. Рост евреев в столице тогда, очень пугал городской магистрат и правительство Нижней Австрии. Выяснилось, что в 1789 году в Вене жило легально лишь около ста «терпимых» или привилегированных семейств, между тем как за восемь месяцев того же года (май—декабрь) прибыло туда 7536 иногородних евреев, допущенных на короткий срок по делам. Среди привилегированных преобладали крупные купцы, фабриканты, банкиры или «вексельнегоцианты», ювелиры, поставщики казны и в особенности «минцлиферанты»; здесь славились своим богатством семейства Арнштейнер, Эскелес, Вертгеймер, Оппенгеймер. Гости же из Богемии и Моравии, Галиции и Венгрии приезжали обыкновенно для закупки товаров в столичных складах и по другим торговым делам; им давался срок от двух недель до двух месяцев для окончания своих дел, за что взималась определенная такса. Само собою разумеется, что стесненные в праве жительства иногородние купцы старались обходить эти стеснения: многие совсем не прописывались в полицейамтах, другие по истечении законного срока пребывания ухитрялись оставаться в Вене нелегально, и таким образом тысячи «временных» жителей столицы превращались в постоянных. Для борьбы с этим «злом» был учрежден в 1792 г., по повелению императора, особый «Юденамт» (еврейская управа) при венской полицейской дирекции и была повышена плата за выдачу билетов на временное пребывание («Боллетен-таксе»). «Юденамт» зорко следил за всеми прибывающими в столицу евреями, ловил живущих без билета или с просроченным билетом, штрафовал и высылал из города. Через это полицейское чистилище, темное гнездо чиновничьего произвола и взяточничества, проходили два поколения бесправных евреев, имевших несчастье попадать в запретную для них столицу; учрежденный временно, в виде опыта, «Юденамт» просуществовал больше полувека, вплоть до революции 1848 года.
В силу давнего закона, санкционированного и псевдолиберальным «Толеранцпатентом», венские евреи не имели права организовать официальную общину с выборными представителями и строить особое здание для синагоги. Они все еще пребывали в столице на правах «колонии». Для сношений с австрийскими властями эта колония уполномочила нескольких своих нотаблей, которые в 1792 и 1793 гг., в связи с учреждением «Юденамта» и усилением репрессий, развили особенно интенсивную деятельность. Они подавали императору через гофканцелярию петиции, в которых выражали следующие