«Хорошая мысль! – подумала леди ле Г ион,- Пожалуйста, попробуйте имбирное печенье».
– Мы не едим и не пьем,- отрезал господин Белый и, явно что-то подозревая, посмотрел на леди ле Гион.- Это может спровоцировать неправильное мышление.
– Но таков обычай,- возразила леди ле Г ион.- Игнорирование протокола привлечет внимание.
Господин Белый задумался. Похоже, он начинал осваиваться.
– Это противоречит нашей религии! – вдруг воскликнул он.- Правильно!
Это был поразительный скачок. Он проявил изобретательность. Причем совершенно самостоятельно. Леди ле Гион была удивлена. Аудиторы давно пытались понять религию, потому что как раз во имя ее совершалось подавляющее большинство наиболее бессмысленных поступков. Религия могла служить оправданием практически любой экстравагантности. Взять, к примеру, геноцид. По сравнению с этим отказ от чаепития был сущей мелочью.
– Вот именно! – воскликнул господин Белый, поворачиваясь к остальным Аудиторам.- Разве это неправда?
– О да, действительно неправда. Несомненно! – совершенно запутавшись, подтвердил господин Зеленый.
– Гм? – нахмурился доктор Хопкинс.- Вот уж не знал, что существует религия, запрещающая чай.
– А как же! – возразил господин Белый. Леди ле Гион почти слышала, как работает его мозг.- Это… да, это напиток… правильно… напиток исключительно скверных богов с крайне отрицательной репутацией. И так велит… правильно… наша вера… да… остерегаться имбирного печенья.- На его лбу проступил пот. С точки зрения Аудитора, он демонстрировал сейчас поистине гениальные творческие способности.- Кроме того,- добавил он медленно, словно читая текст на невидимых страницах,- наша религия… правильно!.. требует, чтобы часы были запущены немедленно! Потому что… кто может знать, который сейчас час?!
Леди ле Гион едва не зааплодировала.
– А и правда, кто? – спросил доктор Хопкинс.
– Я, ну, я совершенно согласен,- сказал Джереми, который все это время не спускал глаз с леди ле Гион.- Я не понимаю, кто вы такие… к чему весь этот шум… не понимаю, почему… ох, у меня жутко разболелась голова…
Доктор Хопкинс даже пролил чай, настолько быстро он вскочил и бросился к карману своего пальто.
– Т акслучилосьчтопопутисюдаяпроходилмимо-аптеки…- на одном дыхании выпалил он.
– Мне кажется, сейчас совсем не время запускать часы,- возразила леди ле Г ион, продолжая подбираться к верстаку.
Молоток, лежавший там, все так же манил.
– Доктор Хопкинс, я вижу вспышки,- настойчиво произнес Джереми, глядя прямо перед собой.
– Только не вспышки! Только не вспышки! – воскликнул доктор Хопкинс.
Он схватил с чайного подноса ложку, воззрился на нее, отбросил через плечо, выплеснул чай из чашки, отбил горлышко флакона с синей микстурой о край верстака и, разбрызгивая лекарство во все стороны, налил полную чашку.
Молоток лежал всего в нескольких дюймах от руки ее светлости. Она не смела оглядываться, но чувствовала, что он лежит именно там. Пока Аудиторы глазели на дрожащего Джереми, она позволила пальцам легонько пробежаться по поверхности верстака. Ей даже не нужно было сходить с места. Достаточно было взмахнуть рукой.
Она увидела, как доктор Хопкинс пытается поднести чашку к губам Джереми. Юноша вскинул руки к лицу, и локоть его врезался в чашку, заливая микстурой пол.
Пальцы леди ле Г ион сжались вокруг рукоятки. Резко взмахнув рукой, она метнула молоток в часы.
Тик
Бой для той стороны, что послабее, развивался крайне неудачно. Войска заняли неправильные позиции, тактика была не выстроена, а стратегией, судя по всему, и вовсе не заморачивались. Армия Красных наступала по всему фронту, безжалостно выкашивая остатки наголову разбитых и спасавшихся бегством батальонов Черных.
На их лужайке было место только для одного муравейника…
Смерть нашел Войну прячущимся среди травинок. Он всегда восхищался его вниманием к деталям. Война был облачен в полные доспехи, но человеческие головы, которые он обычно привязывал к седлу, теперь заменили муравьиные головы с жвалами, усиками и всем остальным.
– КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ОНИ ТЕБЯ ВИДЕЛИ? – спросил он.
– Сомневаюсь,- ответил Война.
– ОНИ БЫЛИ БЫ ПОЛЬЩЕНЫ ТВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ.
– Ха! Единственный приличный театр войны в наши дни,- буркнул Война.- Именно это мне в муравьях и нравится. Эти подонки ничему никогда не учатся!
– СОГЛАСЕН. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ВЫДАЛИСЬ ДОСТАТОЧНО МИРНЫМИ,- сказал Смерть.
– Мирными? – воскликнул Война.- Ха! Мне уже пора менять имя на «Предупредительные Маневры» или «Урегулирование Путем Мирных Переговоров »! А помнишь старые добрые времена? Воины сражались с пеной у рта! Руки-ноги разлетались по сторонам! Великие времена, да? – Он наклонился и огрел Смерть по спине.- Я свежую, ты пакуешь, а?
«Звучит многообещающе»,- подумал Смерть.
– КСТАТИ, О СТАРЫХ ВРЕМЕНАХ,- осторожно заметил он.- НАДЕЮСЬ, ТЫ ПОМНИШЬ НАШУ ТРАДИЦИЮ? НУ И ПРОСКАЧУТ ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА… И ТАК ДАЛЕЕ.
Война посмотрел на него озадаченно.
– Знаешь, старина, вот как рукой стерло. Ты хотя бы намекни, а?
– Я ПОСЛАЛ ПРИЗЫВ.
– Так, и что? Вообще ничего не напоминает…
– АБОКРАЛИПСИС? – сказал Смерть.- КОНЕЦ СВЕТА?
Война по-прежнему таращился на него.
– В дверь стучат, а дома пусто. Вот честно, старина, не вру. Кстати, о доме…- Война оглянулся туда, где корчились жертвы недавней резни.- Перекусить не хочешь?
Травяной лес вокруг них вдруг принялся уменьшаться. Вскоре он превратился в обычную траву, которая росла на лужайке возле дома.
Это был древний вигвам. А где еще, спрашивается, мог жить Война? Но Смерть заметил плющ, вьющийся по одному из шестов. Раньше Война не позволял себе подобных сантиментов. Крошечный червь сомнения начал исподволь свою работу.
Заходя в вигвам, Война повесил шлем у входа, а раньше он не снимал его ни на секунду. И на скамьях вокруг очага раньше сидели воины, а воздух был тяжелым, пропитанным пивом и потом.
– К нам в гости заглянул старый друг, дорогая,- объявил Война.
Госпожа Война готовила что-то на современной чугунной плите, которая была установлена над очагом и от которой тянулись к дыре в крыше блестящие трубы. Она кивнула Смерти так, как кивает жена человеку, которого муле, несмотря на многократные преду-прелсдения, неожиданно приволок домой из пивной.
– На обед кролик,- заявила она и добавила тоном женщины, которую обременили лишними хлопотами и которая позднее непременно потребует расплаты.- Очень надеюсь, что на троих его хватит.
Война наморщил широкое красное лицо.
– А я люблю кролика?
– Да, дорогой.
– А мне казалось, что я люблю говядину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});