Существовавшие правила предусматривали одновременно с допросом оформление «литеры Б». По ее получении Департамент полиции в рамках дела № 214 открыл специальную папку, в которую должна была откладываться вся документация, касающаяся И. В. Джугашвили. Так в 7-м делопроизводстве появилось дело № 214. Ч. 9. Одновременно предполагалось фотографирование обвиняемых, составление протокола описания примет и снятие отпечатков пальцев. Обнаружить эти материалы не удалось. Судьба их неизвестна{8}.
Еще 20 сентября 1881 г. Департамент полиции утвердил циркуляр № 1460, в котором говорилось: «При производстве дознания чины корпуса жандармов одновременно с начатием такового обязаны входить в сношения с жандармскими управлениями, в ведении коих проживал обвиняемый, для собирания сведений о его политической благонадежности, а также и о том, не был ли обвиняемый ранее привлекаем к делам политического характера»{9}. Подобное требование существовало и в отношении переписки.
Исходя из этого, 8 апреля Г. Д. Джакели направил в Тифлисское ГЖУ письмо, в котором не только извещал об аресте И. Джугашвили, но и просил сообщить, «не был ли замечен названный Джугашвили в чем-либо предосудительном в политическом отношении, и допросить как его мать Екатерину Глаховну, так и его дядю Георгия Глаховича Геладзе»{10}.
Трудно сказать, как бы развивались события дальше, если бы 8 апреля И. Джугашвили не дал в руки следствия уличающий его материал.
«8 сего апреля, — сообщал в Департамент полиции начальник Кутаисского ГЖУ, — арестантом Батумской тюрьмы Замбахидзе были выброшены в тюремный двор к посетителям две записки на грузинском языке, адресованные на имя Иллариона (по всей видимости, Иллариона Дарахвелидзе. — А.О.). Первая из них следующего содержания: „Адрес в городе Гори, Оконская церковь, около церкви приходская школа, и увидите учителя той школы Сосо Иремашвили, этому человеку скажите, что Сосо Джугашвили арестован и просит сейчас же известить его мать для того, чтобы, когда жандармы спросят: „Когда твой сын выехал из Гори?“, сказала: „Целое лето и зиму до 15 марта был здесь, в Гори“. То же покажут сам Сосо Иремашвили и мой дядя с женой“. Вторая записка: „Илларион, если посланный в Тифлис человек возвратился, то скажи, чтобы привез Георгия Елисабедова и вместе с ним повел (направил) бы дело“. Записки эти по сличении почерков с почерком Джугашвили писаны им, Джугашвили»{11}.
На следующий день, 9 апреля, Г. Д. Джакели в дополнение к предыдущему письму проинформировал Тифлисское ГЖУ, что ему удалось установить руководящую роль И. Джугашвили в батумских событиях, а поэтому предложил допросить Иосифа Иремашвили и арестовать Георгия Елисабедова{12}.
Прошло почти две недели, однако Тифлисское ГЖУ не спешило с ответом. 24 апреля Г. Д. Джакели направил в Тифлисское ГЖУ два новых письма (№ 402 и № 405) с просьбой ускорить ответ на его запросы 8 и 9 апреля, а также арестовать и отправить в Батум Георгия Годзиева{13}, чемодан которого, как мы уже знаем, был обнаружен на квартире братьев Дарахвелидзе{14}.
Только после этого 1 мая Тифлисское ГЖУ сочло возможным дать ответ на запрос Г. Д. Джакели о личности И. В. Джугашвили. Сообщив об обыске, произведенном в ночь с 21 на 22 апреля 1901 г. в Тифлисской обсерватории, и отметив его безрезультатность, генерал Е. П. Дебиль поставил своего батумского коллегу в известность о том, что И. В. Джугашвили фигурирует в агентурных материалах как член Тифлисского комитета РСДРП, и предложил для установления личности И. В. Джугашвили выслать фотографию последнего{15}.
Можно объяснить сокрытие Е. П. Дебилем имевшихся в его управлении агентурных данных о принадлежности И. В. Джугашвили к Тифлисской организации РСДРП и избрании его членом ее комитета. Но что заставило его умолчать о привлечении И. В. Джугашвили в 1901 г. к переписке по делу о «Социал-демократическом кружке интеллигентов»?
Подобное умолчание было бы понятно, если бы к весне 1902 г. данное дело в отношении И. В. Джугашвили жандармам пришлось закрыть. Между тем в нашем распоряжении имеется «Список лицам, подлежащим привлечению обвиняемыми по дознанию и перепискам „О социал-демократическом кружке интеллигентов“, производимых ротмистром В. А. Руничем, помимо уже привлеченных по дознанию 22-х обвиняемых», составленный в Тифлисском ГЖУ и относящийся ко времени после 11 мая 1902 г. В этом списке под № 12 мы читаем: «Джугашвили Иосиф — подлежит привлечению обвиняемым [по] подозрению по ст. 318 и по всей, вероятно, 252. Находился в сношениях с большинством обвиняемых по дознанию… Установление деятельности не закончено. Будет поступлено по результатам… Содержится под стражей в Батуме по дознанию о беспорядках»{16}.
4 мая в связи с истечением месячного срока содержания И. В. Джугашвили и К. Канделаки под стражей Кутаисское ГЖУ обратилось в Департамент полиции с просьбой о продлении их «ареста до окончания переписки»{17}. 8 мая Департамент полиции принял два несовпадающих решения. Первоначально он предложил в зависимости от имеющихся материалов или прекратить переписку, или же перевести ее в формальное дознание{18}, а затем в тот же день направил другое распоряжение: «По телеграмме № 276 и донесению № 712 возбудите дознание по 1035 ст. Продолжение ареста по охране представляется неосновательным ввиду достаточных данных для формального дознания»{19}.
По всей видимости, причина изменения первоначального решения была связана с тем, что Департамент полиции получил дополнительные сведения о результатах переписки по делу о забастовке на заводе Ротшильда. Как явствует из постановления начальника Кутаисского ГЖУ от 11 ноября 1902 г., «…Иосиф Джугашвили и Константин Канделаки (131–133)[28] были изобличены свидетельскими показаниями Александра Галилова, Тимофея Фефера (139), Петра Дарбанянца (147), Естате Квашелава (150) и Иосифа Иремашвили (181) в преступлении, предусмотренном 251 ст. Улож. о наказ.»{20}.
Получив соответствующее распоряжение Департамента полиции, Кутаисское ГЖУ 11 мая начало дознание по обвинению И. Джугашвили и К. Канделаки «в преступлении, предусмотренном 2 ч. 251 ст. Уложения о наказаниях»: призыв к возбуждению и неповиновению против верховной власти{21}. В связи с этим в Департамент полиции была направлена новая «литера А», на основании которой в 7-м делопроизводстве появилось дело № 630 «Об Иосифе Джугашвили и Константине Канделаки»{22}.
На следующий день Г. Д. Джакели поставил Е. П. Дебиля в известность о начале дознания и обратился к нему с просьбой «сообщить сведения о его (Джугашвили. — А.О.) выездах в Батум и протокол осмотра записной книжки с записью о расходах нелегальной литературы, о чем говорится в вашем № 2040 от 1 мая»{23}.
16 мая Е. П. Дебиль переслал Г. Д. Джакели выписку из фигурировавшей в материалах дознания записной книжки («23 я[нваря]. Батум 14 р. 5 к.») и сообщил ему: «…По установлении его личности путем предъявления присланной Вами фотографической карточки имеет быть привлечен обвиняемым по указанной выше переписке при сем управлении»{24}.
21 июня «в Батумской тюрьме жандармский ротмистр [Сергей Петрович] Шабельский допросил политического заключенного тов. Сталина и составил анкетный лист»{25}. Это значит, что на И. В. Джугашвили была составлена новая «литера Б». После ее получения Департаментом полиции в 7-м делопроизводстве появилось дело № 630. Ч. 1[29]{26}.
«Одновременно с этим ротмистр Джакели затронул вопрос об изменении первоначальной меры пресечения, ареста, на особый полиции надзор»{27}.
Освобождение из-под стражи на время следствия и установление особого надзора полиции практиковались достаточно широко. Однако если при производстве переписки ГЖУ могло принять подобное решение самостоятельно, то при проведении формального дознания оно было обязано получить на это согласие прокурора судебной палаты. 24 мая член Тифлисской судебной палаты товарищ прокурора действительный статский советник Валериан Константинович Орловский запросил на этот счет Тифлисскую судебную палату и не позднее 28 мая получил ответ: «Канделаки и Джугашвили следует содержать под стражей»{28}.
Как явствует из «Настольного реестра делам по государственным преступлениям на 1902 г.», который сохранился в фонде Департамента полиции, начатое 11 мая 1902 г. дознание было закончено 31 июля 1902 г. и в тот же день при рапорте за № 812 представлено помощником начальника Кутаисского ГЖУ своему шефу{29}.