что пришлось тебя так надолго оставить.
— А я идиотка. Металась как дикая курица, чуть не рехнулась одна. Ты тоже прости.
Макар примирительно улыбнулся, отчетливо понимая, что сейчас встать он не сможет. Как будто подросток-мальчишка. Близость ее опьяняла.
— Я сейчас отвернусь, а ты левую руку протянешь, на стену нажмешь и там будут женские гранулы. — С трудом из себя выдавил капитан. — Снизу в шкафу уже наверняка есть одежда. Переоденешься и пойдем вместе ужинать. Я заметил, что в нашей столовой ты еще не была.
— Можно… снова глаза отвела, явно стесняясь. — Можно ты выйдешь?
Он усмехнулся печально.
— Не могу, уж извини. Только лечь у тебя на пороге. Я спешил сюда, но…
— Прости, больше не слова, — она спохватилась. — Я быстро.
Соскочила со стула, придерживая полотенце, и касаясь рукою стены на него оглянулась.
— Ты обещал отвернуться.
С огромным трудом выполнил обещание, развернувшись к двери, и радуясь узкому зеркалу рядом с ней. До чего он дошел?
Макар жадно снова разглядывал обнаженное женское тело и совесть его совершенно не мучила.
***
Никогда еще в своей жизни я не чувствовала себя так ужасно. Казалось, весь мир вдруг на меня ополчился. Все началось в тот момент, когда с виду невинная ниша под лаконичной надписью «Для грязной одежды» бесстрастно и бескомпромиссно вытащила из рук оторопевшей меня мой комбинезон, вместе с бельем.
А я осталась. Голышом, перед выходом в круг душевой и с мучительным осознанием полной беспомощности.
С духом собралась, панике не поддалась. Это просто банальная душевая кабина.
А я не дикарка, я дитя современной цивилизации. Напугать меня технологиями невозможно. Читаю инструкцию и наслаждаюсь процессом.
Получилось паршиво: сделав шаг в темный круг я тихонечко попросила воды. Мне ее тут же и дали.
Холодную, прямо на голову.
Годы «правильных» омовений в замковой женской купальне все же меня закалили. Я почти не орала. Все-таки там мы морально готовились.
«Прекрати!» — попыталась остановить этот ужас. Не вышло.
Выскочила из темного круга, по пути поскользнулась и судорожно цепляясь за гладкие, мокрые стены, попыталась найти подходящую подсказку. В этот самый момент, словно надо мной издеваясь, надписи начали пропадать. Их словно смыло потоком холодной воды, и уже через пару минут стены снова сияли девственной белизной и стерильностью.
Перевела взгляд на пол и ужаснулась. Кровь. Я даже не сразу сама поняла, что случилось. Женские дни наступили с задержкой почти в две недели. Монахини предупреждали, что подобное произойдет, но они говорили о нескольких месяцах, я и забыла об этом. Шервовы жабры, что делать, как быть?
Словно в ответ дикой болью скрутило живот. Я вылетела из душа и заметалась по каюте. Ни подписей, ни подсказок. Шкаф, зияющий пустотой и пористая поверхность кровати.
В эту секунду я вдруг поняла, что сознание ускользает. От всего пережитого, от усталости, от болезненного давления Зеро на разум. Что делать?! Оставляя уродливые следы свежей крови на теплых полах, я влетела обратно в купальню, нырнула под воду, с меня тут же смывшую эти постыдную грязь.
Холодные струи вернули сознание, заставили взвыть. Я дрожала, не смея покинуть эту камеру пыток. Стоило шаг один сделать за круг, как картинка в глазах размывалась, тело слабело. Я так и стояла, мысленно выбирая вид смерти: от переохлаждения и кровопотери, или от кровопотери в полностью бессознательном состоянии.
Эти мысли уже не казались мне чем-то совершенно невероятным, когда я услышала шум. Потом рядом совсем раздался жуткий грохот, стена душевой попросту развалилась и из нее вышел… мужчина.
Одетый в имперскую светлую форму, очень уставший и злой.
Впился в меня темным взглядом, потом перевел взгляд под ноги и кровь заметив стремительно побледнел.
Я стояла под ледяными струями, беззвучно всхлипывая не то от боли и холода, не то от стыда и на него молча смотрела.
Все со мной сейчас происходящее вдруг стало неважно.
Совсем.
Только взгляд этих глаз, похожих на грозовое осеннее небо. Над ними излом темных бровей, острая складка меж ними. Крупный нос с выпуклостью горбинки, острые скулы.
Я узнаю его среди тысячи лиц, своего человека.
И когда он вцепился в меня крепкими и горячими пальцами, я не знала, что ему даже ответить.
Ощущение прочной, как вечные цепи, связующей нити. Вот она, руку вперед протяни и звенит как струна. Так остро, так громко и так откровенно…
Все то, что происходило потому, казалось мне сказкой. Я помнила ее с детства. А теперь перечитывала, узнавая героев в лицо и точно зная, что впереди ждет всех счастливый конец. Даже когда стало мучительно-стыдно перед Макаром, я точно знала: он на моей стороне.
И еще одно стало понятно: я действительно именно вот таким его себе и представляла. Среднего роста, крепкий, но гибкий. Он вынес из душа меня на руках, подхватив так легко, как будто бы я ничего и не весила. Старательно отворачивал взгляд, но я уже ощутила и чисто мужской интерес и откровенное мной любование. Именно мной, это чувствовалось тоже остро.
И руки. Красивые, сильные руки, на которые можно смотреть целую вечность…
Получив, наконец, злополучные гранулы и комплект черной новой одежды, я окончательно успокоилась. Впереди у нас ужин, и судя по сосредоточенному и серьезному виду сидевшего на полу рядом со мной капитана, разговор у нас будет серьезный.
Но все это тоже не важно.
Единственное, что заслуживало внимания, — эта прочная нить, что нас вдруг незримо связала. Точка соприкосновения. Взаимное притяжение душ и тел. И… надежда?
41. Все-таки ужин
Сова. Имперский фрегат A- IIV класса. Орбита Кеплер D звездной системы Кеплер 47, созвездие Лебедя
Смотрел неотрывно и думал. Почему эта хрупкая девушка вдруг задела Аверина?
Она не походила ни на одно его прошлое мимолетное увлечение. Полная и диаметральная Асина противоположность, она вся словно сотканная из противоречий. Как она умудрялась быть одновременно и мудрой фундаментальной и порывистой, словно птица?
И в ее теле все как будто случайно столкнулись черты юной девушки — подростка и красота зрелой женщины. Это в который уж раз поражало мужское воображение Мака, воскрешая в нем какие-то древние самцовые инстинкты.
Тонкие хрупкие плечи, маленькие точеные руки с красивыми пальчиками, крохотные ступни ног. Все это выглядело ошеломительно на фоне безупречных полусфер женской груди, украшенный драгоценными коралловыми навершиями, крутых изгибов покатых бедер, гладкой спины.
Даже маленькие тонкие ушки, плотно прижатые к уже покрывшейся легким светлым пушком голове, вызывали у инспектора желания, емудо сих пор неизвестные. Хотелось шептать ей