На глубине полутора тысяч футов мы прошли границу проникновения солнечного света. Батискаф падал в гидрокосмос. Снежинки становились крупнее. Стараясь не наступить на меня, Гуо балансировал на своих длинных ногах — ему надо было вести журнал и все время регулировать балласт чуткими прикосновениями пальцев.
— В этой лодке чувствуешь себя надежно и уверенно, — заметил он.
— Великолепное судно, — отозвался я. — И ты молодец. Настоящий чемпион вертикали. Может, включим моторы?
— Включаю.
Послышалось мурлыканье электрических моторов, погруженных в заполненные маслом боксы.
— Почему же мы не двигаемся? — удивился я. Гуо рассмеялся:
— Ты куда-нибудь спешишь? Судно тяжелое, его надо разогнать.
ФНРС-3 пошел по горизонтали.
— Вся эта мелюзга несется нам навстречу, — доложил я. — Выключай моторы, опустимся поглубже, лучше походим над грунтом.
Батискаф прошел еще немного вперед по инерции, потом возобновилось погружение.
Три тысячи футов. Комочков стало больше, и среди них мелькали как будто красно-белые рыбки длиной около пяти дюймов. Я включил свет — так это же креветки! Тело вытянуто, ножки шевелятся… А затем последовало вознаграждение за усилия, которые я приложил, чтобы батискаф стал действительностью: показалось животное, никем еще не описанное. Слева в поле моего зрения вошла рыба дюймов двадцати в длину, по виду в точности чертежный угольник, толщиной и цветом как алюминиевая фольга и со смехотворно маленьким хвостиком. Не успело скрыться это удивительное создание, как замелькали какие-то вспышки — след быстро движущихся животных.
Словно по мановению палочки волшебника, одна из вспышек вдруг обернулась великолепным красным кальмаром, который на долю секунды остановился в освещенном секторе. Мои глаза уловили лопатообразное тело и десять щупалец. Его длина была около восемнадцати дюймов. В следующий миг кальмар исчез, а на его месте я увидел облачко чернил. Они были белого цвета.
Известно, что кальмары и осьминоги выделяют бурые чернила. И я крикнул Гуо:
— Кальмар выпустил белые чернила!
— Брось, — ответил он. — Просто у тебя глаза устали. Дай им отдохнуть.
Еще один кальмар явился и исчез, оставив белое облако. Я выключил прожектор. Облако светилось. Еще одно!..
— Дай мне поглядеть, — сказал Гуо.
Я отодвинулся от иллюминатора, и капитан воскликнул:
— Один из них выбросил белое облако почти во весь иллюминатор.
Я поспешил снова занять свой наблюдательный пост, боясь хоть что-нибудь упустить.
— Четыре тысячи футов, — сообщил Гуо.
Мое сердце забилось чаще. Мы приближались ко дну. Я смотрел вниз, туда, где во мраке терялся световой столб. В толще под ним что-то тускло светилось — это грунт отражал наш луч. Сейчас ФНРС-3 впервые совершит подводную посадку… В ста пятидесяти футах отчетливо вырисовывалось чистое, ровное дно. Оно поднималось нам навстречу. Гайдроп коснулся грунта и отдал ровно столько веса, сколько было нужно, чтобы погружение прекратилось. Посадка была исключительно мягкой. На глубине 4240 футов ФНРС-3 замер в равновесии в десяти футах от морского дна.
— Акула! — крикнул я.
— Первый известный мне случай глубинного опьянения при нормальном атмосферном давлении, — отметил Гуо.
— Еще одна!
— А случай-то тяжелый, — добавил Гуо.
Я подвинулся, уступив ему половину окошка. Перед нами была необычно маленькая акула, всего около трех футов в длину. Она подошла вплотную к плексигласовому иллюминатору, понюхала его и медленно удалилась, так и не постигнув, что за циклоп вторгся в ее царство.
На свет пришли другие, более крупные акулы, длиной от восьми до десяти футов. От родичей в верхних слоях океана их отличали широкие плоские головы и белые, с зеленоватым отливом глаза.
Зачем им вообще глаза здесь, в вечном мраке? Может, они выслеживают свою добычу по свечению? Какой-то предмет на дне отвлек меня от этих размышлений. Я присмотрелся: газета, даже буквы можно разобрать. Надводный мир н здесь не оставил нас.
— Попробуем опустить кабину на самый грунт, — предложил я.
— Давай.
Гуо выпустил из оболочки немного бензина. Он расходовал драгоценную жидкость очень бережно, словно речь шла о нашей собственной крови. Батискаф плавно лег на грунт. Через иллюминатор — до дна всего три фута — я совсем близко видел маленьких животных. Кругом сновали креветки. Дно не было гладким. Повсюду торчали бугорки двухфутовой высоты с выходным отверстием вроде кротовой норы. В подполье обитали какие-то неведомые животные.
Батискаф доставил меня к загадочным курганчикам, которые мы столько раз фотографировали, недоумевая, кто мог их сделать? У нас было задумано провести на дне четыре часа, и я прильнул к окошку, надеясь наконец-то узреть этих глубоководных подземных жителей. Камеры мои были наготове. Плосконосые акулы продолжали исполнять сарабанду. По четыре причудливых силуэта одновременно скользили в свете прожектора.
Гуо нарушил тишину зловещим напоминанием: — Если случится авария и мы не сможем всплыть, можно хоть утешаться тем, что батискаф выдержал испытание, идея оправдала себя.
— Если ты не против, — ответил я, — с меня вполне достаточно удовлетворения, которое я испытаю, когда мы вернемся на поверхность.
Раздался громкий рокот. Мы переглянулись.
— Просто гайдроп оторвался, — небрежно бросил Гуо.
— Прожектора погасли, — доложил я ему. — Должно быть, батареи тоже оторвались.
— Но тогда мы должны всплывать, — ответил он немного погодя.
Снаружи стоял такой мрак, что невозможно было сказать, движемся мы или нет. Я поднял голову и поглядел на манометр. Стрелка стояла на месте. Я стукнул пальцем по стеклу.
— Судя по манометру, мы лежим на грунте, — доложил я.
Неприятно и непонятно. В чем же дело? В кабине свет горел, эти лампы питались от батарей, которые были размещены внутри. Самые различные догадки рождались в наших смятенных умах.
_ А что говорит указатель вертикальной скорости? — спросил Гуо.
Мы чуть не стукнулись лбами, одновременно повернувшись к прибору. Он показывал, что батискаф всплывает с предельной скоростью.
— Идем вверх! — воскликнул Гуо. — Да как быстро! Я снова посмотрел на манометр. Стрелка дернулась и догнала спидометр. Очень просто — прибор не сразу сработал.
Гуо полсал плечами и достал из своей сумки еду и бутылку вина. Не успели мы проглотить по бутерброду и чокнуться, как ФНРС-3 уже пробил зеленый морщинистый свод. Никогда еще я не видел такого яркого солнца.
По-видимому, из-за какой-то мелкой неисправности выключились магниты, и батискаф сбросил весь балласт. Выйдя через шахту наверх, мы услышали, как аквалангисты с "Эли Монье" шутят по поводу наших пустых балластных отсеков и пропавших батарей.