Рене тоже незаметно втянулась в разговор. Впрочем, обаянию англичанина трудно было противостоять — это чувствовал даже Тед, до сих пор помнивший и ее «кусачие» реплики в начале визита, и отчаянный выкрик «Ты меня использовал!»
Визит закончился так же неожиданно, как и начался. Взглянув на часы, Алек вдруг сорвался с места, на ходу сообщив:
— Мне пора — у меня самолет!
Потрепал по ушам песика, пожал руку Теду — и уже чуть ли не от двери обернулся к Рене.
— Ну что, кузиночка — мир?
Она медленно встала и кивнула.
— Мир, — на губах у нее заиграла такая же уверенная улыбка, как и тогда, когда она бросила кузену: «Можешь догадываться!» Тед понял, что в этом разговоре кроется какой-то очень важный смысл. Настолько важный, что Алек вернулся с порога, подошел к ней почти вплотную и сказал:
— Ну и хорошо.
Она снова кивнула — Алек встряхнул ее за плечо и, уже не оборачиваясь, скрылся за дверью.
Не прошло и нескольких секунд, как послышался стук и в комнате появился Робер. Тед не мог понять, показалось ему, или тот действительно посмотрел на Рене с легким неодобрением перед тем, как спросить:
— Мне с собакой погулять?
— Нет, иди спать, — Рене, наконец, сдвинулась с места. — Я сама схожу.
Тэвиш деловито семенил рядом, то становясь невидимым в пересекающих дорожку тенях деревьев, то снова выделяясь черным пятном в свете фонарей. Впрочем, уже не совсем черным — вокруг глаз и на усах выступила седина. Стареет...
— Он тебя расстроил? — неожиданно спросил Тед.
Только теперь Рене поняла, что с самого выхода из гостиницы не сказала ни слова — и он тоже молчит, просто идет рядом. Сунула руку ему в карман — он уютно свернул ее и пристроил греться, обхватив теплыми пальцами.
— Нет... — не сразу ответила она. Ну как ему объяснить, что это все отголоски давней истории, которая сегодня, кажется, наконец закончилась. Вздохнула и сказала, словно прыгнула в холодную воду: — Я была в него очень влюблена. Мне тогда четырнадцать лет было, и я не знала... и никто тогда не знал.
Ей вдруг захотелось рассказать ему — впервые в жизни рассказать кому-то — об этом лете в Дерривале. Алек казался ей тогда сказочным принцем — веселый, красивый и очень взрослый.
— А почему ты сказала, что он тебя использовал?
— Ну, он... всюду водил меня с собой — на танцы, в кино, на пляж. — Рене глубоко вздохнула и объяснила: — Я ему нужна была для прикрытия, чтобы девушки не липли. А я... думала...
Она ожидала, что сейчас снова станет больно и невыносимо, до тошноты стыдно — как было всегда, когда она вспоминала, чем это кончилось. Как Алек, уже весной, приехал к ним в Цюрих, привез ей Снапика и Тэвиша — и в тот же вечер уехал. И только через полгода Рене узнала, почему он уехал и почему бабушка так страшно кричала на него...
Но больно, как раньше, не было — может быть, потому, что ее руку сочувственно помяли и погладили? А может, боль и обида так долго оставались с ней именно потому, что все эти годы Рене порой, стыдясь самой себя, вспоминала то лето в Дерривале, и как они с Алеком танцевали... и как у нее замирало сердце от одного взгляда на него, от звука его голоса...
Ладно, как бы то ни было, эта история уже в прошлом. А настоящее — это человек, который идет сейчас рядом, держа ее за руку, и то чувство близости и доверия, которое он подарил ей. И куда важнее не глупые детские обиды, которые давно пора было забыть — а то, что завтра он снова уедет...
Тед уехал и вернулся через два дня, на этот раз ночью. Она проснулась, когда он, уже полураздетый, стоял над кроватью. Увидев, что Рене открыла глаза, быстро скинул с себя все остальное, слегка подтолкнул ее: «Пусти!» — и нырнул под одеяло — холодный, с отсыревшими волосами и застывшим носом, которым уткнулся ей в шею. Почти простонал:
— Ох... я всю дорогу об этом мечтал! — на ее попытку что-то сказать заявил: — Завтра... все завтра... — заурчал от удовольствия, когда она обняла его, и через минуту уже спал.
С утра, сразу после завтрака, он оккупировал кабинет и занялся работой — печатал на машинке, слушал что-то в наушниках, посылал и принимал факсы. Когда Рене пришла посидеть с ним, заявил:
— А-а, вот и хорошо — я как раз хотел тебя кое о чем спросить!
«Кое-что» затянулось на час — вопросов было много. Все, что она помнит о Викторе: где учился, откуда родом, ходит ли в церковь и как часто, упоминал ли о родственниках или друзьях детства. Под конец Тед спросил:
— Слушай, этот самый... Лере — он тогда, в понедельник, вышел на работу?
— Конечно, — Рене даже удивилась. — Куда он денется?!
— Хорошо, мне его тоже надо будет поспрашивать... А пока позови-ка мне Робера!
Старик также получит свою порцию вопросов — в основном касающихся Марии и мальчика, которого, оказывается, звали Вито. Сплетни прислуги, и что сам Робер видел и запомнил...
И снова он уехал, зачем-то в Англию, и вернулся как раз тогда, когда в гостиной сидел Ренфро, так что даже обрадоваться как следует было нельзя. Рене познакомила их, добавив:
— Возможно, господин Мелье в ближайшее время будет в Цюрихе и попросит вас о чем-то — считайте, что это и моя просьба!
После ухода Ренфро Тед обнял ее и покружил в воздухе.
— Ну вот — хвали! Кое-чего я добился! Мальчик — точно его сын! У меня есть результат генетической экспертизы, это уже доказательство!
Опять сидел в кабинете с сигаретой и машинкой, довольный и сосредоточенный — а вечером рассказал, с каким трудом удалось добыть по паре волосков Виктора и мальчика.
А назавтра — вновь уехал...
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
К концу недели Тед успел сделать все, что было намечено, и решил позвонить и предупредить, что приезжает. К его удивлению, по телефону никто не ответил. Прилетев, снова позвонил из аэропорта — и снова не получил ответа, поэтому в «Хилтон» приехал несколько встревоженный.
Ключ оказался у портье, это значило, что в номере никого нет. Странно...
Правда, никаких следов спешки или тревоги не наблюдалось — тапочки Рене ровненько стояли у кровати, а на тумбочке валялся перевернутый детектив в мягкой обложке. Может, вышла погулять с собакой?
Переодевшись, Тед уселся в гостиной, прихватив с тумбочки книгу. Она оказалась интересной, и прошло довольно много времени, прежде чем он понял, что уже десять. Всерьез забеспокоившись, спустился к портье — но тот только два часа назад пришел на работу и ничего не знал.
Виктор? А куда же делись телохранители? Тед взглянул на услужливо подвернувшуюся обложку детектива: двое мужчин зверского вида волокли куда-то бесчувственную девушку. Да нет, чепуха! Скоро Рене приедет, и объяснение окажется каким-нибудь очень простым...