В глазах девушки запрыгали веселые искорки.
– По словам лорда Филдинга, он получил ранение в руку от дерева.
– Оригинально, – забавляясь, отметил герцог, – именно это слышал и Нортроп от молодого Уилтшира! – Через мгновение он добавил: – Не важно. Насколько я понял, доктор Уортинг после ранения сделал все необходимое. Он друг Джейсона и мой и к тому же прекрасный врач. Если бы здоровью Джейсона угрожала опасность, он уже был бы здесь и ухаживал за ним. Уортинг также заинтересован в том, чтобы дело не получило огласки, – ведь, как вам известно, дуэли запрещены.
Виктория побледнела, и герцог перегнулся через стол и, накрыв ее руку ладонью, успокаивающе пожал ее.
– Беспокоиться абсолютно не о чем. – В его голосе сквозила невыразимая нежность. – Не могу сказать вам, как… как глубоко я счастлив, что вы с нами, дитя мое. Мне так много нужно вам рассказать о Джей… обо всем, – поперхнувшись, поправился он. – Скоро наступит такой момент, когда я смогу сделать это.
Виктория воспользовалась случаем, чтобы вновь настойчиво попросить герцога рассказать о его знакомстве с матерью, но Чарльз лишь покачал головой и с торжественным видом сказал:
– Скоро я это сделаю, но еще рано.
День тянулся так долго, что казалось, никогда не кончится, а Виктория все ждала, когда появится Джейсон, и думала, как он поведет себя после этой ночи. Она пыталась представить возможные варианты их встречи. Может быть, он будет презирать ее за то, что она позволила ему поцеловать себя. Может, возненавидит себя за признание, что она ему нравится. А возможно, все это с его стороны было лишь шуткой.
Виктория была совершенно уверена, что его вчерашнее поведение явилось следствием выпитого алкоголя, но ей очень хотелось верить, что происшедшее предыдущей ночью приведет к более теплым отношениям. За последние недели лорд Филдинг стал ей далеко не безразличен; он ей нравился, и она восхищалась им. А кроме того, она… Кроме того… нет, об этом лучше не думать.
С течением времени ее надежда стала таять, а напряжение все нарастало. Это состояние лишь усугублялось визитами двух дюжин гостей, приезжавших выведать правду о дуэли Джейсона. Нортроп сообщал всем и каждому, что миледи отсутствует, и Виктория продолжала ждать.
Наконец в час дня Джейсон сошел вниз, но лишь для того, чтобы направиться прямо в кабинет, где его ожидали лорд Коллингвуд и еще двое мужчин, приехавшие посовещаться по поводу капиталовложений.
В три часа Виктория прошла в библиотеку. Крайне раздосадованная собой, она устроилась там, пытаясь сосредоточиться на книге, не в состоянии вести беседу с дядей Чарльзом, который сидел в сторонке у окна и просматривал журнал.
К тому времени, когда Джейсон в конце концов появился в библиотеке, у нее были настолько расстроены нервы, что она чуть не подпрыгнула, увидев его.
– Что вы читаете? – скучным голосом поинтересовался он, остановившись перед ней и сунув руки в карманы обтягивающих желто-коричневых брюк.
– Кажется, Шелли, – после долгой неловкой паузы сказала она, совершенно забыв, какую книгу держит в руках.
– Виктория, – начал он, и она впервые заметила напряжение на его лице. Он поколебался, как будто подыскивал нужные слова, а затем произнес: – Сделал ли я вчера ночью что-нибудь такое, за что должен извиниться?
У нее упало сердце: он ничего не помнил.
– Не припоминаю, – сказала она, пытаясь не выказать разочарования.
На его лице мелькнула призрачная улыбка.
– Обычно тот, кто не может вспомнить, являет собой образец снисходительности.
– А-а! Нет-нет, ничего такого вы не сделали.
– Хорошо. В таком случае увидимся попозже, когда поедем в театр… – И с лучезарной улыбкой многозначительно добавил: – Тори. – А затем повернулся, чтобы уйти.
– Вы же сказали, что ничего не помните! – не в силах сдержаться, выпалила она.
Джейсон повернулся к ней с откровенно хищной усмешкой.
– Я помню все, Тори. Просто мне хотелось знать ваше мнение: сделал ли я что-нибудь такое, за что мне следовало бы извиниться?
У Виктории вырвалось:
– Вы самый несносный человек на свете!
– Верно, – признал он тоном нераскаявшегося грешника, – но все равно я вам нравлюсь.
Ее щеки пылали, когда он выходил из библиотеки. Даже в самом дурном сне она не могла бы себе представить, что он бодрствовал, когда она сказала это. Девушка откинулась на спинку кресла и закрыла глаза в полнейшем смятении. Так она сидела, не шевелясь, пока какое-то движение у окна не напомнило ей о том, что она не одна. Виктория быстро открыла глаза и увидела герцога с выражением радостного триумфа на лице.
– Молодчина, дитя мое, – нежно заметил он. – Я всегда надеялся, что потихоньку он вам начнет нравиться, и я вижу, что это так.
– Да, но я не понимаю его, дядя Чарльз.
Ее признание, казалось, еще больше порадовало герцога.
– Если он вам нравится теперь, когда вы его не понимаете, то это чувство стократно возрастет, когда вы его начнете понимать, это я вам обещаю. – Он встал. – Полагаю, мне пора. Остаток дня я проведу со старым приятелем, у нас с ним свидание.
Когда вечером Виктория вошла в гостиную, Джейсон уже ожидал ее. Его высокую фигуру ладно облегал костюм вишневого цвета, а в белоснежно-белом шейном платке мерцал рубин. Когда он протянул руку за бокалом вина, стало видно, что его запонки украшены такими же рубинами.
– Вы забыли надеть повязку на руку! – сказала девушка.
– А вы не готовы для выхода в театр, – парировал он. – А потом, после театра, мы едем на бал к Мортрамам.
– Мне вовсе не хочется ехать куда-либо. Я уже послала записку маркизу де Салю с просьбой извинить меня за то, что я не поужинаю с ним у Мортрамов.
– Это его подкосит под корень, – с довольным видом предупредил Джейсон. – В особенности когда он узнает, что вместо него вы поужинали со мной.
– О, но я не могу!
– Можете, – сухо возразил он.
– Мне бы хотелось, чтобы вы надели повязку, – повторила Виктория.
Джейсон явно забавлялся, и ей стало не по себе.
– Если я появлюсь на людях с повязкой, этот молокосос Уилтшир разнесет по всему Лондону слух, что на меня напало дерево.
– Сомневаюсь, – сказала она. – Он очень молод и потому, вероятнее всего, начнет хвастать, что одолел вас на дуэли.
– А это еще ужаснее, чем быть пораненным деревом. Этот Уилтшир, – с омерзением пояснил он, – не знает, каким концом пистолета нужно целиться.
Виктория заглушила смешок.
– Но зачем мне ехать с вами, если вашей единственной целью является появление в обществе целым и невредимым?
– Потому что если вас не будет рядом, какая-нибудь женщина, мечтающая стать герцогиней, захочет опереться на мою больную руку. А кроме того, мне хочется взять вас с собой.