Читая Гулливера
Где только ни бывал отважный Гулливер,
Куда его корабль ни заносило.
То к лапутянам он попал, то, например,
У лошадей высокоразвитых гостил он.
У лилипутов он сцдел в плену,
И лилипутки от восторга млели.
А мужики лишь говорили: — Ну и ну!
И с ревностью на жен своих глядели.
Попал он к великанам, в их страну,
И те его считали лилипутом.
Забавно разодетым и обутым,
И басом восклицали: — Ну и ну!
Он тоже бы воскликнул: — Ну и ну! —
С тоской на великаньи глядя туши.
Но был воспитан крайне, и к тому же
Он был не дома, а сцдел в плену.
Он уяснил, как дважды два — четыре:
Все относительно в подлунном мире.
Ты нынче великан, а завтра лилипут.
Сегодня на коне, а завтра под конем ты.
И над тобою даже кони ржут.
Жизнь мастерица сочинять экспромты.
Но Свифт не мог нам истины добыть,
И что трудней, неведомо пока нам:
Средь великанов лилипутом быть
Иль жить средь лилипутов великаном.
Однако автора мы все ж не упрекнем:
Он доказал, что просто неэтично
Быть среди кляч и битюгов обычных
Высокоразвитым конем.
Читая Шехерезаду
Товарищи! Друзья! Домохозяйки!
Я возмущен до глубины, ей-ей!
Какой-то шах наложнице своей
Велел придумывать пустые байки
Не ночь, не две, а тысячу ночей!
Днем выспится, а ночью вновь с азартом
Шах слушает и лопает шербет.
Да хоть бы в женский день восьмого марта
Он дал бы ей передохнуть. Так нет!
О шах, правитель жадный и коварный,
О неразумный и упрямый шах.
На то ли женщину послал тебе Аллах,
Чтоб сказки слушал ты, неблагодарный?
А бедная моя Шехерезада —
Ты словно роза, украшенье сада.
Твои уста, как зрелый виноград.
Скажи, такого ль шаха тебе надо?
Ты словно луч граненого алмаза.
Твой шах мне неприятен, как проказа.
Взгляни, как нынче женщины живут —
Без всяких шахов и без всяких сказок!
Я прочитал стихи моей жене.
Прослушав их, она сказала мне.
Кормя сынишку сочным апельсином:
— Шехерезаду я могу понять:
Чем целый день ходить по магазинам.
Так лучше ночью сказки сочинять!
Читая Робинзона Крузо
Р. Крузо был весьма отважен.
Он не терялся, Крузо Р.
И в подтвержденье мы расскажем
Один классический пример.
Он плыл, не ведая волненья,
На корабле среди пучин.
Вдруг буря, кораблекрушенье,
И он на острове один!
Ах, он один среди утесов.
На тыщу миль вокруг него
Ни капитанов, ни матросов.
Ни даже книги — никого!
Все утонули. Вот беда-то!
Корабль и тот пошел ко дну.
Но Робинзон был смел, ребята,
И помнил про свою страну.
— Пожить придется одному тут.
Но ничего, брат, не грусти, —
Он говорил: — Авось кому-то
Удастся вдруг меня спасти.
Был Крузо не лишен сноровки
И понапрасну не хандрил:
Сначала сшил себе кроссовки.
Потом дубленку смастерил.
Он дачу выстроил себе там.
Завел при даче огород,
И обеспечен был обедом
Без перерыва круглый год.
Он от победы шел к победам.
Хоть и трудился, словно вол,
И дружбу с местным людоедом
Весьма полезную завел.
Он завтракал с ним и обедал,
И тот ходил за ним, как тень.
Он Пятницей звал людоеда.
Поскольку это постный день.
Прошли года, минули годы,
И наконец-то Робинзон
Мимо прошедшим пароходом
Был своевременно спасен.
Вернулся он в родное лоно.
Обрел потерянный уют…
И остров тот в честь Робинзона
Необитаемым зовут.
Читая всемирную историю
Скажите мне, кому мешал матриархат?
Ведь жили мужики при нем по-барски:
То поохотятся, то мамонта съедят,
То у костра охотничьи побаски
Толкуют. Иль в пещере на стене
Наскальной живописью тешатся, как дети.
(Вошли в историю рисунки эти
И, я скажу, заслуженно вполне.)
А женщины — и честь им, и хвала! —
Мужьями правили де-факто и де-юре.
И справедливою их власть была.
Добычу поровну деля и шкуры.
Кому охотиться, кому врагов стращать —
Все женщины ответственно решали
И строго-настрого не разрешали
Век каменный в железный превращать.
Они мужчинам воли не давали.
Всех заставляли уважать закон.
Но пропитанье все ж мужчины добывали,
В отличие от нынешних времен.
А кончился матриархат, и началось:
Вожди племен дня не сидят спокойно.
Жизнь первобытная пошла и вкривь, и вкось —
Раздоры, драки, выросшие в войны.
Мужчинам это ставлю я в вину:
Да разве б женщины, к примеру, допустили
Пунические войны, скажем, или
Проклятую Столетнюю войну?
Или поход крестовый?.. Да на кой им,
Матриархатшам, этот вот поход?
В походе, братец, не продлишь свой род.
Как женщинам, всего ценней покой им.
Продленье рода — это главный долг,
А если так, в спокойном тихом месте
Род продолжать надежней и уместней.
Чем там, где движется колонной пыльный полк,
И в этом жены понимали толк.
А в те матриархата времена
Все войны бабы пресекали ловко:
Чуть кто в агрессоры — трах по башке шумовкой,
И тот с копыт. И кончилась война.
Ушли те времена… И как известно.
Истории не повернуть назад.
Но, мужики, прошу, скажите честно.
Кому из