Читать интересную книгу Прорыв - Дэвид Дрейк

Но голос отнюдь не сообщал никаких данных — он отдавал приказы. И доносился голос не извне, а принадлежал вделанному в его шлем электронному Соратнику, перехватившему командование. По общему каналу его слышали все подчиненные Инглиша:

— Дельта один обращается к «Красной Лошади». Приготовиться команде Альфа Один-Один — шестнадцать секунд, пятнадцать, четырнадцать…

— Дьявольщина, — растерянно буркнул Сойер по двусторонней линии, позволявшей переговариваться, не выходя из общего канала. — Это же мое дело…

Инглиш выругался и ответил:

— Это не я, а чертов шлем. — Дельта Один был кодом, зарезервированном для скутера. Через этот канал могли поступать приказы со стороны, замечания Наблюдателя и разведданные от Джоанны Меннинг. Не теряя времени на возню с дисплеями, Инглиш хлопнул по переключателю секретной линии и удостоверился в том, что она задействована.

— Подождем до того момента, когда окажемся на поверхности, Сойер. Любая штуковина, изготовленная в Альянсе, должна иметь выключатель.

— Чертовски надеюсь, что так, — буркнул Сойер и поднялся, чтобы проверить канаты. Мастер по прыжкам открыл люк отсека. — Кому нужен командир, которого нельзя в случае чего ненароком прикончить.

Инглиш ничего не ответил. Он приводил в порядок собственные чувства, не желая десантироваться в таком раздражении. Он убеждал себя, что Соратник не стал бы вмешиваться, если бы они с Сойером действовали так, как обязаны были действовать — быстро и не рассуждая. Он сконцентрировался, стараясь успокоить пульс и замер, пытаясь угадать каждый последующий шаг исчезающих в люке десантников, пока не настал его черед ринуться с реактивным ранцем навстречу тому, что поджидало его на Бычьем Глазе.

Инглиш вовсе не был любителем острых ощущений и не испытывал особой тяги к прыжкам с реактивным ранцем и тяжелым снаряжением из низколетящего скутера. Немного помогало только то, что сила тяжести на Бычьем Глазе на одну восьмую меньше, чем на его родной планете. Кроме того, кругом стояла темень, как в желудке у хорька, и Инглиш собрался было записать одно очко в пользу Джоанны Меннинг.

Собирался до тех пор, пока они с Сойером не приземлились в назначенном месте и не обнаружили, что в пределах чувствительности сенсоров шлема не видно ничего, даже отдаленно напоминающего командирский джип. Ручной сканер тоже слепо мерцал пустым экраном. Поэтому Инглиш отобрал очко, авансированное было Меннинг.

Значит, пока что счет один-ноль: халианам ноль, «Красной Лошади» ноль, разведке Флота ноль и командованию «Восьми Шаров» один — поскольку они проделали дьявольскую работу, разбросав ударную группу по всей координатной сетке.

Инглиш и Сойер находились в постоянном контакте со всеми бойцами 92 — й. Каждая пара или тройка десантников оказалась точно в том месте, где должна была оказаться. Десантники видели как раз то, что и должны были видеть. Единственная неприятность состояла в том, что эти чертовы шлемы вели людей по графику с нечеловеческой дотошностью, и раздающийся в ушах компьютерный голос действовал на нервы десантникам, обычно не отличающихся особой впечатлительностью.

Однако в руководстве ничего не было сказано о деморализующем воздействии на психику того обстоятельства, что какая-то машина говорит тебе когда ложиться, а когда бежать, когда поворачивать направо, а когда налево, когда и куда целиться.

И к тому времени, как Омега ввязалась в перестрелку, все были так напряжены, что Инглиш решил отнять очко, которое он мысленно присудил Гранту.

Они с Сойером с трудом пробирались по колено в грязи, которая в окуляре прибора ночного видения походила на свернувшуюся кровь. Каждый из них прослушивал одновременно общий и индивидуальные каналы связи, так что командиры могли слышать тяжелое дыхание и проклятия каждого из десантников. Поэтому услышали и то, как все стихло, когда Омега попала в переделку.

Вся эта хваленая техника вместе с Соратником оказалась не в состоянии обеспечить голографическое изображение на том же уровне, что и старое, надежное оборудование, к которому привык Инглиш. Он попробовал пошарить в эфире, но так и не смог отыскать того, что его интересовало. Вконец рассвирепев, он рявкнул, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Может эта чертова система показать мне, что творится там, где находится Омега?

Ба-бам! Перед глазами тут же возник расщепленный надвое экран, показавший то, что видели два десантника группы Омега. Но экран не позволял видеть такие пустяки, как то, что творится под ногами десантников. Инглиш чертыхнулся. Где, черт побери, он вообще находится и что делают остальные его люди.

Ослепший и ошарашенный, он споткнулся и упал на колени.

— Капитан, с вами все в порядке? — раздался в наушниках голос Сойера.

Сознавая, что все, что он сейчас скажет, будет записано и позже подвергнуто скрупулезному анализу, Инглиш очень медленно и осторожно произнес:

— Дельта Три, со мной все в порядке. Если не считать того, что я ни черта не вижу, кроме того, что видит Омега, вступившая в бой с неприятелем. В основном деревья и вспышки выстрелов. Я собираюсь отключить эту систему и, насколько это возможно, вернуться к моему старомодному и отсталому оборудованию. От него я, по крайней мере, знаю чего можно ожидать.

Тяжело дыша, Инглиш сидел в грязи и прислушивался к стуку собственного сердца, которое в этот момент звучало громче, чем двадцать других источников звуков, которые отслеживала командная система.

Когда трясущимися пальцами он отыскал наконец нужный переключатель, отключил голографический экран и получил возможность видеть, что творится перед его носом, Сойер сказал:

— Сэр, вы не слышали, что Омега докладывает об этой перестрелке?

— Нет, я был слишком занят этими проклятыми игрушками, — пробурчал Инглиш.

— Они говорят, что не могут засечь врага. У них такое впечатление, что их атакуют невидимки, роботы или что-то в этом роде. Масса выстрелов, вспышек — но ни одного халианина.

— Что за черт? — скользя по грязи, Инглиш поднялся на ноги. — Что еще за невидимки?

Через прозрачный щиток шлема, пересеченный координатной сеткой, Инглиш увидел фаталистически пожимающего плечами Сойера — вернее его огромный, зловещий силуэт на фоне просветленного с помощью электроники ночного неба. В одном направлении небо было немного светлее.

— Не знаю, сэр. Похоже, мы влипли в какую-то передрягу. Надо выяснить в чем дело.

— Сейчас, только просканируем этот квадрат для записи, Сойер. — Инглиш медленно начал крутиться на месте вокруг своей оси, методично сканируя окружающую местность сверхчувствительным прибором ночного видения. Совершив полный оборот, он отчетливо произнес. — Нет, вы только посмотрите, сержант… то есть лейтенант Сойер. Аппаратура шлема показывает полное отсутствие халиан в этом районе. Давай-ка поспешим в квадрат тридцать восемь.

И Инглиш, не обращая внимания на болтающееся на груди АПОТ-ружье, направился в сторону, где на фоне ночного неба отчетливо сверкали огненные вспышки — туда, где Омега сражалась с невидимым врагом.

Перекрывая бормотание динамика, по выделенному каналу ворвался голос Сойера:

…послушайте, мне это дерьмо совсем не нравится. Почему бы нам не попросить скутер произвести рекогносцировку?

— Потому что они и так слышат нас, старина, — ответил Инглиш с огромным удовольствием представляя себе, что сейчас делается на борту десантного скутера. — И они лучше нас знают, что здесь творится. Ты хочешь, чтобы я попросил о разведывательном полете? Если он так необходим, то почему тогда Дельта Один не попросил об этом?

В левом верхнем углу щитка шлема Инглиша, на контрольной панели переговорного устройства появился фиолетовый указатель. Похоже, Сойер знает это оборудование куда лучше, чем он сам. «Хорошо, если разговор в этом фиолетовом режиме на записывается», — отстраненно подумал Инглиш, вслушиваясь в слова Сойера.

— Тоби, этот Грант — просто грязная свинья; ради того, чтобы доказать свое, он с легкостью бросит нас гнить здесь. А мы ведь даже не знаем, какой результат ему нужен — положительный, отрицательный или что-то третье.

— Я не могу переключить свой канал на твою линию, — предупреждающе и осторожно ответил Инглиш.

— Вот здесь, — Сойер потянулся к нему и переключил тумблер. Его рука в перчатке задержалась на груди Инглиша. — Меннинг сунула мне плазменное ружье, армейское. Не странно ли?

Надеясь, что фиолетовый цвет означает именно то, что предполагает Сойер, Инглиш ответил:

— Она хочет, чтобы ты застрелил его?

— Нет, она хочет, чтобы я вернулся живым. Ты же знаешь, Джоанна не способна нарушить устав. Она ничего мне не сказала.

— Вот как?

— Ладно, ладно, я ведь не говорю, что это правильно. Но он просто вытирал об нее ноги, даже самое большое начальство не должно вести себя так с подчиненными.