Читать интересную книгу Речная нимфа - Элейн Кроуфорд

— Он что же, все-таки решил доверять мне? — бормотала она при этом. — Быть не может. Его доверие не завоюет даже клятва на крови! Чтобы поспать в одиночестве, мне пришлось уговаривать его чуть ли не полчаса, и даже это не помогло бы, если б не болота вокруг и тучи комаров!

Давая выход возмущению, девушка расправила платье несколькими яростными движениями.

— Нет, он никогда не будет мне доверять! Что бы я ни сказала, он не верит!

Сообразив, насколько нелепо это звучит, Жоржетта захихикала. С чего бы Пирсу верить ей? А если бы он ей доверял, как она того желает, то был бы величайшим дураком, потому что она сбежит, непременно сбежит при первом удобном случае! Отец… При мысли о нем смех замер на ее губах. Если бы она не оставила его тогда без присмотра, ничего бы не случилось. Она нужна ему — не то что Пирсу. Этому бесчувственному каменному утесу не нужен никто, тем более такая, как она.

— Конечно, он рад будет от меня избавиться. Ведь он все решил для себя на будущее, и в этом будущем мне нет места.

Если разобраться, она сама виновата: не надо влюбляться в человека, которого едва знаешь. Будь они знакомы дольше, стало бы ясно, что ему нужна хорошенькая безмозглая кукла, чтобы выводить ее в свет и хвастаться своим сокровищем. Мужчины все одинаковы! Что ж, урок обошелся дорого, зато она запомнит его на всю жизнь. Вот что она сделает: никогда не посмотрит благосклонно ни на одно из этих созданий в брюках, и уж тем более на того, с кем ее связал брачный обет!

Жоржетта представила, что долгие дни и месяцы проведет рядом с Пирсом и при этом как будто за тысячу миль от него. Ее запал сменился глубокой печалью. Разве могла она отвернуться от прошлого, от воспоминаний о нежности и страсти, которую они разделили? Страсти, принесшей свои плоды.

Она положила ладони на живот. Пожалуй, стоит поразмыслить совсем о другом, вдруг подумалось ей, о новой жизни, зреющей внутри ее тела.

Жоржетта закончила одеваться и вышла на палубу. Поблизости не было ни души. Дневная жара спала, воздух коснулся разгоряченных щек мягко, как атлас. На небе уже загорелись звезды, и ничто не нарушало тишину, кроме негромкой музыки, — в салоне палубой выше кто-то играл на пианино.

Неожиданно очарование ночи было нарушено: несколько грубых голосов разом взревели во всю глотку, повторяя назойливые строки модной песни «Девушки Буффало».

Жоржетта поспешила удалиться. Пройдя еще немного, она остановилась, положила руки на поручни и какое-то время смотрела на золотистые блики — отражение пароходных огней на воде.

— Четверка! — раздалось с нижней палубы. — У тебя всего-навсего четверка!

Свесив голову, она разглядела на нижней палубе группу мужчин, занятых игрой в кости. Она никогда не могла понять, почему мужской пол так тянет к азартным играм, что заставляет рисковать деньгами, доставшимися тяжким трудом.

Ведь наверняка кто-то из них постоянно проигрывает, подумала она с неприязнью. Казалось бы, надо это понять и остановиться, но они упорствуют… как ее отец.

Не желая слушать споры игроков, девушка перешла к другому борту и там увидела молодую пару, не спеша прогуливавшуюся по палубе. Юная леди, одетая с большим вкусом, была хороша собой. До сих пор Жоржетта не встречала их и сейчас с интересом разглядывала. Ее поразило, с какой нежностью эти двое смотрят друг на друга. Они прошли совсем рядом, но не заметили ее, безразличные к окружающему. Когда они остановились у перил, рука молодого человека обняла хрупкие плечи спутницы, и он привлек ее к себе бережным движением влюбленного. Должно быть, при этом он произнес что-то смешное, потому что девушка засмеялась.

Жоржетта поняла, что перед ней новобрачные. За годы плавания по рекам ей приходилось видеть немало подобных пар, но никогда она не испытывала при этом такого острого одиночества, такой горячей зависти и такой жалости к себе.

Она пошла прочь, с каждым шагом жалея себя все больше, потом встала у перил и повернулась. В этот момент молодой человек поцеловал жену в губы, и она прильнула к нему, обвив его шею руками.

А потом все исчезло в пелене слез. Жоржетта пыталась сдержаться, но одна горячая тяжелая слезинка все же скатилась по щеке.

Это она должна была страстно обвивать шею Пирса, это он должен был целовать ее…

Пирс открыл дверь каюты одной рукой, другой стараясь удержать тяжелый поднос с едой. Внутри было почти темно, и ему пришлось на ощупь искать полку, а потом отодвигать в сторону тазик с кувшином для умывания. Опустив наконец поднос, он облегченно вздохнул.

Можно было просто разбудить Ласточку, но кто знал, не испугается ли она со сна. Кто знал, в каком состоянии ее нервы? Отправляясь этим вечером в каюту, она выглядела неважно, хотя и раскраснелась от жары. Неудивительно — ведь они оба одеты не по погоде. Пожалуй, Ласточка была этим вечером похожа на сорванный цветок, уже слегка поникший.

Пирс покачал головой, доставая спички. «Не просто цветок, а полевой цветок, — поправил он себя. — Они так быстро вянут в вазе с водой… вот и Ласточка не может вынести тисков корсета».

Он зажег спичку — постель была пуста.

Сбежала! Маленькая авантюристка все-таки добилась своего! В очередной раз посмеялась над ним! Облапошила его! Стоило только стемнеть, как ее и след простыл!

Пирс бросился было вон из каюты, но внезапно остановился и задумался. При всем своем авантюризме Ласточка неглупа. Чего бы она добилась, сойдя с парохода в такой глуши? Надо ведь еще вернуться в Сан-Франциско, иначе какой во всем смысл? Значит, она просто хотела заставить его поволноваться, толкнуть на необдуманные поступки. Одурачить, но по-другому.

«Что ж, в этот раз номер не пройдет, — угрюмо подумал Пирс. — И в любой другой раз тоже».

Однако он отдавал себе отчет в том, что девчонка знала каждый уголок, каждую щелку на колесных пароходах. Она запросто могла забиться в какой-нибудь угол и переждать пару дней, пока «Сенатор» не вернется назад в Сан-Франциско. Не выйдет. Он обшарит пароход снизу доверху, но найдет ее.

Пирс прошел вдоль борта, повернул на нос — и увидел ее. Он тотчас забыл, куда и зачем направлялся.

Ласточка стояла, словно завороженная. Она походила на прекрасную статую в золотистом свете корабельного фонаря. Ее волосы отливали чистой медью, а кожа казалась мраморной.

Что-то дрогнуло в душе Пирса, стеснило сердце. Эта восхитительная юная женщина принадлежала ему — и при этом оставалась недоступной, как никогда.

Он сделал несколько осторожных шагов и наконец увидел то, что приковало к себе внимание Ласточки. Молодая пара стояла у перил, глядя вдаль. Мужчина обнимал женщину за плечи, и она доверчиво льнула к нему, слегка откинув голову ему на плечо. Они о чем-то беседовали, но это было не важно. Они были бесконечно далеки от окружающего — от шума наверху, от других пассажиров. Затерянные в своем личном раю, они блуждали в этот миг по цветам и травам, вдыхали ароматы, доступные только им, слышали пение птиц, щебетавших только для них. Они любили друг друга.