Читать интересную книгу История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656 - Олег Большаков

Ат-Табари и некоторые христианские историки упоминают участие египетских войск в рейде на Кипр [+41], но не исключено, что здесь отразились более поздние события.

Дерзкое вторжение мусульман в сферу, в которой византийцы считали себя полными хозяевами, заставило их быстро отреагировать и послать эскадру под командованием Какоризоса [+42]. Видимо, это и заставило Му'авийу поторопиться заключить соглашение с правителем острова на легких для него условиях.

Возвращаясь с Кипра, Му'авийа напал на державшийся до той поры город Арвад (Арадос) на крохотном острове в трех километрах от Антарадоса (Тартуса). Му'авийа послал к арвадцам епископа Фому уговорить их переселиться в Византию, а город отдать арабам. Жители вместо ответа арестовали епископа и решили оборониться. Городская стена, сооруженная в древности из огромных, по нескольку тонн, каменных блоков (часть ее сохранилась до наших дней, поражая посетителей), шедшая по периметру острова, позволяла надеяться на неприступность города. Взять город можно было только блокадой с моря, а приближалось время осенних бурь, и Му'авии пришлось отказаться от блокады. Он установил ее на следующий год и вынудил жителей согласиться на эвакуацию. Стена была разрушена, а город сожжен [+43].

Под 32/652-53 г. ал-Йа'куби и ат-Табари сообщают о прорыве Му'авии к "Теснине Константинополя" (мадйк ал-Кустантйнййа). Означает ли это Дарданеллы или какую-то теснину на пути к Константинополю — сказать невозможно. Оба варианта для этого времени невероятны; налицо неверная датировка сообщения.[+44]

В 33/653-54 г. киприоты нарушили договор, предоставив императору суда для участия в военных действиях против мусульман. Наказать нарушителей Му'авийа послал своего старого соратника Абу-л-А'вара [+45], который на этот раз имел в своем распоряжении 500 судов. Жители прибрежных селений при виде арабов бежали в горы. Пробыв на острове 40 дней, основательно пограбив его и оставив гарнизон, арабы возобновили прежний договор и отправились дальше на Родос, Кос и Крит [+46].

В это время Му'авийа вторгся в Малую Азию и захватил Хисн ал-Мар'а около Малатии [+47].

Зимой 654/55 г. на верфях Сирии и Египта интенсивно строились и подготавливались суда для большой морской экспедиции против Византии. В Тарабулусе' (Триполи) двое братьев-греков, бывшие на службе у мусульман, видя опасность, грозящую Византии, открыли тюрьму, где находились пленные, освободили их, убили коменданта города, подожгли флот и склады и бежали на одном из захваченных судов. Египетскому флоту пришлось вести войну на море одному.[+48]

Сирийская армия снова вторглась в Малую Азию и дошла до Малатии, угнав в плен множество мирных жителей. Один из отрядов под командованием Абу-л-А'вара проник в Ликию [+49]. Одновременно туда же подошел египетский флот и намеревался высадить десант, когда пришла весть о движении византийского флота в составе нескольких сотен кораблей во главе с императором. Встреча произошла у Фойиика на ликийском побережье [+50]. Оба флота под вечер стали на якорь друг против дрyгa и провели беспокойную ночь. Утром, сближаясь, команды судов сначала обстреливали друг друга из луков, а потом обе стороны пошли на абордаж. Как вспоминал один из участников сражения, главная тяжесть его пришлась на рукопашную схватку. Об употреблении камнеметных машин и зажигательных средств никаких упоминаний не имеется.

В сражении, затянувшемся до ночи, арабы проявили большее упорство и сломили, наконец, сопротивление византийцев. Им удалось захватить флагманское судно и убить человека, который перед боем надел одежду императора, так что арабы подумали, что убили самого императора.

Потери с обеих сторон были огромными. Византийцы, по некоторым данным, потеряли около 20000 человек (что, впрочем, явно преувеличено). Поднявшийся в конце сражения шторм довершил уничтожение византийского флота. Наутро бeper моря был завален грудами тел убитых и утонувших [+51].

Арабский флот, вероятно, тоже оказался после этой битвы неспособным вести дальнейшие боевые действия, но как бы ни были тяжелы потери арабов, они в результате этого сражения стали хозяевами восточной части Средиземного моря и получили возможность наносить чувствительные удары по важнейшим центрам империи, расположенным на морских берегах.

Описание этого сражения позволяет предполагать, что Византия, веками господствовавшая на море и не имевшая соперников, не располагала настоящим военным флотом, предназначенным для сражений с сильным противником [+52]. Для обуздания пиратов достаточно было иметь быстроходные суда с вооруженным экипажем. Этим, видимо, и объясняется, как арабы смогли за несколько лет создать флот, способный разгромить опытных мореходов. Матросы и кормчие, которых арабские авторы называют греческим словом "наутикос", набирались египтян или жителей сирийского побережья, которые, судя по всему, добросовестно исполняли свои обязанности. Таким образом, в мореходном отношении арабский флот был примерно равен византийскому и исход сражений решала абордажная рукопашная схватка, в которой мусульманские воины, судя по результатам сражений на суше, превосходили византийцев.

АРМЕНИЯ И АРАБЫ

Исход войны с Византией за обладание Малой Азией во многом зависел от ситуации в Армении, нависшей над правым

флангом арабских войск, вторгшихся в Малую Азию. Армения по своей территории, ее труднодоступности, по численности воинов была в состоянии выставить, могла стать серьезным противником Халифата. Однако, несмотря на наличие одного главы, ишхана, единого государства Армении не существовало. Добрых два десятка княжеств стремились к полной независимости от какой-либо центральной власти, постоянно складывались и рассыпались различные коалиции. Византия, а за ней и Халифат использовали эту ситуацию для усиления своего влияния или захвата территории Армении.

В 646 г. в Армению прибыл с неизвестными полномочиями и задачами византийский сановник Фома, который, заручившись поддержкой вельмож, заключил мирный договор с арабами (вероятно, с наместником Джезиры) [+53]. Обезопасив себя со стороны арабов, Фома арестовал Теодороса Рштуни и в оковах доставил в Константинополь. Император разгневался на Фому, не допустил во дворец для личных объяснений и лишил его поста. Теодорос был обласкан императором, получил жалованье и был оставлен при дворе. Последнее позволяет подозревать, что перед нами хитрый ход византийской политики: надо было удалить из Армении главу государства, набиравшего слишком большую силу, но так, чтобы не рассорить его с императором. И вот — непосредственный исполнитель наказан за самоуправство, арестованный, обласканный императором, не мог иметь к нему претензий, и главная цель — лишить Армению слишком сильного правителя — достигнута: он привязан к византийскому двору.

Здесь Теодорос Рштуни встретился с Варазтироцем, сыном Смбата Багратуни, бывшим марзбаном персидской части Армении, с которым Теодорос в юности вместе был при дворе Хосрова II. Вскоре Варазтироц бежал из Константинополя и объявился в Пайке (район западнее Карса). О его претензиях на власть Себеос ничего не говорит, но ясно, что для многих армянских князей он был законным претендентом на царский трон. Они вместе с византийским полководцем Теодоросом послали католикоса Нерсеса III к Варазтироцу с предложением стать ишханом Армении, а, получив согласие, обратились к Константу с просьбой утвердить его в этом сане. Император даровал Варазтироцу, звание куропалата [*4] и утвердил ишханом, прислав также богатые дары и серебряный трон. Но Варазтироц внезапно заболел и умер, не дождавшись императорской инвеституры [+54]. Эта внезапность заставляет нас подозревать отравление, во всяком случае сын Варазтироца считал, что отца убили византийцы [+55].

После его смерти император позволил Теодоросу Рштуни вернуться на родину в качестве ишхана, хотя часть князей была недовольна возвращением сильного главы государства, способного ущемить их полновластие.

Натиск арабов на суше и на море требовал от императора возможно более тесного взаимодействия с Арменией, однако Констант в этой ситуации пошел на шаг, который мог только расстроить отношения между ними. Изобретательность и изворотливость, характерные для внешней политики Константинополя, изменяли ему, как только дело касалось религии. Стремление всюду насадить халкидонство, невзирая ни на что, уже сыграло роковую для Византии роль в Египте; но идеологическое упрямство сильнее разума — Констант в 649 г. обратился к армянам с призывом принять халкидонство (мелькитство).

Для обсуждения этого послания в Двине собрались епископы во главе с католикосом Нерсесом и нахарары во главе с Теодоросом. Собор отверг предложение императора и решительно заявил о своей приверженности григорианству (армянская ветвь монофизитства) [+56]. О реакции на это императора нет никаких сведений, возможно, он понял несвоевременность своего шага, в Армении же его призыв не мог прибавить симпатий к метрополии.