Бросив нам напоследок глуповато-обворожительные улыбки, они влились в толпу танцующих.
— Еще ни разу не видела ее такой счастливой, — призналась, следя, как Дей кружит девушку в плавном танце.
— Для нее это все в новинку. Она как ребенок, познающий новый для него мир.
Элеонора встала рядышком, так же устремив взгляд на кружащие по залу пары.
За последний месяц она успела оправиться, вернув себе приятный румянец, избавившись от болезненной худобы и плохого самочувствия. Невзирая на свою опустошенность, эльфийка не спешила покидать нас. Она осталась во дворце Аарона Бекфорда, сопровождая меня на всех собраниях, отвлекая от скорби, когда мы были наедине, а Деймон пропадал вместе с братом на встречах. А после того как дела в Дерил-де-Лое были улажены, она перебралась сюда вместе с нами.
Я надеялась, что она останется здесь навсегда. Не давила, не спрашивала, позволяя ей решать самой. Но было бы так хорошо, если бы она и дальше была рядом с нами. Рядом с сыном. Рядом с Луной, которую она освободила от служения и которая предпочла задержаться в королевстве.
И рядом со мной.
За короткое время я столь сильно привязалась к ней, что с трудом представляла дальнейшую жизнь без ее нежной улыбки и согревающих в минуты печали объятий. Она наравне с Деймоном помогла мне справиться с тоской, уняла плохие воспоминания, но в отличие от мужа подарила то единственное, что могла подарить только женщина, уже познавшая, что значит быть родителем.
Любовь матери.
Она одарила меня ею с головы до ног и продолжала дарить без устали. Оказывается, все это время я так нуждалась в этой любви, что теперь страшилась показаться Элеоноре эгоисткой, ведь в основном я принимала больше, чем отдавала. Хоть и старалась как можно чаще отвечать на ее заботу такой же заботой.
Она даже начала учить меня правильно управляться с Хаосом — это то, чему меня не смогли научить родители. Я ее вечный должник. За такую доброту невозможно отплатить сразу и полностью.
Сейчас я готова была признаться, закричать так громко, чтобы мои слова услышал каждый: Элеонора стала для меня мамой, такой, какой я была лишена. И быть может, я тоже для нее стала кем-то большим, чем просто невесткой.
— Спасибо вам, — шепнула вдруг, сама от себя не ожидая, и взглянула на эльфийку, удерживая в глазах слезы. Слишком часто они омывали лицо за этот месяц. Но обычно из-за грусти, сейчас же они были вызваны радостью. — За все. Я бесконечно благодарна вам за то, что вы есть в моей жизни.
— И я, милая. Я тоже благодарна тебе, что ты появилась у меня и Деймона. — Словно чувствуя, что я нуждаюсь в этом, она смело сделала шаг ко мне и прижала к себе. — Не волнуйся. Я всегда буду рядом. И ты всегда можешь прийти ко мне с любым переживанием. Я помогу. Всем, чем смогу.
Такие необходимые и преисполненные теплоты слова. Боги, мое счастье было таким большим, что я боялась его лишиться.
Прошло время траура, печали и сожалений. Настала пора перемен и добрых знамений. И любые преграды нипочем, когда со мной семья.
Моя настоящая семья.
62. До бесконечности. Диана
Праздник длился всю ночь. Мы проводили всех гостей, до последнего старого графа, все неугомонно благодарящего богов за новых королей.
Наконец оказавшись в своих покоях, я ощутила громадный прилив усталости, какую искусно прятала во время пиршества. Сил не было даже на то, чтобы переодеться. На помощь пришли служанки, от которых я успела отвыкнуть за время, проведенное в академии, но о которых не могла забыть из-за своего статуса.
Деймон долго не возвращался, оставшись переговорить с мамой и проводить ее до комнаты, потому для меня успели приготовить горячую ванну. Я нежилась в воде, потерявшись во времени, и едва не засыпала, пока Зарина — моя камеристка — массажировала мне голову, втирая в кожу масло, разносящее по ванной комнате приторный запах роз.
Наверное, я так и заснула бы — уж больно шустро массаж и возникающая при нем нега уносили меня прочь из этого мира — если бы сердце не колыхнулось, потревоженное знакомой энергией.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мои ощущения, возникающие всякий раз, как Деймон оказывался поблизости, подтвердились, когда в засыпающее сознание протиснулся его твердый голос:
— Можете идти.
— Да, Ваше Величество.
Пальчики Зарины оставили мою голову, невольно смахнув сон и породив на его месте легкое недовольство, и я, не открывая глаз, все так же лежа в ванне с запрокинутой головой, услышала, как служанки покидают комнату.
— Ты бессовестно даешь слухам жизнь, — буркнула, приоткрыв один глаз.
Дей скинул с себя парадный китель и опустился на колени рядом с ванной, так, что наши лица оказались почти на одном уровне.
— Каким же слухам? Ты моя королева, моя жена — я имею полное право спровадить служанок и остаться с тобой наедине.
— Это уже мне решать, — заявила ехидно и снова прикрыла веки. — Ты прервал чудесный массаж от Зарины. Это непростительно.
— Я постараюсь его компенсировать, — прозвучал серьезный ответ, и спустя миг волос коснулись сильные чуткие пальцы.
Движения легкие, неторопливые, но такие приятные, что по телу моментально разлилось тепло, омыв сердце и разогрев и без того горячую кровь. Опустилась тишина, сразу начав предпринимать попытки утащить меня в сон, нежный массаж содействовал ей, но я слышала мужское дыхание — один этот звук невероятным образом ублажал слух и не давал пасть в мир сновидений.
Хотя, учитывая, что по мне нахально блуждал взгляд черных глаз, я вообще перестала думать о том, чтобы уснуть.
Взгляд Дея жег кожу. Лицо, плечи, грудь… Я чувствовала его острое внимание каждой клеточкой тела.
— Ты очень красивая, моя королева, — раздался шепот совсем рядышком, и к плечу вдруг прижались губы, оставляя легкий, но горящий клеймом след.
Мне этого не хватало. Вот такой вот трепетной близости, ощущения влечения, жажды чего-то большего, чем обычные поцелуи. Все страстные желания таились все это время на глубине, но продолжали расти, чтобы в один момент — вот прямо сейчас — захлестнуть полностью, не дав и шанса на то, чтобы воспротивиться.
Но противиться и не хотелось.
— Повтори еще раз, — попросила тихо и взглянула на него, придвинувшись немного ближе. — Пожалуйста.
— Моя королева.
Дей сказал это с улыбкой — открытой, доброй и мягкой. Такой, какую он дарил лишь мне. Она значила для меня бесконечно много, что я определенно заревновала бы, одари он ею кого-то еще.
Отбросив робость — быть может, утопив ее в этой ванне, — я подалась вперед и прижалась губами к его губам первой, желая пробудить в любимом мужчине все те же чувства, что искрили между нами несколько месяцев назад. И сделать их сильнее. В сотню раз сильнее.
Мужская ладонь обхватила затылок, углубляя поцелуй, делая его чувственнее, слаще. Осторожность забыта, ей на смену пришли отчаянность, капелька злости из-за долгого ожидания, необузданная страсть, не оставляющая возможности на отступление. Пальцы собрались на щеках, обжигая своей теплотой мокрую кожу, и я больше не смогла себя сдерживать — ощутив прилив сил, поднялась из воды, увлекая за собой Дея. Обвила руками шею, поцеловала требовательно, нагло, как если бы наказывала за провинность…
Ответ не заставил себя ждать: Деймон ухватил за ягодицы, приподнял, позволив обвить ногами его торс. Нетерпеливость играла с нами, как хищник с загнанной в угол дичью, — мы не могли противостоять.
Оторвалась от него на миг, всего на один короткий миг, чтобы выдохнуть и снести выстроенные рамки ко всем чертям:
— Я хочу тебя. Я так сильно тебя хочу…
— Диана… — глубокий выдох, и супруг с грудным низким стоном накрывает мой рот губами — жадно и пылко.
Ванная сменяется спальней. Следом за нами на полу протягивается дорожка из капель, рубашка мужчины насквозь пропитывается водой, но он избавляется от нее, как только усаживает меня на кровать.