тобой и Николаем действительно ничего нет? — Спрашиваю я, встав и проверяя, не станет ли мне больно от каблуков.
— Нет, ничего. — Черты ее лица на мгновение напрягаются от вспышки боли. — С его стороны совсем ничего.
— А Алек? — спрашиваю я, чтобы сменить тему разговора о Николае и отвлечь Эбби. — Он был добр к тебе после нападения.
Эбби заливается смехом, покачав головой.
— Он просто снисходительнее относится к моей заднице, потому что из меня выбили всю жизнь. Мы просто друзья. Скорее, между нами установился негласный мир, потому что вы с Мишей женитесь.
— То, что все в кои-то веки поладили — приятное разнообразие.
— Да, — она натягивает улыбку. — Пойдем. Тебе еще нужно сделать прическу. Миша скоро будет здесь.
— Черт, ты права, — смеюсь я. — Иначе я бы вышла на улицу с волосами, похожими на крысиное гнездо.
В этот момент раздается стук в дверь. Эбби вскакивает с кровати.
— Я открою.
Поспешив в ванную, я вытаскиваю заколку из волос и провожу расческой по прядям.
Когда я поворачиваюсь, чтобы вернуться в спальню, в поле зрения появляется Миша, и мы оба замираем.
Черт возьми, он выглядит сексуально в костюме-тройке цвета древесного угля. Я так чертовски рада, что Эбби посоветовала мне надеть это платье.
— Абсолютно захватывает дух, — бормочет он в полном благоговении, говоря мне, что я выгляжу просто потрясающе.
Мои губы изгибаются, когда я подхожу к нему ближе.
— И ты выглядишь потрясающе, малыш. Мне бы хотелось, чтобы мы остались дома, и я могла медленно снять с тебя костюм.
— Ладно, пока, — кричит Эбби, а затем дверь с грохотом захлопывается.
Мы оба смеемся над ее быстрым отступлением, затем Миша обнимает меня и нежно целует в губы.
— Христос, ты — видение, — бормочет он. — Я везучий ублюдок.
От его комплиментов я улыбаюсь от уха до уха, пока мы идем к двери и выходим из номера.
— Куда ты меня ведешь? — спрашиваю я.
— В ресторан.
Я закатываю глаза, за что получаю шлепок по заднице.
Когда я выхожу из замка и вижу лимузин, ожидающий у ступеней, мой взгляд устремляется на Мишу.
Он машет рукой, чтобы я подошла, затем открывает для меня заднюю дверь.
Я забираюсь в роскошный автомобиль и, поправляя платье, смотрю на дорогу. Наклонив голову, я говорю:
— Серьезно? Алек и Армани едут с нами?
Миша садится рядом со мной и говорит:
— Это для нашей безопасности.
— Я думала, что будем только мы, — жалуюсь я, не в восторге от того, что делю с ними свое свидание.
— Они просто сопровождают нас до ресторана, — объясняет Миша и нажимает кнопку, после чего между нами и передними сиденьями появляется черный экран. — Притворись, что их там нет.
Почувствовав облегчение от того, что они не присоединятся к нам за ужином, я расслабляюсь на сиденье и сосредотачиваю свое внимание на Мише.
Его глаза осматривают мое лицо, и вскоре вокруг нас образуется интимная атмосфера.
— Мне это нравится, — признаюсь я.
— Ты все еще чувствуешь это? — Спрашивает Миша.
— Что?
— Взрывную искру между нами.
Мои губы изгибаются.
— Каждый божий день.
Он наклоняется ближе ко мне и, положив палец мне под подбородок, запечатлевает нежный поцелуй на моих губах.
В конце концов машина останавливается, и Миша улыбается мне.
— Ты готова к тому, чтобы тебя щедро накормили?
Посмеиваясь, я киваю и позволяю ему помочь мне выбраться с заднего сиденья. Я бросаю взгляд на переднюю часть лимузина, но она уже пуста, и нет никаких признаков Армани и Алека.
— Они проверяют наше окружение. Я не хочу рисковать, когда мы открыто объявили о наших отношениях, — объясняет Миша.
Ой-ой-ой. Обморок.
Он кладет руку мне на поясницу, и пока мы идем ко входу в ресторан, он продолжает оглядываться по сторонам.
Всегда начеку. Мой пещерный человек.
Нас усаживают за красивый столик при свечах в дальнем углу, где более уединенно.
Вместо того, чтобы сесть напротив меня, Миша занимает стул слева от меня.
Официант наливает каждому из нас по бокалу шампанского, затем говорит:
— Вы хотите подождать пару минут, или мне принести закуски?
— Дайте мне пять минут, — отвечает Миша.
Когда официант уходит, я наклоняюсь к Мише и целую его в губы.
— Это место великолепно.
— Не вполовину так великолепно, как ты, — бормочет он, беря меня за руку. — Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное.
На его лице застывает серьезное выражение, и от этого у меня мгновенно сводит нервы в животе.
— Что-то плохое?
Он качает головой. Прочищая горло, его глаза встречаются с моими.
— Ты как падающая звезда, Аврора. Два года назад ты скрасила мою жизнь на одну ночь, и с тех пор я продолжал смотреть вверх, надеясь увидеть тебя еще раз.
О, Господи.
От осознания того, что это такое, на глаза наворачиваются слезы.
— Клянусь, я живу ради каждого твоего слова; каждой улыбки, изгибающей твои пухлые губы; каждой падающей слезинки, потому что ты счастлива. — Он тянется к моему лицу и смахивает слезу с щеки. — Несмотря на то, что брак был не нашей идеей, я хочу, чтобы ты знала: ничто не сделает меня счастливее, кроме как то, чтобы быть твоим мужем. Мне не нужно время, чтобы подумать об этом. И я абсолютно уверен, что все происходит не слишком быстро.
Я судорожно втягиваю воздух, пытаясь не расплакаться в пятизвездочном ресторане.
Взгляд Миши смягчается.
— Я хочу, чтобы ты сделала выбор, не потому, что тебя заставляют, а потому, что ты этого хочешь.
Я быстро киваю.
Миша соскальзывает со стула и, опустившись на одно колено, говорит:
— Ты окажешь мне честь стать моей женой, Аврора? Будешь моей маленькой ланью до самой нашей смерти?
Я киваю, как одержимая идиотка.
— Да.
Официант ставит передо мной тарелку. Стеклянная крышка закрывает дым, и когда крышку поднимают, а дым выходит наружу, я ахаю при виде изумрудного обручального кольца, лежащего на ложе из… черт, я не знаю, что это такое, но оно похоже на звездную ночь.
Миша берет кольцо и подносит его к моей левой руке, а затем спрашивает:
— Ты уверена? Потому что, как только я надену это кольцо тебе на палец, отступать будет некуда.
Я усмехаюсь.
— Лжец.
Уголок его рта приподнимается.
— Да, ты права. Я ни за что тебя не отпущу, с кольцом или без кольца. — Он надевает кольцо мне на палец.
— Спасибо, — шепчу я, когда эмоции снова подкатывают к горлу.
Миша пристально смотрит мне в глаза, затем говорит:
— Этот ресторан построен на месте, где был ночной клуб. Я хотел, чтобы остаток нашей жизни начался там же,