Радужное настроение улетучилось вмиг. Я вспомнила, что меня ждет в секторе.
— Тоже осуждаешь?
— Пожалуй, нет. Просто, — Милли глянула сочувственно, — теперь твоя жизнь изменится.
— Изменится, — согласилась я мрачно, не представляя, насколько права.
Перемены не заставили себя ждать. Глобальные перемены. Нагнали у сектора.
— Сделаю вид, что мне плевать на всё и на всех, — объявила я. — Пройду через общую гостиную с высоко задранным…
Пальцы, собирающиеся коснуться черно-белой дверной ручки, прошли сквозь нее. И еще раз. И еще.
— Что это, демоны всех побери?
— Чьи-то глупые шутки, — рассердилась Милли и попыталась коснуться ручки. Но ее пальцы легко ее обхватили и повернули, открывая дверь сектора. — Хм… Странно…
Она зашла первая. Я рванула следом. Но не вошла. Не впустили.
— Ох, — простонала я, потирая лоб, которым от души приложилась о невидимую стену. — Да что тут творится?! Это форменное издевательство!
Я нервно ощупывала руками преграду и ничего не могла понять. Почему Милли беспрепятственно вошла внутрь, а я топчусь на пороге. Кто-то из полуцветов мстит за роман с полноценным и не пускает меня домой?!
— Никогда не слышала о подобном, — пробормотала Милли, выходя обратно в коридор. — Стой здесь. Я свяжусь с леди Флин. Пусть разбирается с шутниками.
Она скрылась в секторе, а я осталась снаружи — злая и обиженная. Не подозревая, что дом, и правда, перестал быть домом. И вовсе не стараниями кого-то из полуцветов. Провожая хмурым взглядом Милли, я и представить не могла, что больше никогда не войду в сектор отверженных…
****
— Что думаете? — спросила леди Флин остальных мэтров.
Такого столпотворения педагогов возле сектора полуцветов не случалось, пожалуй, за всю историю Гвендарлин. Каждый проверил злосчастный вход на предмет магического вмешательства. По несколько раз. Я наблюдала за ними, молча. Стояла, скрестив руки на груди. Ни слова не произнесла и леди Барбара, вызванная в коридор.
— Никто не применял к двери магии. Ни разрешенной, ни запрещенной, — озвучила общие выводы Летисия Дитрих.
— Тогда в чем причина? — спросил Эмилио Ван-се-Росса. — В обличителе?
— Скорее, в самой Лилит. Она всегда была необычным полуцветом, — дала леди Флин неожиданный ответ и повернулась ко мне. — Выстави ладони вперед, девочка.
Я попятилась. Ни за что! Вспомнилась проверка, устроенная однажды Дитрих в классе. Похоже, сестричка покойного директора вознамерилась повторить «трюк». В мои же планы не входило, чтобы все увидели молнии на ладонях.
— Не бойся, я не причиню вреда, — пообещала магиня, не подозревая об истинной причине отказа.
— Выполняй, Вейн, — велела Дитрих многозначительно. Мол, не время для скрытности.
Я подчинилась, злясь на весь свет. Теперь мэтры увидят, что со мной что-то не так. Полуцвету полагается оставаться пустым сосудом, ошибкой магии, а не демонстрировать особые способности. Педагогам это не понравится. Даже лояльно настроенным. Вон как мрачно смотрит Дюваль, а Шаадэй хмурится. У них полно других дел. Без глупых разбирательств с ублюдком, которого дверь не пускает в сектор.
Зазвучал мертвый язык. Но леди Флин не произносила слова, а напевала их. Обращалась к цветовому пламени, обитавшему в каждом полноценном маге, но не передающемуся от родителей полуцветам. Я понимала каждую фразу. Лучше, чем раньше. Не улавливала смысл, а разбирала значение каждого слова. Еще одна странность. Ну и пусть. Главное, вот-вот всеобщему взору явятся молнии.
Они не явились. Случилось кое-что пострашнее.
Едва леди Флин закончила песнь, из моих ладоней посыпались настоящие искры. Это длилось секунду. Или две. Нет, они не погасли. Превратились в пламя. В черно-синее пламя, взметнувшееся выше голов.
Мэтры ахнули и попятились. У меня перехватило дыхание от страха. Что, демоны побери, это означает?!
— Как такое возможно? — нервно спросил Эмилио. — У полуцветов нет цветового огня.
— Вот именно, — отозвалась леди Флин. — Отойдите все. Я применю одно заклятье. Крайне неприятное для каждого из нас. Полуцветам же оно причинить вреда не способно. Приготовься, Лилит.
«К чему?» — хотела спросить я, но не успела.
В грудь ударила невидимая волна и отшвырнула безвольное тело в стену. В голове загудело, почудилось что ломаются ребра. Я приготовилась закричать от возмущения и боли, но не издала ни звука. Изо рта пошла пена…
— Лилит! — надо мной склонился Эмилио. — Ты меня слышишь?
— Что вы наделали?! — возмутилась Летисия Дитрих.
— Вы же сказали, что полуцветам заклятье не причиняет вреда! — вторила ей леди Барбара.
— Верно, — ответила леди Флин абсолютно спокойно. — Вот только Лилит София Вейн не полуцвет. И никогда им не была. Посмотрите на девочку и скажите, какого цвета у нее глаза.
— Светло-серые, — прошептал Эмилио дрожащим голосом.
— Цвет не меняется со «встречи» с обличителем. Уже пару часов.
«Безумие», — пронеслось в гудящей голове, прежде чем все вокруг погасло…
****
Голова напоминала орех, который вот-вот расколется под давлением. Я то проваливалась в забытье, то просыпалась и буйствовала. Целительнице леди Виэре пришлось обездвижить заклятьем руки и ноги, чтобы не навредила себе любимой. Или нелюбимой. Но я всё равно не успокаивалась. Сыпала проклятьями, впивалась зубами в подушку, а едва ее отобрали, искусала до крови губы.
Наверняка, дело б кончилось плохо, если б не появилась магиня — одна единственная на свете способная меня утихомирить.
— Лилит, — я узнала мамин голос сквозь беспокойный сон. — Всё наладится. Слышишь. Всё к лучшему. Так гораздо проще. Поверь мне. Поверь.
— Нет, — захныкала я, как маленькая. — Не хочу… Ненавижу… Всех…
— Ничего, это пройдет. Ты привыкнешь. И поймешь…
Но я не хотела ничего понимать. Только злиться и сопротивляться неизбежному. Мама это почувствовала и оставила попытки поговорить. Просто сидела рядом и гладила по волосам. Или тихонечко рассказывала сказки, те, что я с упоением слушала в детстве, представляя, что и в моей никчемной жизни случатся чудеса.
Теперь они случились. Но я хотела одного: вернуть всё назад.
Я слышала, как мэтры, приходившие меня навестить, обсуждали с мамой перемены и их причины. Нарочно притворялась спящей, чтобы не отвечать на вопросы, но жадно ловила каждое слово. О прошлом. И будущем.
Обличитель. Маскировка. Или чья-то злая магия. А, может, побочный эффект.
Никто точно не знал, почему так произошло. Почему, придя в этот мир, я выглядела, как полуцвет. Настолько достоверно, что сектор отверженных «считал» своей. Но в одном мэтры сошли: это влияние некой магией, которую применили до моего появления на свет. Кто-то направил ее на мать во время беременности. Исказил мою магию. Нарочно или нет, оставалось загадкой. Возможно, «маска полуцвета», как назвала мою прежнюю «оболочку» леди Флин была лишь непреднамеренным эффектом, а не целью.
Я слышала всё это, но не желала принимать.
— Ненавижу всех, — шептала до бесконечности.
А в висках стучало: «полноценный маг, полноценный маг, полноценный маг… НИКОГДА НЕ БЫЛА ПОЛУЦВЕТОМ…»
Меня никто не навещал. Из учеников. По крайней мере, я так считала. Но оказалось, леди Виэра никого не пускала на порог. Ждала, пока моя ярость стихнет. А они приходили и не раз: Милли, Юмми, Рашель и Ульрих. Но не троица полуцветов, которых еще недавно я называла друзьями. Никакой Агнии. И никаких букетов от Шема.
Первой посетительницей, которой целительница разрешила войти, стала Юмми Свон. Само собой. Кого еще пускать, как не светлую старосту. Скромную и правильную на вид. Мама окинула девчонку хмурым взглядом и осталась в комнате, чтобы слышать наш разговор. Не забыла, что посетительница только выглядит белой и пушистой, но умеет ставить собеседников на место.
— Как себя чувствуешь? — спросила Юмми, кладя на столик у кровати коробку конфет.