Кровобитка была в тёмных, явно украденных Йоли, одеждах, полностью закрывающих её руки и ноги, а так же шею. На талии был толстый чёрный ремень с кривым ножичком, которым можно только устриц вскрывать, а голову скрывал широкий капюшон. Так что на лицо Тханы падала тень, однако её странные рыже–голубые глаза тускло светились в полумраке, как у хищника.
– Кровобиты всегда были сами за себя и за свой клан, – тихо произнесла Тхана, но её голос заставил кости завибрировать. Акцент был не таким сильным, хотя она довольно жёстко произносила согласные. – До нас не дотягиваются ваши жадные руки, которым всегда всё мало. Однажды к нам уже пришли воины в доспехах не ради мира. Ради войны. Мои сёстры и братья надолго преподали им урок.
О да, это я знаю. Лет так двести–триста назад, когда о Геноциде даже не подозревали, один очень жадный Грандерил решил, что Дарус как–то слишком выделяется среди других миров. Во–первых, его открыли не так давно, во–вторых, связь ещё не была толком налажена, и Поезда пока не хотели пускать. А вдруг красный мир окажется признать их власть? Ну и этот Грандерил решил прислать туда небольшую бригаду Завоевателей – человек десять на каждую планету в самый большой клан, чтобы показать, кто как бы правит ими. Ну а кровобиты народ не очень смирный. Они не любят, когда им угрожают и меняют устои. Весьма несложно догадаться, что вернулась лишь малая часть из тех, кого послали на двадцать три планеты. Кровобиты преподали настырному Грандерилу незабываемый урок, присвоив себе большую часть его кораблей (в которых они вряд ли что–то смыслили, так что просто разобрали их) и раз и навсегда клеймив Дарус. Думается мне, кровобитам было как–то без разницы, считают их опасным миром или нет, они просто хотели жить как раньше. Наверное, когда–то земляне думали так же, а потом раз и всё перевернулось с ног на голову.
– Дарусу не интересно то, что не связано с жизнями наших сестёр и братьев, – продолжила Тхана. – Кровобиты сами за себя, и прежде всего за свой клан.
– Так за кого ты лично, кровобитка? – приподнял чёрные и белые точки бровей Цербер. – Тебя изгнали из клана, ты сбежала из Даруса… ты теперь сама по себе или всё же на чьей–то стороне?
Повисло долгое, напряжённое молчание, в котором отчётливо было слышно жужжание радиаторов и треск лампочки над головой. Кто–то кому–то крикнул на улице, и раздался невразумительный ответ. Нижний Мир пытался выжить каждый день, ловя рыбу и жаря солёные водоросли.
– А ты за кого? – вдруг подала голос Йоли, недоверчиво сощурив глаза. – Разве тебе есть разница, за кого быть? Все цвета для тебя смешаны, а ты сам давно отошёл от дел… слышала я про «короля пиратов», который сидит в своём логове и толстеет от жратвы и вина.
Цербер снисходительно улыбнулся ей тёмными губами, выпрямившись и слегка наклонив голову.
– Узнаю дитя Ориаса.
Йоли даже вспыхнула: её щёки налились пунцовым цветом вместе с ушами, а золотистые глаза опасно заблестели. Будь у неё хвост, она бы наверняка им хлестала из стороны в сторону… кстати, насчёт хвоста. Я его так у Йоли и не увидела. Прятала? Или просто не было?
– Разве я похож на располневшего и вечно пьяного?
С первым точно промах, а вот второй заставляет задуматься. Цербер и вправду буквально обожает вино, но я никогда не видела его пьяным. Может, это не вино, а взаправду сок? Но смысл тогда? Печень не позволяет, если от неё хоть что–то да и осталось?
– Дитя, не спорю, я стар для пиратства и интриг, – я не сдержалась и фыркнула, причём громко, однако Цербер якобы не заметил, – и с радостью занял бы место у камина как все старики. Да вот проблема – на месте мне никогда не сиделось. А твоему отцу я обязан спасённой шкурой, хотя так вовек бы не стал ему помогать. Однако он вытащил меня с того света, пусть шансы на это были минимальные. А я чту пиратский кодекс – если кто помог, изволь отплатить. А так мой долг уже оплачен, я ему ничего не должен.
Ага, знаменитый «пиратский кодекс». Вы нигде не найдёте даже бумажки, на которой был бы он написан. Ибо пираты не любят писать! Ну а если по-серьёзному, то кодекс такой взаправду существует, но это как раз тот случай, когда закон не писан и тем не менее крепко сидит в голове каждого пирата. Так что то, что сказал Цербер – чистая правда. Как и ряд других правил: захваченное судно со всем содержимым по праву принадлежит захватчику; детей, стариков и женщин, которые не могут за себя постоять, по обычаю не трогают, только если на них не сделан какой–нибудь заказ; своих пираты так же обходят стороной, но если нанесут какой–то урон или словесное оскорбление командиру – тут уж месть не заставит ждать. Ну и прочее, всё перечислять не буду. Правда, бывает, когда некоторые пираты нарушают кодекс и продают детей и женщин – особого наказания за это не будет, однако и пиратский налог тебе придётся платить в три раза больше. Ага, у пиратов есть и налог, необычно, правда?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Цербер вовсе не единственный пират во Вселенной, как можно подумать, однако он самый известный и влиятельный. А так же возглавляет вторую гильдию торговцев (помните, я рассказывала, что есть два языка торговцев – первый, самый распространённый, и второй – о нём знают немногие. Так вот, пошло всё это именно от гильдий). Первой гильдией заправляют самые обычные торговцы товаров, которых вы встретите везде. Вторая же гильдия принадлежит пиратам, и место её расположения вовсе не Тутам. Сказать честно – я сама не знаю, это запретные сведенья. Но где–то в Содружестве точно. Раз в год, а то и реже, все более–менее известные пираты съезжаются туда для обсуждения итогов. Самые прославленные возглавляют гильдию, и Цербер буквально руководит ею. Дальше идёт Красная Гниль – женщина, встречу с которой вы никогда не забудете. Ну и Чёрный Крик. Тоже не очень приятная личность.
Так что пираты – это вовсе не обычная шайка иномирцев, которым нечего делать. У них всё очень и очень серьёзно, даже корабли на учёте стоят.
Такое вот маленькое независимое государство внутри другого.
– От тебя тогда ничего не должно было остаться, – заметила я, смотря на белую кожу лица Цербера, которое пересекал длинный шрам – за ним кожа становилась серой.
– От меня ничего и не осталось, – пожал он плечами, начав загибать чёрные пальцы с белыми ногтями. – Благодаря вам мне оторвало руку, две ноги, малую часть бедра и половину головы. Всё это поменяли на новые кости и генетические ткани быстрой регенерации, так что спустя трилун я снова был на ногах. Не такой, правда, как прежде – моё тело с неохотой приняло изменения, что вы можете видеть, однако я жив и стою перед вами.
– Такой же невыносимый, как и один поворот Вселенного Колеса назад, – не сдержалась от колкой реплики я.
– Вот поэтому ты и Шпилька, – усмехнулся Цербер, правда, тут же стал серьёзным. – Так что меня принудили к захвату трона.
– Мог бы и уйти куда подальше, – резонно заметила Йоли.
– Мог, но не люблю оставлять долги. Так что получилось то, что получилось.
– А смысл-то менять всё теперь? Ты уже сделал дело.
Цербер, кажется, по–настоящему задумался, выпрямившись и показавшись мне тут же могущественней. Дамес резко стал тенью на его фоне, и я напряглась. Напряглись, кажется, все в комнате.
– Я такой же заложник на Файе, как и вы все. Только уйти мне пока не позволено, иначе Ориас лишится поддержки в моём лице, – сухо и даже властно произнёс Цербер. – Ориас думает, что держа меня рядом с собой, станет мудрее… и вправду наивный мальчишка. Я не диковинный зверёк на привязи, который будет повторять одни и те же фразы. Да и Файя мне уже успела наскучить – Тутам сейчас находится без хозяина, и одни звёзды знают, что там сейчас происходит. Так что мне некогда предаваться мечтам в стенах дворца, и выбраться отсюда иначе как свершить новый переворот я не вижу. Можете взять всех моих Мародёров и корабли – я с радостью предоставлю коды доступа – но если под конец этого грёбаного Вселенного Колеса я ещё буду здесь, то ваш летающий город резко станет подводным.