— Ты много узнал, пока был рабом генерала, — одобрительно произнес Плут.
Подробности о валорианских войсках стали известны Арину вовсе не таким образом, но он сказал лишь:
— Оба войска, наше и их, будут приблизительно равны по численности, но не по опытности и вооружению. Мы окажемся слабее. Кроме того, у валорианцев будут лучники и арбалетчики. Однако они не станут тащить с собой тяжелые пушки, когда не планируют сражаться. Здесь у нас будет преимущество.
— Арин, у нас нет пушек.
— Есть. Нам надо лишь снять их с кораблей, которые мы захватили в гавани, и поднять в горы.
Плут широко раскрыл глаза, а затем стукнул Арина в плечо.
— Гениально.
Кестрел откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
— Как только весь батальон войдет в проход, — продолжил Арин, — и начнет выходить с нашей стороны, наши пушки выстрелят в передние ряды. Полная неожиданность.
— Неожиданность? — Плут покачал головой. — Валорианцы отправят вперед разведчиков. Как только те заметят пушки, они мгновенно насторожатся.
— Никто не увидит пушки, потому что наше оружие и люди будут замаскированы полотнами вот такого цвета. — Арин указал на бледные камни. — Подойдут пенька и мешковина с верфей, и мы можем снять простыни с валорианских постелей. Мы сольемся с окрестностями.
Плут расплылся в улыбке.
— Итак, наши пушки выстрелят по передним рядам, — сказал Арин, — которые будут состоять из кавалерии. Следует надеяться, что лошади запаникуют. Даже если нет, им все равно будет сложно удержаться на склоне. Тем временем посередине перевала взрываются бочки с черным порохом и обрушивают скалу, разделяя батальон на две части. Затем наши силы, ожидающие на той стороне, выходят из укрытия и быстро разбираются с первой половиной валорианского войска, которая окажется в ловушке и хаосе. Мы делаем то же самое со второй половиной. Победа наша.
Сначала Плут ничего не сказал, хотя его лицо говорило само за себя.
— Итак? — повернулся он к Кестрел. — Что ты думаешь?
Кестрел на него не смотрела.
— Заставь ее говорить, Арин, — недовольно потребовал Плут. — Ты сказал, что хочешь узнать ее мнение.
Арин, который наблюдал за легкими изменениями настроя и позы Кестрел и видел, как увеличивалось ее негодование, сказал:
— Она считает, что план может сработать.
Плут переводил взгляд с одного из них на другого. Его глаза задержались на Кестрел. Вероятно, он пытался увидеть то, что заметил Арин. Затем он пожал плечами тем эффектным жестом, благодаря которому был так популярен в свою бытность распорядителем торгов.
— Что же, это лучше, чем то, что у меня было до сих пор. Я расскажу всем, что делать.
Кестрел бросила на Арина быстрый взгляд, значение которого молодой человек понять не смог.
Плут приобнял Арина одной рукой и ушел.
Оказавшись наедине с Кестрел, Арин немедленно достал из кармана найденное им растение: горсть зелени с похожим на проволоку стеблем и заостренными листьями. Он положил ростки на стол. Глаза Кестрел сверкнули и превратились с самоцветы радости. То, как она смотрела на него, было сокровищем.
— Спасибо, — выдохнула она.
— Мне следовало поискать его раньше, — ответил Арин, — чтобы тебе не пришлось просить.
Он прикоснулся тремя пальцами к тыльной стороне ее ладони: этим жестом геранцы принимали благодарность за подарок, но им же могли просить прощения.
Рука Кестрел была гладкой и блестела, будто ее смазали маслом.
Кестрел отняла руку. Она преобразилась. Арин видел, как радость покинула ее. Кестрел сказала:
— Что я тебе за это должна?
— Ничего, — быстро ответил он в смятении. Разве не он должен ей? Разве однажды она не сражалась за него? Разве он не использовал ее доверие, чтобы повергнуть ее мир?
Арин внимательно посмотрел на Кестрел и понял, что она не столько преобразилась, сколько вернулась обратно к той тлеющей ярости, от которой напрягались ее плечи все время, пока она сидела рядом с Плутом.
Разумеется, Кестрел злилась: только что она выслушала замысел того, как уничтожить ее людей. Но как только Арин предположил, что дело, вероятно, в этом, его разум обратился к тому непонятному взгляду, который она бросила ему. Арин рассматривал его со всех сторон, как мог бы крутить ракушку, гадая, что скрывается внутри.
Он помнил тот взгляд: легкое движение бровей, поджатые губы.
— В чем дело? — спросил он.
Казалось, Кестрел не станет отвечать. Но затем она сказала:
— Плут сделает вид, что твои идеи — его.
Арин знал это.
— Тебе не все равно?
Вздох отвращения.
— Нам нужен предводитель, — сказал Арин. — Мы должны победить. Как — значения не имеет.
— Ты занимался, — произнесла Кестрел, и Арин осознал, что процитировал строчку из книг ее отца о войне. — Ты брал тексты из моей библиотеки и читал о валорианском боевом порядке и методах нападения.
— Разве ты не сделала бы то же самое?
Кестрел нетерпеливо взмахнула рукой.
Арин сказал:
— Самое время для того, чтобы мой народ научился чему-то от твоего. Ведь вы, в конце концов, завоевали половину известного мира. Как думаешь, Кестрел? Из меня получился бы хороший валорианец?
— Нет.
— Нет? Даже когда я придумываю такие гениальные стратегии, что мой генерал крадет их?
— И кем же ты можешь быть, раз позволяешь ему?
Кестрел встала, прямая и стройная, как меч.
— Я — лжец, — медленно ответил ей Арин. — Трус. У меня нет чести.
Снова этот взгляд, отражающий скрытые мысли.
Тайну.
— В чем дело, Кестрел? Скажи мне: что не так?
Ее лицо ожесточилось таким образом, что Арин понял: ответа он не получит.
— Я хочу увидеться с Джесс.
Чахлое и вялое целебное растение лежало на столе.
Арин не знал, что именно он хотел этим исправить.
*
Снег сыпался на дорожку, ведущую к экипажу. Кестрел была благодарна за растение, которое несла Сарсин, но вечер испортил ее настрой и скрутил все внутри тревогой. Она думала о Плуте и размышляла над планом Арина — хитрым планом, вероятность успеха которого была слишком велика.
Больше, чем когда-либо, ей нужно было бежать.
Однако как ей сделать это, когда она находилась во дворе дома Арина, окруженная геранцами, которые все меньше напоминали разнородных мятежников, и все больше — армию?
Если она сумеет бежать, что произойдет с Джесс?
Сарсин нырнула в экипаж. Кестрел собиралась уже последовать за ней, когда оглянулась через плечо на дом. Он бледно мерцал, окутанный вечерним снегом. Кестрел увидела архитектурный изгиб восточного крыла здания, где находились ее покои. Высокий каменный прямоугольник был стенами ее расположенного на крыше сада, однако казался вдвое длиннее.