Читать интересную книгу Без дна - Жорис-Карл Гюисманс

Вслух же сказал:

— Все это переносит нас в Средневековье!

— И слава богу! — воскликнул Каре, поднимаясь, чтобы идти звонить.

— Ну что же, пожалуй, ты прав, — согласился Дюрталь, — в наше грубое, материалистическое время очень странными, почти нереальными представляются эти магические сражения в беспредельном пространстве над городами, сражения, которые разворачиваются между лионским священником и римскими прелатами.

— А во Франции — между тем же священником и розенкрейцерами вкупе с каноником Докром.

Дюрталь вспомнил, что госпожа Шантелув уверяла его, будто розенкрейцеры пытались наладить сношения с дьяволом и проникнуть в тайну приготовления колдовских зелий.

— Вы думаете, что розенкрейцеры занимаются сатанизмом? — спросил он у Жевинже.

— Хотели бы, да не знают, с какой стороны подступиться, — вся их практика сводится к чисто механической имитации нескольких операций с гипнотическими токами и ядами, которым их обучили три брахмана, приехавшие несколько лет назад в Париж.

— Я очень рада, что не замешана во все эти дела, они внушают мне ужас. Слава богу, я могу молиться и жить в душевном покое, — бросила госпожа Каре и, распрощавшись с гостями, отправилась спать.

Дез Эрми, как обычно, занялся кофе, Дюрталь пошел за стопками, Жевинже набил свою трубку. Когда колокольный звон утих, словно впитанный порами стен, Жевинже глубоко затянулся и сказал:

— В Лионе я провел несколько прелестных дней в семье, приютившей доктора Иоганнеса. После пережитых мною потрясений для меня было ни с чем не сравнимым благом выздоравливать в обществе таких славных людей. Кроме того, Иоганнес — один из ученейших богословов и знатоков оккультных наук, которых я когда-либо встречал. Никто, если не считать его антипода, этого ужасного Докра, не проник так глубоко в сокровенное учение сатанизма.

Можно даже сказать, что на сегодня во Франции они единственные преступили порог земного и получили определенные результаты в области сверхъестественного, каждый в своем роде, разумеется. Но кроме интересных бесед, которые он вел с таким удивительным искусством и знанием дела, даже когда речь шла о спорных вопросах астрологии, — а в них я и сам дока! — Иоганнес восхищал меня красотой своих суждений о будущем преображении человечества. Клянусь вам, это настоящий пророк, посланный на землю Всевышним для страданий и славы.

— Хорошо бы, если так, — Дюрталь улыбнулся, — но учение о Параклете, если я не ошибаюсь, — это не что иное, как стародавняя ересь Монтана, решительно осужденная Церковью.{67}

— Да, но здесь все зависит от того, как представлять себе пришествие Параклета, — вступил в разговор вернувшийся в столовую звонарь. — Ведь о Параклете говорит и правоверное учение святого Иринея, святого Юстина, Скотта Эригены, Амори Шартрского, святого Дуцина, такого удивительного мистика, как Иоахим Флорский.{68} В Параклета верило все Средневековье. Признаюсь, эта вера захватывает и меня. Я так страстно желаю, чтобы она оправдалась. Да и то сказать, — Каре сел и скрестил на коленях руки, — если третье царство — всего лишь иллюзия, какое тогда утешение остается христианам перед лицом всеобщего смятения в этом мире, который только заповеданное Спасителем милосердие не позволяет нам ненавидеть?

— Должен, однако, заметить, что, несмотря на кровь, пролитую на Голгофе, я лично как-то не чувствую себя искупленным, — обронил Дез Эрми.

— Существуют три царства, — продолжил астролог, уминая пальцем табак в трубке, — царство Ветхого Завета, Отца, царство страха. Потом царство Нового Завета, Сына, царство искупления. И третье — Евангелия от Иоанна, царство Святого Духа, которое будет царством любви и окончательного освобождения людей. Таковы прошлое, настоящее и будущее. Зима, весна и лето. Первое, по Иоахиму Флорскому, образовало ростки, второе — колосья, третье даст зерна. Два лица Святой Троицы явили себя, теперь, по логике вещей, дело за третьим.

— Да, и множество мест в Библии настоятельно, определенно и неопровержимо утверждают это, — подхватил Каре. — В том числе все пророки — Исайя, Иезекииль, Даниил, Захария, Малахия. И Деяния апостолов вполне ясно об этом свидетельствуют. Откройте их и уже в первой главе найдете такие строки: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо»[14]. Святой Иоанн также возвещает это в своем Апокалипсисе, который есть, собственно, евангелие второго пришествия Христа: «Приидет Христос, и царствие Его пребудет тысячу лет». Апостол Павел без конца делает откровения подобного рода. В послании к Тимофею он призывает Господа, «который будет судить живых и мертвых в явление Его и царствие Его»[15]. Во втором послании фессалоникийцам он пишет о победе Мессии над Антихристом, «которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего»[16]. Таким образом, он утверждает, что Антихрист еще не пришел, следовательно, пророчествует он в этом стихе о втором пришествии, а не о первом, когда рожденный в Вифлееме Спаситель явился в мир. В Евангелии от Матфея Иисус на вопрос Каиафы, действительно ли он Христос, отвечает: «Ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных»[17]. А в другом месте апостол добавляет: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет»[18].

Есть и множество других упоминаний, их нетрудно найти, стоит только открыть Библию. Тут и спорить не о чем, сторонники учения о царстве славы имеют твердую опору в богодухновенных книгах и могут при соблюдении известных условий, не опасаясь ереси, защищать эти взгляды, которые, по утверждению святого Иеронима, в четвертом веке считались общепринятым догматом веры. Послушайте, а не попробовать ли нам немного ликера из сельдерея, который так хвалит господин Дюрталь?

Ликер оказался густым, сладким, как анисовая водка, но более мягким и нежным. Во рту после этого тягучего сиропа чувствовался еле уловимый приятный запах сельдерея.

— Ничего ликер, — крякнул астролог, — но слабоват!

И он налил себе в стакан добрую порцию рома.

— Вообще-то, — заметил Дюрталь, — третье царство возвещают и слова «Отче наш» — «да приидет царствие Твое!»

— Вот именно, — кивнул звонарь.

— Дело в том, что некоторые сторонники этого учения действительно впадают в ересь, особенно безумную и нелепую, когда признают реальное и телесное воплощение Параклета, — заявил Жевинже. — Взять хотя бы фарейнизм, который в восемнадцатом веке махровым цветом расцвел в Фарейне, деревушке в Ду, где нашли приют янсенисты, изгнанные из Парижа после закрытия кладбища Сен-Медар. Именно там священник Франсуа Бонжур велит распинать всех исцелившихся чудесным образом, проводит гальванические опыты на могиле дьякона Пари.{69} Потом аббат влюбляется в женщину, которая заявляет, что забеременела пророком Илией — ведь, согласно Апокалипсису, Илия должен явиться перед последним пришествием Христа. Сначала рождается в мир этот ребенок, а за ним — Параклет собственной персоной. Ребенок вырос и стал торговцем шерстяной одеждой в Париже, потом во время царствования Луи-Филиппа — полковником Национальной гвардии и умер в достатке в 1866 году. Эдакий Параклет лавочников! Искупитель с зачесанным коком и в эполетах! Уже потом, в 1866 году, некая госпожа Брошар из Вувра во всеуслышанье объявила, что Иисус воплотился в ней самой, а в 1889 году один слабоумный по имени Давид опубликовал в Анжере брошюру, озаглавленную «Голос Бога», в которой без ложной скромности жалует себя званием «единственного Мессии Святого Духа Творца» и доводит до нашего сведения, что он — подрядчик на общественных работах и у него светлая борода метр десять длиной. Свято место пусто не бывает, и уже в наши дни некий Пьер Жан, инженер, путешествует верхом по южным провинциям, выдавая себя за Святого Духа. В Париже кондуктор омнибуса на линии Пантеон–Курсель Берар тоже называет себя воплощением Параклета, а в одной журнальной статейке утверждается, что искупительная надежда явлена нам, простым смертным, в образе поэта Жуне. И наконец, в Америке то и дело появляются женщины, которые называют себя Мессиями и вербуют себе сторонников среди возрожденных иллюминатов.

— Это то же самое, — сказал Каре, — что учения, смешивающие Бога и Его творение. Бог имманентно присутствует в своих созданиях. Он первопричина высшей жизни, источник движения, основа их существования, говорит апостол Павел. Но Он пребывает сам в себе, вне жизни своих созданий, их движения, их души. Его Я вне времени и пространства, Он — Сущий, по выражению Моисея. Святой Дух через Христа в славе также будет имманентно присутствовать в существах, служить первопричиной, которая их преобразует и духовно возродит. Но из этого не следует, что Он воплотится. Святой Дух проистекает из Отца через Сына. Он послан для свершения деяний, но Он не может материализоваться. Утверждать противное — чистое безумие. Это значит погрязнуть в ересях гностиков и фратрицеллов, в заблуждениях Дульцина Наваррского и его жены Маргариты, в нечестивости аббата Беккарелли и мерзости Сагарелли Пармского,{70} — он, будто бы желая приобщиться к простой и бесхитростной любви Параклета, заставлял себя пеленать и спал в объятиях кормилицы, у которой сосал грудь, прежде чем удовлетворить свою похоть!