Читать интересную книгу Вкус крови - Мария Семенова

– А когда еще?

Власенко втолкнул Глеба в одиночку и запер дверь.

– Придурок! – снова повторил он. – Скотина! Дали б мне его, я бы… – Он даже сжал зубы, представляя себе наслаждение от окончательной расправы с «вампиром». – Такое чмо вообще не должно небо коптить, – глубокомысленно изрек Власенко.

«Ночью Пуришкевича будут перевозить в „Кресты“, – стучало в мозгу, пока Дмитрий ехал в переполненном метро. – Он же ничего не видит. Еще несколько дней, и ослепнет навсегда».

Еще в начале следствия он ознакомился с результатами медицинского осмотра и знал – у подозреваемого очень плохое зрение. Такое и не представить: минус двенадцать.

Самарин знал, что вина Пуришкевича не доказана и обвинение ему предъявили без всяких на то оснований. Он верил, что Глеб невиновен. Но что он может сделать? Объявить во всеуслышание, что опознание Пуришкевича свидетелями было подстроено?

По совести так и надо было поступить. Равно как и в случае с подделанной экспертизой. Но кто его станет слушать? Разжалуют, уволят, а то и пристукнут, если будет слишком мешать.

Снова вспомнился Пуришкевич.

«Что-то будет с ним в СИЗО? – мрачно думал Самарин, выходя на „Петроградской“. – Забьют до смерти, а потом дадут официальное объяснение – „покончил жизнь самоубийством“ или „убит сокамерниками“. Сколько раз это уже бывало? А если все-таки выйдет, то инвалидом, и к тому же слепым».

Дом был в пяти минутах от метро, но за это время Дмитрий уже принял решение. Оно не красило сотрудника органов внутренних дел, но другого пути не было. Все слилось в один мерзкий, склизкий комок: сфабрикованная экспертиза по делу Шакутина, пропавшая Вера Ковалева, погибший Митя Шебалин, слепнущий Глеб…

– Все, – остановившись с ключом в руках перед дверью, громко сказал Самарин, – начинается новая жизнь. Игра без правил!

Глава V

ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ

8 ноября, продолжайся суббота

За дверью радостно скулил Чак Норрис в предвкушении предстоящей прогулки.

Но хозяин только потрепал его по голове и тут же пошел к телефону.

Чак никак не мог уразуметь, чем так привлекает людей эта маленькая красная вещица. Они разговаривали с ней часто и подолгу, куда больше, чем друг с другом. А штуковина временами издавала громкий и неприятный визг, и тогда хозяева спешили к ней со всех ног, как никогда не спешили к своей собаке.

Бывало, эта штукенция визжала, когда, кроме пса, никого не было дома, и тогда он подходил к ней и внимательно ее рассматривал. Но его общество было безразлично красному предмету, стоявшему на столике в прихожей, и, попищав, он обычно замолкал.

Вот и сейчас, вернувшись домой, вместо того, чтобы поговорить с собакой, погладить ее, приласкать, дать что-нибудь вкусненькое, хозяин бросился к этому красному субъекту. А ведь он даже на ощупь должен быть неприятным – холодный, без единой шерстинки.

Хозяин крутил диск красного мерзавца, тот удовлетворенно заурчал, а потом ответил женским голосом:

– Агентство «Эгида-плюс». Вас слушают.

– Простите, мне нужен Осаф Александрович Дубинин.

– Одну минуту, – ответил телефон все тем же голосом. Он замолчал" а затем перешел на баритон с хрипотцой:

– Дубинин у телефона.

– Осаф Александрович, с вами говорит Дмитрий Самарин. Помните такого? Я вам звоню в связи с нашим делом. Мне нужно с вами срочно встретиться.

Дубинин не стал расспрашивать о цели встречи – не стоило доверять лишнюю информацию телефонным сетям.

– Хорошо, приезжайте сейчас. Или вы хотите, чтобы я к вам? Я ведь на колесах.

– С нынешними пробками я быстрее доберусь на метро, – ответил Дмитрий. – Выезжаю.

«А погулять?!» – немой вопль был буквально написан на собачьей морде.

– Не могу. Времени нет, понимаешь. – И хозяин захлопнул дверь.

Чак Норрис уныло прошел к коврику, называвшемуся словом «место», и лег.

Чувствовал он себя неважно. Наверно, от тоски, а может, от обиды.

Стоял мокрый и промозглый ноябрьский вечер. В нормальных учреждениях и фирмах все уже разошлись по домам, но окна сыскного агентства «Эгида-плюс» светились вовсю. Похоже, здесь работали круглые сутки.

Охранники в камуфляже, внимательно взглянув на Самарина, беспрепятственно пропустили его внутрь. По-видимому, их предупредили о визитере.

– Вы к Осафу Александровичу? – спросила секретарша, очень интересная женщина.

Посмотрев на нее, Дмитрий отметил про себя:

«У них тут все на уровне».

– Пройдите по коридору, вторая дверь налево. Он вас ждет.

– Здравствуйте, молодой человек, – сказал Дубинин, когда в дверях возникла высокая фигура. – Давайте сразу к делу.

– Сегодня ночью его будут перевозить из Ладожского отделения в СИЗО «Кресты».

– Он не признался, я так понимаю… – проворчал Дубинин. – Иначе об этом сейчас же раструбили бы все газеты: поймали наконец изверга рода человеческого.

Да… – он запустил пятерню в остатки волос, – честно говоря, такой стойкости я от Глеба не ожидал. Ведь его избивают…

– Осаф Александрович, – сказал Самарин, – я видел его сегодня. По чистой случайности спускался вниз, когда его вели с допроса. Мне показалось, что он потерял зрение. Он шел как слепой. У него ведь и раньше было неважно с глазами…

– Да, зрение плохое с детства, – махнул рукой Дубинин. Он вспомнил, как Соня вечно таскала килограммами морковь – чтобы тертой давать сыну по утрам.

Она где-то слышала, что каротин улучшает зрение. Вот тебе и морковь…

– Если его били по голове, – начал Самарин, а Дубинин продолжил:

– То у него отслоение сетчатки. Как пить дать. Еще неделя, да что там, дня три-четыре – и полная слепота. На всю жизнь.

– Я почти уверен, что он не убийца, – сказал Дмитрий.

– Вы почти, а я практически, – ответил старый криминалист. – И раз вы здесь и я с вами разговариваю, это значит – мы с вами думаем примерно одно и то же. Я только хочу вас спросить, молодой человек, так, на всякий случай, вы понимаете, на что идете?

– Да, – спокойно ответил Дмитрий.

– Больше вопросов не будет. Вы не первый год в милиции и прежде, чем прийти ко мне, думали. Вот уж не подозревал, что у нас остались такие люди. По крайней мере в этом ведомстве.

Дмитрий молча смотрел на Дубинина. Тот встал:

– Не будем терять время. Спокойно поезжайте домой, займитесь домашними делами. Вам сообщат, когда вы понадобитесь.

Самарин поднялся.

– До свидания, – сказал он и вышел.

Агния уже была дома.

– Доела твой суп, – виновато сказала она. – Прибежала, есть хочу, как из пушки. Сейчас картошки начищу, больше, кажется, ничего нет.

Самарин обалдело смотрел на сестру. Уже несколько месяцев он не слышал от нее подобных речей.

– Тогда я выведу Чака, – предложил он. Пес давно сидел у двери, и хотя не запрыгал, но всем своим видом выражал восторг. Пока Дмитрий пристегивал ошейник, он места не находил от радости.

Агнесса вышла в прихожую и стала наводить марафет.

– Так, я на презентацию, – скороговоркой говорила она, быстрыми и ловкими движениями накладывая тушь на ресницы. – Вернусь, возможно, поздно.

Агния выскочила за порог, а Дмитрий взял в руки насквозь промокшие ботинки и с сомнением покачал головой – не хотелось даже надевать их на ноги, не то. что ходить в них. Вспомнился рецепт Саньки Попова: обернуть ноги газетой, надеть поверх крепкие полиэтиленовые мешки, далее носки – и можно вброд переходить Финский залив. Он вообще был такой выдумщик в школе. Невозможно было поверить, что из него вырастет суровый, даже мрачноватый патологоанатом. Что ж, возможно, Штопка сделала правильный выбор…

Раздался телефонный звонок. Дмитрий поднял трубку. Голос показался смутно знакомым. Но только когда на том конце провода сказали: «Дмитрий Евгеньевич, Андрей Журба беспокоит», он вспомнил поездку на серебристом джипе.

– Дмитрий Евгеньевич, по нашему делу ничего новенького не появилось? – спросил глава «тихвинцев».

– Так… – начал Самарин. Голова работала быстро, как во время блицпартии в шахматы, когда стрелка часов неумолимо грозит упасть.

– Что там слышно про нашего друга? – спросил Журба. – Счастливого владельца нового кафе?

– Кое-что есть, – медленно начал Самарин, понимая, что сейчас сделает то, чего не только делать, о чем думать не имеет права. – Мелочь, пожалуй, но все-таки… Использование рабского труда, детского в данном случае. Поясняю. В кафе у дверей стоял негритенок. Да, самый настоящий. Его продал капитан Жебров, инспектор по делам несовершеннолетних с Ладожского. Несколько дней назад этот мальчик пропал. Местонахождение до сих пор неизвестно.

– Хорошо. – Голос Журбы звучал сухо и по-деловому. – Что-нибудь еще?

– Кроме того, в упомянутом кафе нет лицензии на продажу крепких напитков.

Оно считается, так сказать, полубезалкогольным. Но из-под полы водка есть. Это тоже может пригодиться.