Читать интересную книгу Гуманная пуля - Оскотский Григорьевич

Более того, еще в 60-е годы ученые, занимавшиеся проблемами вне- земной жизни, предвидели, что, чем выше поднимается цивилизация в своем научно-техническом развитии, тем меньше ей остается жить. Как писал в то время И.С.Шкловский: "Подавляющее большинство исследовате- лей стоит за короткую и даже очень короткую шкалу времени существова- ния технологически развитой цивилизации". (Просто поразительно, что все это дозволялось свободно печатать и обсуждать в эпоху казенного советского оптимизма.)

Но относительно возможных причин, ведущих цивилизацию к гибели по мере роста ее могущества, между учеными царила разноголосица. Предпо- ложения высказывались самые общие и неопределенные. Например: "полное уничтожение всякой жизни на планете", "физическое или духовное вырож- дение и вымирание" и т.п. Нам представляется, что именно достижение индивидуального бессмертия и есть тот самый критический рубеж в раз- витии, который цивилизации почти невозможно преодолеть.

Понятно, что спасительный выход заключается в добровольном само- обуздании. Все, в конечном счете, сводится к Ч е л о в е к у. В.М.Бехтерев в брошюре "Бессмертие человеческой личности с точки зре- ния науки", вышедшей в самое подходящее для таких мыслей время и в самом подходящем месте, в 1918 году в Петрограде, писал, что цель эволюции общества - "создание высшего в нравственном смысле человече- ского существа". В самом деле, если гуманная пуля стремится к инди- видуальному бессмертию, то и человек должен прийти к нему подготов- ленным, измененным. Но он - это ясно уже теперь - подготовиться не успеет, измениться не сможет.

Бессмысленно и винить его. Ведь не только в эгоизме дело, но и в неравенстве. Люди от рождения не равны друг другу по своим способнос- тям, интересам. Да, в условиях краткости индивидуального существова- ния неравенство - источник жизни, движущая сила развития общества. Без него не добрались бы и до бессмертия. Но сразу после достижения всего лишь практического бессмертия окажется, что сохранение любого социального неравенства, - не обязательно иерархического или матери- ального, а буквально л ю б о г о, в том числе неравенства в прести- же и т.п., - означает гибель общества. Переворачивается постулат До- стоевского. Оказывается, "Если нет Бога, ничто не дозволено!" Ничто, способное хоть в малейшей степени унизить Человека.

А в то же время, куда его денешь - неравенство? Насильственное принуждение к равенству опробовано множество раз и неизменно терпело крах даже среди недолговечных людей. Пытаться теперь насиловать при- роду, чтоб уничтожить основу неравенства - разнообразие? Это не толь- ко абсурдная, но и, к счастью, неисполнимая затея. Никакой клонинг не решит проблему (и зря вообще в наши дни раздувают связанные с ним страхи). Клонирование может создавать близнецов, копировать тела, но клонировать интеллект и психику невозможно. После рождения человека каждая мысль, каждое впечатление внешнего мира с невероятной ско- ростью разрушают старые и создают новые сочетания нейронов головного мозга. Естественные или искусственные (клонированные) близнецы с каж- дым прожитым часом будут неуклонно расходиться друг с другом.

Нет, насильственное равенство невозможно. Более того, для выжива- ния человечества в условиях индивидуального бессмертия необходимо, чтобы отказ от любой формы социального неравенства был для каждого человека не просто добровольным, но и естественным актом, чтобы он совершался без малейшего насилия даже над самим собой. Кто на такое способен? И как вообще может существовать общество без административ- ного неравенства и подчинения?

Остается надеяться только на инстинкт самосохранения. В прошлом, хоть на волоске, он удержал нашу цивилизацию от ядерного самоубийст- ва. Может быть, сумеет выручить и в будущем? Удастся все же вырабо- тать какие-то особые, для нас, нынешних, труднопредставимые право- вые нормы, которые позволят при сохранении неравенства не допустить взаимоуничтожения, и бессмертные люди подчинятся этим законам?

Михаил Пришвин справедливо писал, что "чувство свободы, углубляясь до конца, должно неизбежно доходить до мысли о бессмертии личном". Но теперь мы видим, что обществу приближающихся к бессмертию долгожите- лей острее всего понадобится именно н е с в о б о д а. Невиданная, немыслимая, такая несвобода, потребность в которой была бы так же сильна, как прежде - потребность в свободе. (Хоть смейся, хоть плачь, мы, кажется, опять возвращаемся к марксизму: "Свобода есть осознанная необходимость".)

Но проблема вовсе не исчерпывается одной только опасностью нера- венства и междоусобиц. Кризис, порожденный практическим бессмертием, будет всепроникающим, как сильнейшее ионизирующее излучение. Начнут разрушаться самые глубинные структуры человеческой психологии. Еще Екклезиаст сетовал: "Все труды человека - для рта его, а душа его не насыщается". Но ведь именно "труды для рта", для выживания - своего собственного и близких - наполняли смыслом короткое существование. В этих трудах и заложен величайший смысл, раз они позволяют от поколе- ния к поколению дотянуть до бессмертия. А вот бессмертие уже потре- бует смысла, для большинства доселе неизвестного и просто чуждого, потребует именно "насыщения души". Вопль "огромного, бескрайнего во- проса: зачем?! зачем?!", когда-то слышный только натурам, подобным Циолковскому, начнет терзать, пусть еще не большинство, но уже слиш- ком многих, для того, чтобы обществу удалось сохранить спокойствие.

При этом прежняя философия, опирающаяся на постулат "философство- вать - означает учиться умирать", утвержденный мыслителями прошлого, от древних греков до Монтеня и Толстого, философия, измеряющая чело- веческое совершенство приближением к стоицизму, окажется не то чтобы устарелой, но разреженной. А вместе с нею недостаточным для дыхания станет и ее благородство.

И все традиционные религии, видимо, ждет серьезный упадок. Их главная притягательная сила - "спасение", иллюзия загробного бессмер- тия - изрядно обесценится. Но, поскольку жажда простого смысла и тяга к сверхъестественному неистребимы, святое место (буквально) пустым не останется. Еще обильнее пойдут плодиться всевозможные мистические ве- рования, и можно не сомневаться, что в отношении морали все они будут гораздо хуже старых религиозных учений.

Вообще, практическое бессмертие и порождаемое им в обывательском сознании ужасающее чувство бессмысленности могут привести к такому падению нравов, какого в прошлом не бывало в самые темные эпохи на- шествий варваров и разрушения культуры.

При этом - еще один парадокс - истинный смысл бытия не только не будет скрыт, но проявится с такой наглядностью, что войдет в массовое сознание, как нечто само собой разумеющееся. Все станет очевидным. И то, что вторая, помимо бессмертия, составляющая Цели, к которой дви- жется гуманная пуля, - это выход в Космос, его познание. Что сама ма- терия, создавшая разумного человека, стремится таким путем к самопо- знанию. Все будет понято. Но понять - не означает принять.

Американский физик Стивен Вайнберг, лауреат Нобелевской премии, автор книги "Первые три минуты" о происхождении нашей Вселенной (рус- ский перевод М., 1981), писал о космологии, науке, находящейся, можно сказать, на самом острие летящей гуманной пули: "Но если и нет утеше- ния в плодах нашего исследования, есть, по крайней мере, утешение в самом исследовании… Попытка понять Вселенную - одна из очень немно- гих вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей черты высокой трагедии".

По своим научно-техническим возможностям общество конца XXI - на- чала XXII веков окажется несравнимо с сегодняшним. Оно, несомненно, будет в состоянии осуществлять пилотируемые полеты ко всем планетам Солнечной Системы с целью их изучения. Возможно, станет реальностью и посылка первых экспедиций (или хотя бы автоматических разведчиков) к ближайшим соседним звездам. Практическое бессмертие позволит начать исследовательские, а затем и астроинженерные программы такой длитель- ности, какая прежде была немыслимой из-за куцых сроков индивидуальной жизни. Программы, соответствующие масштабам Космоса. От таких пер- спектив дух захватывает. Человеческий разум будет готов распростра- ниться в Космосе, и одушевить его, и обрести наконец тот главный смысл собственного бытия, который он может ощутить только в слиянии с породившей его Вселенной.

Но вот вопрос: намного ли больше, чем сейчас, окажется в том об- ществе людей, ищущих утешения не в "плодах", а в "исследованиях"? А ведь бессмертие (даже то начальное, условное, которое мы назвали практическим) потребует от каждого, буквально о т к а ж д о г о - не юридически регламентированного участия в общем фарсе, но именно осознанного участия в высокой трагедии.

Вячеслав Рыбаков в одной из статей иронизировал над наивной со- ветской фантастикой 60-х, которая представляла общечеловеческой целью удовлетворение научного любопытства, страсти к познанию окружающего материального мира: