Читать интересную книгу Гуманная пуля - Оскотский Григорьевич

Никакой мести победителям со стороны побежденных не будет, как не было мести после 1945 года со стороны населения Германии, несмотря на все разрушения немецких городов, и той же Японии, несмотря на память о ядерных взрывах. С насильственно-ускоренным завершением демографи- ческого перехода, с резким сокращением общей численности народов "третьего мира" при коренном изменении возрастной структуры в пользу средних и старших возрастов вместо подавляющих масс молодежи, с рос- том образования и квалификации до соответствия требованиям науч- но-технического прогресса, с быстрым повышением уровня жизни - исчез- нет сама почва для коллективного безумия, для террора на религиозной и национальной основе. Какие-то очаговые явления, конечно, останутся (они и сейчас присутствуют в благополучной Европе: Ольстер, Баско- ния), но массового размаха им уже будет не достичь.

Вполне вероятно, что развитие техники, в частности - автоматизиро- ванных систем контроля, уменьшит и опасность, которую могут представ- лять отдельные внесистемные группировки безумцев, вроде "Аум Синри- кё". Исключить полностью их возникновение, конечно, и тогда будет нельзя, зато возможно будет надежно отслеживать и пресекать попытки завладения оружием, особенно средствами массового уничтожения.

Нарисованный выше сценарий может показаться кому-то фантазийной страшилкой. Увы, опираясь на известные факты и логику, мы попытались представить не просто наиболее вероятный, но как раз н а и б о л е е м я г к и й вариант разрешения конфликта "Запад - Юг". Реальные со- бытия, конечно, пойдут своим путем. Но без применения "контрацептив- тивного оружия" дело явно не обойдется. И приходится опасаться, что отклонения от нашего сценария возможны т о л ь к о к х у д ш е- м у. Только в сторону увеличения количества и мощности ядерных уда- ров, применения смертельного биологического оружия. Только в сторону массовых жертв и разрушений на планете.

Более всего нас волнует, конечно, какой будет в грядущих катаклиз- мах судьба России. Здесь приходится повторить мысль, высказанную пре- жде: Россия н е а д е к в а т н а я, утратившая научно-технический потенциал и интеллект, Россия олигархическая или фашистская, Россия, раздираемая смутами или придавленная диктатурой стресснеровского по- шиба, Россия, ищущая "спасения" в религиозности или мистике любого толка, о б р е ч е н а. Обезлюдевшая, она станет беззащитным откры- тым пространством, сквозь которое потекут - с Запада на Юг и с Юга на Запад - встречные потоки огненной лавы и выжгут ее дотла. Не помо- гут и остатки ракетно-ядерного потенциала. В самом лучшем случае, та- кой России будет милостью Запада уготована судьба "дружественной" страны, и ей хоть не дадут вымереть ниже того предела, за которым окончательно исчезают язык, культура, история.

Россия же, которая сумеет соединить демократию и социализм, Рос- сия, добившаяся научно-технической независимости, станет (даже при неизбежном сокращении населения) неприступной научной крепостью. Ее стены обойдет раскаленная лава конфликтов XXI века. Больше того, она сможет прикрыть, спасти и своих ближайших соседей-братьев. Она окажет огромное влияние на выбор путей развития в том мире, который возник- нет после кризиса.

Но, поскольку это уже почти невероятно, то исходить, как ни горь- ко, надо из того, что России не суждено быть одним из факторов буду- щего. И вторая половина XXI века, конец его, станут временем оконча- тельной победы западной буржуазно-демократической модели. Прообраз этого будущего мира у нас перед глазами: нынешняя объединенная Евро- па. Через сто лет вся Земля станет такой объединенной планетой, с од- нородной правовой системой, с условными границами, со свободным пере- мещением людей, капиталов, потоков информации. Наступит давно пред- сказанный благодушествующими западными философами "конец истории". Никакие международные бури не будут больше препятствовать свободному полету гуманной пули. Период ее приближения к Цели сменится Периодом достижения.

И вот тогда - окончательно прояснится, что все предыдущие страшные кризисы, обусловленные законами поведения человеческих масс, кризисы, преодоление которых потребовало таких грандиозных усилий и жертв, бы- ли всего лишь прелюдией. Что главный кризис, обусловленный индивиду- альной природой человека, начинает развиваться только теперь.

Именно биологическая и психическая природа человека, - такая, ка- кой она сложилась в ходе эволюции, - вступит в последнее противоречие со стремлением материи к самопознанию и окажет самое яростное сопро- тивление полету гуманной пули.

Так в аэродинамике летящее тело, прошедшее в своем разгоне звуко- вой барьер и преодолевающее скачок уплотнения, входит в самую опасную зону - кинетического нагрева (по-старому, "теплового барьера"): его охватывает пламя, порожденное его собственной скоростью.

Чтобы уцелеть в пламени и прорваться в простор Бессмертия и Космо- са, человек должен будет и з м е н и т ь с я д у х о в н о. Ина- че вся земная цивилизация, насчитывающая 7000 лет, рискует, подобно метеору, исторически мгновенно, в считанные десятилетия, исчезнуть в этой всеуничтожающей вспышке.

Прежде всего, повторим: есть все основания считать, что к концу XXI века практическое бессмертие будет достигнуто. Вначале - для жи- телей высокоразвитых западных стран, а затем, по мере ассимиляции сократившегося Юга, для всех обитателей Земли.

Кстати, при этом предстоит преодолеть и первый кризис, связанный с бессмертием. Вполне вероятно, стоимость технологий, продлевающих жизнь, первоначально окажется весьма высокой. Но нельзя допускать, чтобы период, в течение которого они будут доступны только для очень богатых пациентов, затянулся надолго. Это грозит небывалым социальным напряжением, и если быстро не добиться доступности таких технологий для всех членов общества, то общество просто взорвется.

Впрочем, есть основания полагать: как раз это препятствие будет преодолено успешно. Во-первых, опасность настолько очевидна и, как говорится, видна издалека, что на работы по снижению себестоимости новых технологий и всемерному их распространению не пожалеют сил и средств. Во-вторых, буржуазное общество уже научилось справляться с подобными проблемами через систему страховок и т.п., обеспечивая все- му населению хотя и не вполне равноценное медицинское обслуживание, но уж, во всяком случае, без кричащих разрывов. Надо полагать, то же произойдет и при вступлении в эпоху практического бессмертия.

Мы говорим именно о п р а к т и ч е с к о м бессмертии, подра- зумевая вовсе не "жизнь вечную", сравнимую с существованием космичес- ких тел, а психологическое восприятие человеком собственных перспек- тив.

Предположим, что средняя ожидаемая продолжительность жизни тех, кто родится в конце XXI века, будет вдвое выше, чем сейчас, и соста- вит 140-150 лет (это выглядит вполне реальным, исходя из у ж е на- метившихся перспектив в биологии и медицине). Но научный прогресс бу- дет продолжаться. Человек, у которого впереди сто и больше лет, смо- жет быть уверен, что новые разработки, появившиеся в течение этого срока, обеспечат ему продление жизни за пределы, исчисленные в пору его рождения. Будет ли идти речь о приращении нескольких дополнитель- ных десятилетий или о скачкообразном увеличении в несколько раз, - не суть важно. Достаточно того, что разрушится извечный психологический строй, основанный на сознании человеком краткости своего бытия.

Разумеется, прав был Сент-Экзюпери, утверждавший, что и теперь "человеку не мешает жить мысль о том, что через тридцать лет он ум- рет". Прав мудрец Корней Чуковский, иронизировавший над Леонидом Ан- дреевым: "Бояться смерти - дело нелегкое. Многие пробуют, и у них ни- чего не выходит". Но и Сент-Экзюпери, и Чуковский имеют в виду, ко- нечно, психологическое отвлечение от сознания неизбежной смерти, за- нятость повседневными делами. При том, что смысл этих дел и всего по- ведения диктуется именно ограниченностью сроков, ощущаемой каждым.

Удачный образ, возможно, под влиянием знаменитого фильма "Тита- ник", нашел канадский писатель Тод Гринуэй (его переводит петербург- ская писательница Ирина Борисова). Он сравнивает человека с капита- ном, который знает, что в трюме его корабля - течь. В каком бы пре- красном настроении ни находился капитан, как бы ни радовался тому, что его корабль сейчас легок на ходу и отлично слушается руля, он все время помнит: течь нарастает и корабль неумолимо погружается.

Причем, сознание смертности не только разжигает низменные страсти ("гуляй, ребята, однова живем!"), не только поощряет рационализм (карьеру, обогащение, накопления на старость и т.п.), оно диктует и самые высокие мотивы поведения. Человек инстинктивно стремится свя- зать себя с вечным, во всяком случае, с тем, что переживет его само- го. Отсюда берут истоки и любовь к детям, и патриотизм, и гуманизм (все то же стремление к сохранению и продолжению жизни, только не од- ного своего рода или народа, но всего человечества), и самоотвержен- ность, и жажда творчества.