Хэнк повернулся на каблуках и пошел к двери. Гнев его рос по мере того, как он подходил к Эль Рею. Саманта была где-то здесь, но для него недоступна. Он только хотел поговорить с ней. Неужели они думают, что он опять похитит ее? Боже, ведь она его жена! И не сделала ничего, чтобы развестись с ним — пока ничего не сделала…
— Ваша лошадь, сеньор.
— Gracias.
Хэнк сел в седло, но не уезжал. Он огляделся, посмотрел на дом, где, вероятнее всего, была Саманта. Может быть, она поехала на прогулку?
— Вы напрасно ждете ее, сеньор.
Хэнк пристально глянул на старого мексиканца.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве вы не приехали сюда повидаться с Сэм?
— Я приехал заплатить долг, — холодно ответил Хэнк.
— Есть много путей платить долги. Ради одного этого вы бы не поехали.
— Кто ты?
— Мануэль Рамирес. Я был с хозяином еще до приезда его дочери. Нет ничего в этой семье, чего бы я не знал.
— Значит, ты знаешь, где Саманта?
Конечно, как и то, что вы сеньор Чавес, ее Скажи мне, Мануэль, разве ты не согласен, что у мужа есть право видеть жену?
— Конечно, — ответил Мануэль и добавил:
— Если она хотела выйти за него замуж. Хэнк нахмурился.
— Черт побери, я только хотел поговорить с ней.
— Зачем, сеньор? Вы вообще не хотели жениться на ней и сказали, что не возражаете против развода.
— Черт возьми! — выругался Хэнк. — Откуда ты знаешь?
— Сэм много рассказывала моей жене и дочери, пока была здесь.
Хэнк посмотрел на Мануэля внимательно и негромко спросил:
— Ты даже знаешь, почему она помогла мне той ночью?
— Si. Я знаю и это. Но вы можете услышать ответ только от нее.
— Как же мне это слышать, если я не могу ее увидеть…
Мануэль пожал плечами и промолчал. В ярости Хэнк дернул поводья и собрался уезжать. Но что-то в словах Мануэля вдруг поразило его, и он остановился.
— Ты сказал, пока она была здесь? — спросил он. — Значит, сейчас ее нет? Мануэль ухмыльнулся.
— Вы поймали меня. А мне показалось, что вы не поняли.
— Где она?
— Она была несчастлива здесь и уехала на несколько месяцев. Вам придется долго ехать, чтобы повидаться с ней.
— Куда?
— Туда, где она родилась.
— Она в Англии? — спросил пораженный Хэнк…
Глава 39
— Поторопитесь, Сэм, иначе вы не успеете.
— Ох, оставь меня, Лана, — пробормотала Саманта, прижимая ко лбу влажное полотенце. — У меня ужасно болит голова, кажется, я простудилась.
— Просто вы ищете причину, чтобы не вылезать из теплой постели.
— Чепуха. Что из того, что здесь немного холодно. Сейчас середина зимы, я уже привыкла мерзнуть.
— Привыкли не больше, чем я, — съязвила Фролиана. — Если у вас простуда, то благодаря утренним прогулкам в парке.
— По-твоему, я вообще не должна выходить из дома?
— Только в хорошую погоду. Правда, такой погоды нет уже больше месяца. Что касается головной боли, то, провалявшись весь день в постели, просто смешно говорить о ней.
— Ну, если ее и не было до твоего прихода, то уж после — обязательно. Честное слово, ты еще хуже матери. Делай то, делай это. Если бы я знала, как ты настырна, я бы оставила тебя дома.
— А кто бы тогда заботился о вас?
— Черт тебя возьми, Лана, я не ребенок! — воскликнула Саманта.
— Вот и ведите себя как взрослая. И вставайте с постели.
— Не спорь со мной. Лучше пойти к брату и объясни, почему я не могу обедать с ним. — Она глубоко вздохнула и откинулась на подушку. — Послушай, Лана, я просто не могу одеваться так тщательно для обычного обеда. Официальность Шелли доведет меня до сумасшествия. Если бы он мог, то заставил бы меня выходить к завтраку в бальном платье.
— Вы забываете, что это не простой обед. Его невеста приедет, чтобы встретиться вечером с вами.
— О, Боже, — застонала Саманта. Она сбросила с себя три теплых одеяла и устало поднялась. — Я совсем забыла. Почему ты не сказала об этом сразу? Дай мне платье из темно-желтого бархата и желтые туфли. И не забудь шаль — я не собираюсь мерзнуть в большой холодной комнате, чтобы доставить моему братцу удовольствие…
— Она опаздывает? — спросила Саманта Шелдона, входя в гостиную и увидев, что он один.
— Это свойственно женщинам, дорогая.
Она пропустила его замечание мимо ушей, хотя только что провела сумасшедшие полчаса, занимаясь своим туалетом, чтобы не опоздать. Сказанное было вообще характерно для Шелдона. Иногда он просто раздражал ее своей чопорностью и снобизмом, и она начинала сомневаться, любит ли она вообще своего брата.
Саманте частенько приходилось напоминать себе, что Шелдон ее брат, поскольку он оставался чужим после нескольких недель ее пребывания в Англии. Ей хотелось откровенно поговорить с ним, но это желание быстро улетучилось, когда она увидела полное отсутствие интереса к ее делам. Он не спросил, почему она приехала в Англию, сколько времени собирается оставаться здесь или почему ее муж не приехал вместе с ней. То, что он не расспрашивал ее о Хэнке, облегчило ее жизнь, но то, что он не спросил даже о здоровье отца, изумило Саманту.
Вообще Шелдон, видимо, считал, что каждый живет своей жизнью, и поэтому ничего не рассказывал о себе. Все, что она поняла в нем, произошло только благодаря ее наблюдательности. Или случайностям. Именно таким образом она узнала о Терезе Паласио, невесте Шелдона. Однажды утром он объявил, что женится на ней весной…
— Не хочешь ли ты немного вина перед обедом? — спросил Шелдон голосом, лишенным какого-либо чувства.
Саманта отрицательно покачала головой, лишний раз удивившись, как может молодая женщина влюбиться в такого бесчувственного человека. Все же она должна была признать, что он красив. И богат — бабушка оставила ему семейное поместье. Но он был… таким занудой.
— Может быть, ты выпьешь чая?
— Я подожду, когда приедет твоя novia.
— Novia. Какое странное слово, однако, — сказал Шелдон, немало изумив Саманту. — Тереза так зовет меня. Она настаивает, чтобы я выучил испанский, но мне что-то не хочется.
— Она не говорит по-английски?
— Не слишком хорошо. Саманта усмехнулась.
— Как же вы сумели договориться о женитьбе? Задав вопрос, она поняла по лицу Шелдона, что делать этого не следовало. Его взгляд выражал крайнее неодобрение, хотя тому, кто мало знал Шелдона, было бы трудно что-либо прочитать на его бесстрастном лице. Но Саманта ловила на себе похожие взгляды достаточно часто — всякий раз, когда по своей привычке задавала импульсивные вопросы.
— Ты не собираешься отвечать, — жестко сказала она, — потому что считаешь, что это, как и многое другое, не мое дело.
Саманта испытала глубокое удовлетворение, увидев на бледном лице брата румянец. Ей очень хотелось видеть, как ее уравновешенный, неэмоциональный брат наконец-то выйдет из себя и покажет, что ничто человеческое ему не чуждо. Она вздохнула. Наверное, для этого ей придется задать много вопросов.