Читать интересную книгу Молодость Мазепы - Михаил Старицкий

Угроза Мазепы, казалось, нимало не смутила проводника.

— Если пан ротмистр застрелит меня сейчас же, как собаку, то никогда не выберется назад из этой пущи, — произнес он спокойно, — а если поедет за мною и дальше, то всегда будет иметь время застрелить меня; для того же, чтобы пан ротмистр не думал, что я хочу спастись бегством, то прошу привязать мою лошадь к своему поводу и пустить меня вперед.

Слова проводника были так логичны, что Мазепа не нашелся ничего возразить на них.

— С кем ты перекликаешься? — спросил он сурово.

— С вартовыми полковника.

— Почему же они не покажутся?

— Потому, что никто не должен знать того места, где они прячутся.

— Ишь, дьявольские выплодки, — проворчал Мазепа сквозь зубы, — кажется, в пекло можно пробраться скорее, чем к этому старому «дидьку» в дупло. Ну, — обратился он к проводнику, — ступай вперед. Да только смотри, я держу пистоль наготове: малейшее твое движение в сторону, и я без промаху всажу добрую галушку в твой затылок.

— Гаразд, — ответил проводник.

Повод его лошади прикрепили к лошади Мазепы, Мазепа осмотрел заряды в пистолете, и отряд снова двинулся вперед. Теперь двигаться стало еще труднее, чем прежде. Дорога быстро понижалась; потянуло сыростью, чувствовалось где-то близкое присутствие болота; ноги лошадей начинали скользить по влажной, грязноватой почве; густой черный лес превратился в какую-то сплошную, непролазную чащу; беспрерывно то там, то сям на дороге встречались сваленные кучей колоды, или прокопанные канавы, или просто «провалля», тогда проводник сворачивал в сторону и выходил на какую-то неприметную тропинку, скрытую в чаще, и путники начинали снова колесить по лесу. Крики пугача раздавались все чаще и чаще, и каждый раз этот протяжный стон вызывал в сердце Мазеп какое-то неприятное, подозрительное чувство. Наконец, после тысячи остановок, криков, возгласов, проклятий, отряд выбрался из лесу и остановился на его опушке.

Было уже совершенно темно, так что Мазепа с трудом мог рассмотреть местность, в которой они остановились. Это была огромная круглая котловина, отлогие стороны которой были покрыты со всех сторон сплошным черным лесом; у подножия леса разостлалось полукругом какое-то топкое непролазное болото с мутно блиставшими кое-где светлыми пятнами, — речкой ли, скрывающейся в очеретах, или просто выступившей из-под почвы водой. За этим болотом подымалась снова темнеющая громада земли, покрытая таким же лесом, на вершине которой Мазепа увидал неясные очертания чего-то громадного и неуклюжего.

— Вот оно и есть то место, где живет пан полковник, — произнес проводник, вытягивая руку по направлению горы.

— А как только мы туда переберемся? — спросил у него Мазепа, озираясь по сторонам. — Ни моста, ни плотины не видно кругом.

— Хе, хе! — усмехнулся проводник. — Ступайте за мною, я проведу.

Отряд двинулся снова по опушке леса, вдоль растянувшегося болота. Проехавши так с полверсты, проводник остановился вдруг у старой дуплистой вербы и, круто повернувшие приказал своим спутникам следовать за ним.

— Да что ты — прямо в болото? — остановился в недоумении Мазепа. — Потопить нас хочешь, что ли?

— Я в руках пана ротмистра, — ответил невозмутимо проводник. — Прошу следовать за мною, другой переправы нет.

Скрепя сердце, Мазепа должен был подчиниться его приказанию. Лошади начали спускаться и остановились у самого болота.

— Теперь гуськом, один за другим в ряд! — скомандовал проводник, вступая в болото. Раздалось громкое чавканье копыт, грузнущих в густой тинистой грязи.

Оказалось, что в этом месте под тонким слоем грязи, покрывавшей ноги лошадей до щиколотки и выше, была намощена совершенно незаметная для глаза узкая плотина; иногда грязь подымалась до колена лошади; но двигаться можно было, хотя и с большим трудом.

Сверни только на поларшина направо или налево, — обратился к Мазепе проводник, — так и пойдешь с конем к самому болотяному дидьку на вечерю.

Через четверть часа такой утомительной езды путники, наконец, выбрались на сухой берег и стали снова взбираться на гору Здесь уж дорога пошла ровно, и перед ними зачернела издали какая-то неуклюжая черная громада.

Подъехавши ближе, Мазепа с удивлением рассмотрел замок полковника; он был так мрачен и угрюм, что действительно напоминал страшное разбойничье гнездо.

XXXVII

Всю усадьбу окружал глубокий ров, а за ним — вал, на котором подымался еще высокий, сажени в полторы, острый частокол; состоял он весь не из бревен, а из цельных необтесанных колод, тесно сбитых и скованных между собой. Острые вершины его были еще снабжены сверху заостренными пиками, так что перелезть через него не было никакой возможности. Над коваными железом воротами с подъемным мостом подымалась высокая рубленая сторожевая башня с выглядывающими во все стороны длинными жерлами гаковниц. Частокол был так высок, что из-за него не видно было никаких внутренних построек. Гигантские столетние ели, обступившие замок, казалось, сторожили это мрачное гнездо.

Спустившаяся уже в лесу тьма окутывала и самую усадьбу, и высокие силуэты тихо шумящих елей.

— Ну и жилище, — подумал про себя Мазепа, останавливаясь перед замком, — настоящий разбойничий притон! Одначе, труби, Лобода, — обратился он к стоявшему с ним рядом слуге.

Лобода вынул из-за пояса небольшую, красиво завитую серебряную трубу и, приложив ее к губам, протрубил три раза. Звук трубы как-то странно прозвучал в ночной тишине и всполошил спавшее в лесу эхо. Однако на этот обычный знак, сообщавший обитателям замка о госте, желающем найти под его кровом радушный приют, — из замка не последовало никакого ответа.

Прождавши несколько минут, Мазепа приказал Лободе повторить свой прием; но ответом из замка было и на него все то же угрюмое молчание.

— А, сто чертей им и их роду, — выругался с досадой Мазепа, — не будем же мы здесь перед их воротами ночевать. Труби так, чтобы им прочистило уши, когда не хотят отвечать сразу.

Лобода не заставил себя повторять этого приказания, и видно требование его было достаточно настойчиво, так как через несколько минут в прорубленном отверстии башни, изображавшем окно, показалась чья-то голова.

— А замолчишь ли ты, сатана безрогий, чтобы тебе на тот свете черти так в уши трубили! — закричал чей-то сиплые голос. — Какого «дидька» ты шатаешься ночью по лесу, да не даешь покою добрым людям? Приветствие было не из любезных и взорвало Лободу.

— Добрые люди, добродию, — закричал он в ответ, — отвечают сразу, а вот такие харцызяки безухие, как твоя милость отвечают тогда, когда их попотчуют батогом!

— Го-го! Какой скорый! А ну, выходи сюда, посмотрю добрый ли ремень выйдет из твоей шкуры? — отвечал сиплый голос.

— Отворяй же, отворяй ворота, посмотрю и я, все ли у тебзубы во рту, — закричал Лобода.

— Как же! Переночуешь и в лесу, розбышака; нет у нас мест для всяких бродяг, — продолжал негостеприимный сторож. Лобода вспылил.

— Не для розбышаки, татарская морда, — крикнул он зычным голосом, — а для славного Ивана Мазепы, присланного: твоему полковнику гетманом Дорошенко!

— Ну, ну, много вашего ночного товариства прикрываете теперь гетманским именем, — отвечал насмешливо сторож. — Иди себе к нечистому, пока не попотчевал тебя железно кашей!

Положение отряда становилось критическим, перебранка начинала принимать все более враждебный характер; видимо обитатели замка не верили назначению Мазепы и решительно не желали впустить к себе отряд. Долго пришлось Мазепе поспорить с недоверчивым и угрюмым сторожем, пока он согласился объявить полковнику о прибытии посла. Наконец голова скрылась из окна.

Прошло с четверть часа, в окне никто не появлялся. За стенами замка царила все та же тишина, прерываемая только глухим завыванием всполошенных псов.

Мазепа начинал уже терять последнее терпение, когда окне показалась снова голова, и тот же сиплый голос прокричал:

— Отряд пусть отъедет подальше и останется в лесу, а посол может въехать в замок.

Это распоряжение пробудило в Мазепе снова смутное подозрение, — уж не состроил ли ему тут засады проводник. Странные приемы владельцев замка невольно наводили на эту мысль. Однако выбора не было: надо было или принимав предложение владельцев, или возвращаться назад. Он ощупал на себе оружие и тонкую кольчугу, покрывавшую под жупаном его грудь, и, обратившись к Лободе, произнес быстро и отрывисто:

Теперь отъезжайте, но не удаляйтесь никуда от замка; если до полночи вас не впустят, и я не дам вам никакой вести, — старайтесь проникнуть в замок.

Лобода обещал исполнить точно его приказание. Отряд и обоз Мазепы отъехали вглубь леса. Когда они удалились на значительное расстояние, ржавые цепи заскрипели, опустился подъемный мост; Мазепа проехал под темным проходом башни и въехал наконец на обширное подворье полковника.