у подростка с меняющимися связками. Мысль тоже начала уходить, поэтому я понял, что времени у меня, собственно, не много.
— Почему ты не попросил Юрьевского оплатить исцеление Вероники? Почему повёз её на свои деньги в недорогую клинику? Почему хотели что-то пересаживать, когда там даже диагноз правильно поставить не смогли? Юрьевский вообще в курсе того, что происходит? — у меня было ещё много вопросов, но я не рисковал задавать их за один вопрос человеку, находящемуся в неадекватном состоянии. — Вы хотели её убить?
— А я не знаю, — он, наконец, посмотрел мне в глаза, и в мутном, пьяном мареве я увидел искренность: он действительно не знал. — Это мне она сказала сделать. Я только следовал инструкции. И тебе шлем покрасить тоже. Там краска какая-то была специальная, невидимая.
— Кто «она»? — спросил я, молясь, чтобы папаша не рухнул замертво передо мной. — Кто тебе сказал это сделать?
— Ну она, — совершив руками непонятные движения, ответил отец. — Елена Премудрая.
— Это кто? — с нажимом произнёс я.
— Кто-кто, — передразнил он меня и заулыбался. — Юрьевская Елена, манда с ушами. Обещала мне богатую награду, если всё получится, но, кажется, шиш.
Я окончательно перестал понимать пьяный бред, который нёс мой отец, поэтому встал со своего места. Но, как оказалось, преждевременно. Отец выпил ещё несколько рюмок подряд, откинулся на спинку стула и захрапел. Однако только я подошёл к двери, как он выдал следующее:
— Когда узнали, что и ты из этих, то придумали схему с операцией… — он снова всхрапнул, но только для того, чтобы открыть глаза и снова выпрямиться. — А вам таким на земле не место! Вы — опухоль! Сколько мне крови попортили! Будь проклята твоя мать!
Последние слова его были лишние. Я сжал кулак, подошёл и от всей души съездил ему по лицу.
— Никогда не трогай мою мать, — сказал я, наклонившись к самому его уху, откуда, казалось, тоже несло алкоголем. — Это святое.
Он ничего не ответил, возможно, потому что не понимал. Сплюнул кровь и налил себе ещё пойла. Из кабинета я выходил с тяжёлым сердцем.
* * *
Возле дома меня ждала хорошенькая блондиночка. Я покопался в памяти, но никого, похожего на неё, не нашёл. Возможно, опять гости из утраченной краткосрочной памяти Руслана. Я мельком отметил её фигурку, хороша, чертовка, вот только мои мысли были далеки от плотских утех. У меня в семье разыгралась трагедия похлеще тех, что показывают в кино. Мне надо было как-то смириться с этим.
«Наши миры погибают», — вот с чем гармонировало моё нынешнее состояние. Голос, говоривший это где-то на задворках моего сознания, стал громче.
— Руслан Дмитриевич? — уточнила, подходя ко мне красотка. — Можете уделить мне несколько минуточек? Дело в том, что я — ваша большая поклонница…
— Простите, — сказал я, стараясь выдавить милую улыбку, — я сейчас немного занят.
— Ох, извините, пожалуйста, — она сделала странный жест, словно успокаивала меня, но в то же время словно крючок какой за меня зацепила. — Я тогда позже приду. Скажите, когда вам удобно будет встретиться и поговорить?
Я посмотрел на неё, прислушался к своим мыслям, ещё раз оценил фигуру. «Надо же и отдыхать немного, правда?» — подумал я, а вслух сказал:
— Давайте завтра. Я как раз буду немного посвободнее. Вас устроит? — конечно, я не надеялся всё успеть до завтра, но рассчитывал найти путь.
— Вне всяких сомнений, — она улыбнулась, наверное, самой милой улыбкой из всего арсенала. — Меня Софией зовут.
— Очень приятно, — ответил я и повернулся к дому. — Значит, завтра, в три по полудни.
— Идёт, — сказала она мне в спину. — Если, конечно, раньше не передумаете.
Я не придал значения её словам, однако меня сразу же пронзила тревожность. Когда я вошёл в дом, она не уменьшилась. У меня сложилось стойкое ощущение, что чего-то не хватало. Но чего?
Я посмотрел по сторонам, поднял руки к лицу, и к своему стыду только после этого догадался глянуть на левое плечо.
Живоглота на нём не было. Когда он исчез? Я даже предположить не мог.
Глава 21
— Ваше благородие, — обратился ко мне Арман, но, видя, что я взбудоражен, медленно проговорил: — Что-то случилось?
Я не собирался обсуждать свои проблемы с прислугой, поэтому просто мотнул головой.
— Чего хотел? — бросил я и увидел, как он дёрнулся, видимо, у отца с ним именно так и обращались.
— Вам пришло официальное приглашение на Весенний императорский бал, — произнёс он, вытянувшись в струнку. — Разрешите вручить?
— Давай, — сказал я, как можно мягче, и протянул руку. — Если что я буду у себя, меня не беспокоить.
Я собирался войти в Лимб, чтобы отыскать живоглота. Немедленно! Но при посторонних я зарёкся это делать, так как осознал, насколько это опасно. Мне нужно было закрыться у себя в комнате, и только тогда я мог безбоязненно идти на поиски Пушка.
Арман протянул мне официальное, но очень симпатичное письмо, заверенное императорской печатью. Не глядя, я сунул его в куртку и поспешил наверх.
Заперев дверь, я сходу собрался войти в потусторонний мир.
И не смог. Вообще.
Я словно бился головой в стену, но войти в Лимб не мог. Не было привычных ощущений и звуков. И я тут же вспомнил, как объяснял Алисе, что вижу потусторонний мир, но не могу в него войти. Именно ситуация и случилось. Впрочем, и видел-то я его тоже достаточно плохо.
Три или четыре безуспешные попытки привели меня к мысли, что во всём виновата встреченная мной блондинка по имени Софья. На это указывала и последняя её фраза о том, что я могу захотеть встретиться раньше, чем завтра в три пополудни.
Но