— Когда все начнется, нашей главной задачей будет тянуть время, — сказал Магистр. — Выигрывая его для нашей основной атакующей силы — Гарри и Брюса. Совершенно неважно, сколько статистов Пожирателя мы намолотим в реальном мире, потому что у него их почти бесконечный запас, и так нам в этой войне не победить.
— Кстати об этом, — сказал Виталик. — А когда все уже начнется, к хренам? Меня стращали, что я попаду на страшнейшую в моей и так страшной жизни бойню, а ты только и делаем, что языками треплем.
— Да вот прямо сейчас и начнется, — сказал Магистр, наблюдая, как техасцы занимают свои огневые позиции, а в прерии оседает поднятая их машинами пыль.
Брюс вышел из своей палатки, сдержанно кивнул всем присутствующим, прошел в центр платформы и снова уселся там в позу лотоса.
Гарри запрыгнул на платформу и присоединился к нему. Я не сомневаюсь, что тело британского спецагента могло гнуться под немыслимыми для обычного человека углами, но Гарри не стал завязывать ноги узлом и остался стоять.
— Ну, тут уж кто как привык, — прокомментировал это Магистр, выудил из кармана пульт управления и нажал на нем несколько кнопок.
Платформа без звука и любых намеков на вибрацию взмыла в воздух и зависла на высоте около полутора метров от земли. Мгновением спустя ее накрыло куполов силового поля. Еще чуть позже Магистр добавил к нему Сферу Отрицания и двуслойный магический щит, способный впитать в себя столько урона, сколько и заклинание класса «армагеддон» за один раз не нанесет.
Фигуры наших астральных бойцов потускнели и слегка потеряли в резкости, но я увидел, как Гарри чисто символически шагнул влево и снова застыл.
Силуют Брюса оставался неподвижен.
— Они начали, — констатировал Магистр.
— А как мы узнаем, что они, сука, закончили? — поинтересовался Виталик.
— Если они победят, то они сами нам об этом расскажут, — ответил Магистр.
— А если они проиграют?
— Тогда они умрут.
Вот так, просто и буднично, без пафосных и воодушевляющих речей о бессмертии и славе, которая останется в веках, без бравурных маршей, сияющих надраенной медью оркестров и долгих клятв в вечной стойкости, мы и вступили в очередной раунд войны с Пожирателем Миров.
Хотелось бы верить, что в последний.
Глава 24
Как говорил мой старик-отец, ожидание драки хуже самой драки. Лучше честно получить по зубам и копить деньги на стоматолога, чем трястись в ожидании этого дня.
Я сверился с встроенным интерфейсом. С тех пор, как Магистр накрыл летающую платформу Сферой Отрицания, прошло уже десять минут.
Ничего не происходило.
Все также палило Солнце, ветер все также гонял по прериям шары перекати-поля, техасцы терпеливо лежали на своих огневых позициях, Магистр где-то раздобыл короткий окурок сигары и пытался его раскурить, чуть не обжигая губы. Для полного погружения не хватало только музыки Энио Морриконе.
— Не хватает музыки Энио Морриконе, — заметил я.
— Мне больше Ганс, сука, Циммер нравится, — сказал Виталик.
— А он разве писал для вестернов?
— А кого это вообще волнует, к хренам? — поинтересовался Виталик. — Слышь, доцент, ты уверен, что все идет, как надо?
— Уверен, — отозвался Магистр. — И называй меня Мессиром.
— Ага, обязательно, — пообещал Виталик.
Мы стояли, напряженно вглядываясь вдаль.
Время шло.
А мы стояли.
А время шло.
— Хорошо, сука, стоим, — сказал Виталик. — Слушайте, а может быть, это хороший знак? Может, они его уже урыли там, астральные наши, сука, бойцы? Может быть, прикопали его к хренам, так что он и пикнуть не успел?
— Нет, — Магистр таки перестал мучать несчастный окурок и выплюнул его на землю. — Я получаю сообщения по своим каналам, наши союзники уже вступили с ним в бой в местах его высадки.
— И куда ты их получаешь? — поинтересовался Виталик.
— В голову, — сказал Магистр.
— А почему у нас так тихо?
— Это нормально, — сказал Магистр. — Он ищет, откуда по нему был нанесен удар, но еще не нашел. Как найдет, вечер тут же перестанет быть томным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я еще раз сверился с интерфейсом, было три часа дня. Вполне возможно, что до вечера мы и не доживем.
Время продолжало идти.
Мы продолжали стоять.
— Не люблю такую войну, — сказал Виталик. — Не зрелищно как-то. Экшена не хватает.
— Зато саспенса — хоть лопатой кидай, — сказал Магистр.
— Так то не это, — глубокомысленно сказал Виталик и не менее веско припечатал. — К хренам.
— Ты кем при жизни был, ковбой? — спросил Магистр.
— Маршрутку, сука, водил, — тяжело вздохнул Виталик. — Разве не очевидно?
Мы стояли.
Время шло.
Двадцать минут.
— Нам бы еще двоих, — сказал Виталик. — Могли бы великолепную семерку тут закосплеить, к хренам. Азиат у нас уже есть, так что желательно индейца и негра.
— Ты в курсе, что там почти все померли? — спросил я.
— Проблемы индейцев и негров меня мало интересуют, — сказал Виталик.
— В новой версии как раз они-то и выжили, — сказал я.
— Поэтому я и не смотрю новые версии, — сказал Виталик. — То у них терминатор шторы шьет, то предатор с алиеном спаривается, а то и вовсе Джек Воробей — баба.
— Капитан Джек Воробей, — машинально поправил я. — И это как раз снять не успели.
— Хоть какая-то польза от вашей Системы, — сказал Виталик.
— Если бы не Система, ты бы сейчас лежал в земле, — заметил Магистр.
— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, — сказал Виталик. — Помереть не страшно. Страшно, если потом тебя в экранизации какой-нибудь Козловский сыграет.
— Не твой типаж, — сказал я. — Ростом не вышел.
— А кто вышел-то, к хренам?
— Не знаю, — сказал я. — Пока в голову только Киркоров приходит.
— Не, — сказал Виталик. — Киркоров мне не нравится. Слащавый он какой-то, весь подкрашенный, подпудренный… Одно слово — румын.
— Так он болгарин, — сказал Магистр.
— Да? А какая разница? И как ты, чудище инопланетное вообще в наших родных чудищах разбираешься?
— У меня феноменальная память на всякую чепуху, — сказал Магистр.
— Может быть, пока тебе ее не отшибло и у нас минутка свободная выдалась, мы о делах поговорим? — спросил я.
— Дела у прокурора, — сказал Магистр. — А наша свободная минутка только что закончилась.
— Вот так, сука, всегда, — сказал Виталик. — На самом интересном месте.
Метрах в шестистах от нас, на направлении в два часа, воздух разрезала черная трещина, которая быстро принялась расширяться и разрослась до размеров портала, откуда сразу же полезли паладины ричарды в совершенно товарных количествах.
Одна сотня, вторая…
После третьей я перестал считать, потому что это было бессмысленно.
Два новых портала открылись на шесть и восемь часов.
На том же расстоянии.
— А чего они так далеко? — спросил я. — Владение портальными технологиями и все такое…
— В платформу встроен блокиратор, — сказал Магистр. — Ближе им не высадиться. Ближе — только ножками.
— А почему тогда…
— Ты все узнаешь, — сказал Магистр. — В свое время.
Вот не люблю я такие заходы.
Паладины выстраивались в квадраты, и каждый квадрат насчитывал… Да не так уж это и важно.
Паладинов было много, и все они были ричарды, и все они были против нас. Когда количество паладинов перевалило за несколько тысяч, квадраты принялись выдвигаться в нашу сторону.
Земля начала передавать нездоровые вибрации.
— Уныло как-то идут псы-рыцари, — прокомментировал Виталик. — Вяленько, без огонька. Могли бы хотя бы свиньей построиться.
— Это римская фишка, — сообщил ему Магистр. — Римские легионы такими построениями воевать ходили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так тогда пулеметов не было, — сказал Виталик. — Что-то ваш искусственный, сука, интеллект какой-то не слишком интеллектуальный.
— Это разведка боем, не более, — сказал Магистр. — Ты, главное, не забывай, что он таких паладинов пачками клепает.