Читать интересную книгу Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества - Гордон Чайлд

Преследование абстрактного знания ради самого знания, или «очищение духа» (катарсис) по Аристотелю, стало утешением для богатых рабовладельцев, освобожденных своими рабами от всякой потребности самовыражаться продуктивно. Однако и эти люди соперничали между собой, управляли государством подчас нечистоплотными способами в афинском собрании или, в равной степени, через жестоких тиранов в других городах.

Затем отдельные купцы, местные жители одного из нескольких соперничавших государств, стали сомневаться и теперь вовсе не стремились делиться своими географическими и астрономическими наблюдениями с каким-либо космополитическим ученым, которые тот мог передать их врагам и соперникам.

Более того, рабство делало настоящую науку и, как следствие, научную историю невозможными. Чтобы подтвердить создание института, Аристотелю пришлось выдвинуть доктрину «естественного раба». Фактически это означало, что человек любой расы, кроме грека, находил свое высшее предназначение в том, чтобы служить дружелюбному греку с помощью интеллекта. А ведь это были создавшие цивилизацию семиты (автор заблуждается — ни шумеры, ни эламиты, ни древнейшее население Палестины и Сирии, а также правящая верхушка Древнего царства Египта семитами не были. Семиты пришли сюда из соседних пустынь позже, восприняв уже созданное. — Ред.) и египтяне, а также кельты, германцы, евреи и другие продолжившие их дело. (Греков, италиков и иранцев надо было упомянуть в первую очередь. — Ред.)

Наконец, Фаррингтон оспаривал, что свобода мысли и учения преднамеренно ограничивались в интересах класса собственников и связались с их влиянием в государстве. Очевидно, что критика натурфилософов порождала нападки на религиозные и сверхъестественные устои установленного порядка.

Сказанное допускалось, пока экономическая система расширялась так, что происходил неизбежный рост богатства при неравномерном его распределении. Все же после 450 года до н. э. рынок больше не расширялся прежним образом, доходы от ростовщичества и владения рабами с одной стороны, разорение мелких крестьян-землевладельцев в ходе войн и переполненность рынка труда — с другой обнажили контраст между богатыми и бедными. В нескольких городах случились беспорядки. В IV веке до н. э. требования о списании долгов и переделе земли стали распространенными и постоянными.

При сложившихся обстоятельствах философы права признали значение суеверий для поддержки существующего порядка. Платон откровенно советует обучать горожан «благородной лжи». Позже Полибий хвалил римскую аристократию за то, что она успешно это проделывала. «Основание римского величия, — заявлял он, — суеверие». Оно вводилось в каждый аспект их частной и общественной жизни вместе с любой уловкой, чтобы поразить воображение.

Ведь большинство населения любого государства остается колеблющимся, склонным к безнравственным желаниям, неконтролируемому гневу и сильным страстям. Поэтому и следует поддерживать в них страх, путем различных симулякров. Отсюда преднамеренное решение, чтобы внедрять в массы представления о боге и загробной жизни.

Фактически Фаррингтон осуждает Анаксагора за «нечистоту помыслов», а затем и Сократа, «совращающего молодежь», приводя конкретные примеры неприятия критики или чужой точки зрения.

В любом случае развитие классической греческой науки фактически было ограничено особыми социальными и экономическими условиями классического полиса. Те же самые ограничения, возможно, повлияли и на классическое искусство.

На протяжении бронзового века закрепились обычаи, установившиеся как каноны в 3-м тысячелетии до н. э., вводились лишь некоторые технические процессы и обновлялись только отдельные стили. Даже в железном веке восточные древние освященные традиции прошлого доминировали над вкусами потребителей, как и прежде происходивших в основном из тех же социальных классов, хотя и из различных народов.

Отказавшись после 700 года до н. э. от жестких варварских стилей «геометрического века», греки начали подражать образцам восточного искусства так же успешно, как финикийцы проделали это во 2-м тысячелетии до н. э. Прежде всего они стремились сохранить равновесие и ограничить ярко выраженный геометрический стиль. Когда классическая экономика расширилась, старые условности сломали, и вместе с расширением рынка производители стали подстраиваться под соответствующих покупателей.

Скульптор и художник больше не зависели от покровительства объединения жрецов или дворов деспотов. Их самые доходные и почетные обязанности, следовательно, никак не связывались с изготовлением идолов по образцам, одобренным священной традицией, санкционировавшейся священным образом и потому, как утверждалось, магически действенной.

Изображения «божественных правителей», продолжавших магическую функцию, теперь не являлись стандартами для изображения форм человека. Города или отдельные личности уполномочивали скульпторов, чтобы те высекали статуи атлетов и воинов или умерших родственников. И ни одно из этих изображений не претендовало на сходство с божеством, равно как и сами статуи больше не считались магическими по своему воздействию. Таким образом, они освобождались от следования традициям и изображали то, что видели. Кстати, постоянные спортивные состязания предоставляли им возможность видеть человека обнаженным, что считалось вовсе не принятым на Востоке.

Так греческие художники, возможно, оказались первыми, после безымянных мастеров, трудившихся в доарийской Индии, представившими человеческие фигуры в реалистической манере. Им дозволялось даже подобным образом изображать богов. Так к У веку до н. э. греки учредили каноны красоты в изображении человека, ему следуют и сегодня.

Архитекторы также, переводя в прекрасный мрамор своей страны деревянные постройки их варварских предков, весьма вероятно, вдохновлялись египетскими и азиатскими образцами. Вместе с тем они создали архитектурные формы, которые, если их копируют в мрачный камень под серым северным небом, производят мрачное впечатление, но при средиземноморском солнечном освещении являются предметом невыразимой красоты, даже когда лежат в руинах.

Точно так же и в литературе такие же эпосы, рассказывающие о военных подвигах богов и правителей, создавались и при азиатских и египетских дворах, такие же мистерии проводились в храмах бронзового века. Варварские предки индоевропейцев создавали песнопения в метрической форме.

Для услаждения ионийских аристократов и богачей «Гомеры» железного века создали произведения не только в эпической форме, распевавшиеся в виде баллад при микенских дворах героев, но и виде сказаний, в которых не только описывались происшествия и события, но и раскрывались характеры людей.

Хоральную оду, сопровождавшуюся музыкой и танцами, сотворили для сословия тиранов, нажившихся на торговле в VI веке до н. э. Наконец, для горожан демократических полисов хоральные оды и декламация эпоса соединились с общественным представлением в виде драмы, не обязательно с сюжетом, подобным библейскому. Литературные традиции, созданные греками, стали образцами не только для поздних европейцев, но также для иранцев, арабов и, возможно, индийцев.

Самый оригинальный созидательный период греческого искусства закончился до 400 года до н. э. Упадок начался как раз тогда, когда замедлилась экономическая экспансия, общий уровень богатства стал уменьшаться, реальные доходы падать, хотя личные состояния были даже большими, чем когда-либо, и количество рабов по отношению к общему населению увеличилось.

Сегодня для нас греческая скульптура представлена не только статуями богов, высеченными самыми известными мастерами (в большинстве они утрачены, имеются римские копии), но и надгробными памятниками и плитами с похожими произведениями, выполненными не столь искусными мастерами для своих покровителей, обладавших более умеренными средствами.

Греческая живопись известна не прославленными изображениями картин художников в храмах и общественных зданиях, они утрачены, но благодаря рисункам на вазах, изготавливавшихся в массовом порядке для общественного потребления ремесленниками, редко являвшимися полноправными гражданами, а иногда и рабами. После 500 года до н. э. по мере того, как росло количество рабов, социальный и экономический статус подобных художников уменьшался, как и других ремесленников. В IV веке до н. э. Аристотель упоминает о профессии музыканта (исполнителя на флейте) как о совершенно исчезающей профессии.

Противоречия в политической и экономической структурах греческого полиса полностью проявились после 400 года до н. э. «Социальная и экономическая жизнь, — как замечает Ростовцев, — характеризуется двумя доминирующими чертами — переходом большей части населения на положение пролетариата и тесной связью данного процесса с безработицей и нарастающим недостатком продовольствия».