преступлений и того хладнокровия, с которым он сегодня вечером убил Дэнни, он приближается к концу. Но чрезмерная дерзость, проявленная преждевременно, могла бы поставить планируемую им эффектную концовку под удар.
– А в чем может состоять эта самая эффектная концовка? – поинтересовалась Овербек.
– Понятия не имею, – ответила Конни. – Но вам придется исходить из предположения о том, что возможно все. Одного нам нужно избегать любой ценой – прерывания фантазий преступника. Это для него запретная зона. По его мнению, любой, кто мешает ему, должен быть устранен или заменен. Каждую из своих жертв он выбрал по вполне определенной причине. Они должны играть роли. Особенно Элспит. Наличие у преступника фиксации на его матери – это общее место, когда речь идет о мужчинах, совершающих преступления против женщин, но я полагаю, что именно мать является тут ключевым звеном. Преступник либо воссоздает фигуру матери или жены, либо пытается создать то, чего никогда не имел. В любом случае я готова поспорить, что его мать умерла и что он не женат. Крайне важно, чтобы его фантазии никак не пострадали.
– Понятно. Мы заслушали ваши рассуждения о психологических особенностях преступника, но есть и более важные соображения, носящие практический характер. Сколько времени у нас есть и как нам найти его? – спросила Овербек.
– Что касается времени, то вам нужно исходить из предположения, что его осталось немного. Анджела Ферникрофт была убита два месяца назад. Элспит была похищена пять недель назад. Что касается того, как мы будем действовать, чтобы найти преступника, то нам необходимо изменить ключевой элемент его поведенческого алгоритма. Его не беспокоит то, что его видят другие люди, он творит зло безнаказанно. Чтобы сказать вам, как его искать, мне необходимо узнать о нем побольше. А для этого нужно начать с ним диалог. Я бы хотела сделать это сегодня вечером.
Овербек, не обращая ни малейшего внимания на полицейских, прошла между ними и остановилась в нескольких дюймах от Конни:
– Но вы сказали, что нам нельзя прерывать фантазии преступника. Вам не кажется, что объявление о том, что на него открыта охота, вполне может, так сказать, проткнуть его уютный пузырь?
– Нет, если мы подыграем ему, – возразила Конни. – Никаких угроз, ничего такого, что помешало бы ему чувствовать, что он тут главный и что все будет происходить именно так, как хочется ему.
– Хорошо, доктор Вулвайн, – согласилась Овербек. – Выходите на свою пресс-конференцию. Съемку и площадку мы вам обеспечим. Однако, если преступник так глубоко погружен в свой бред, нет никаких гарантий, что он будет смотреть или слушать то, что говорят в СМИ.
– Тем или иным образом он все-таки поддерживает связь с реальным миром, – ответила Конни. – Он изучает маршруты и обстановку, выходит из дому, следит за своими жертвами, проверяет факты, взаимодействует с окружающими. Если Элспит, Мэгги и Зевьер все еще живы, он также кормит их и заботится о них. У него есть обязательства и цель. Если мы сможем сделать так, чтобы мое послание попало в достаточное количество теле- и радиопередач и заполнило собой газетные полосы, преступник, так или иначе, увидит или услышит его.
– Вы сказали: «Если Элспит, Мэгги и Зевьер все еще живы», – процитировала Овербек. – Вам, доктор Вулвайн, следует знать, что, хотя мне не нравится слово «если», мне несвойствен ваш безбрежный оптимизм. Как-никак Анджела Ферникрофт была жестоко убита в своей собственной постели.
– Да, но вы должны помнить…
– Пока я говорю, ваши уста должны быть плотно закрыты, дорогуша, – отрезала Овербек.
Конни пожала плечами и уселась на край стола.
– Не говорите мне, что ее смерть была случайной. Случайная смерть – это когда вы обнаруживаете гадюку у себя под ногами в своей машине, которую вы ведете по шоссе, гадюка кусает вас, вы вырубаетесь и врезаетесь в другую машину. А Анджела Ферникрофт была задушена и оставлена в супружеской кровати, где ее нашли дети и муж. Ее убийца шпионил за ней, проник в ее дом и, вероятно, ждал и наблюдал, пока она принимала ванну и читала книгу. На мой взгляд, и простите меня, если я использую неправильную терминологию, это говорит о том, что он гребаный псих.
В комнате послышался согласный ропот. Конни ждала.
– Мне также известно, что ДНК нашего преступника была обнаружена при расследовании другого дела – дела некоей неизвестной бездомной женщины, которая, возможно, пропала в Эдинбурге не менее пяти лет назад. Пять лет, доктор Вулвайн! Подумайте об этом. Это значит, что маньяк, возможно, рыщет по нашим улицам, выбирает себе жертв, оттачивает свое чутье, набирается опыта и сил уже пять гребаных лет. Иными словами, он успел получить и степень бакалавра, и степень магистра в деле слежки за людьми и организации убийств, и это если предположить, что он не занимается всем этим еще дольше.
– Согласна, – сказала Конни.
– По моему мнению, это означает, что мы имеем дело с очень опасным душевнобольным злодеем. Так с какой стати я должна верить, что Элспит, Мэгги и Зевьер еще не погибли?
Конни встала и подождала, чтобы собравшиеся затихли, прежде чем заговорить опять. Овербек была хорошим оратором, и ее аудитория была склонна согласиться с ней. Так что для того, чтобы их убедить, придется постараться.
– Мне понятен ваш вопрос. Мы знаем, что этот малый убивает, когда что-то идет не так. Тело он никуда не перемещает, оставляет на месте. Никакой суеты, никакой попытки спрятать труп. У нас нет ни трупа Элспит, ни трупа Мэгги, ни трупа Зевьера, так что вашей отправной точкой должно быть предположение о том, что они похищены, но не убиты. К тому же до настоящего времени мы не нашли мотива для того, чтобы преступник их убил. Следовательно, они живы, пока не будет доказано иное. Они ценны для него. Слежка, знание их жизни – преступник знал, у какого инструктора по йоге занималась Элспит, в какой парк и в какую школу ходила Мэгги, в каком спортивном центре и в какое время Зевьер играл в баскетбол, – означают, что все они были объектом самого пристального его внимания. Он что-то делает с ними, один Бог знает что именно, но это носит целенаправленный, а не спонтанный характер. Возможно ли, что они мертвы? Разумеется. Мучил ли он их, насиловал ли? Статистика по преступлениям такого рода говорит нам, что это почти неизбежно. Убьет ли он их в какой-то момент в будущем?
В комнате воцарилась полная тишина.
– Да, убьет. Этот человек нестабилен. Он опасен. Каковы бы ни были его фантазии, в конце концов они так или