В конце концов стало заметно, что и сам Тиберий начал плутать. Он остановился и стал оглядываться вокруг.
— Ты что: погубить нас решил, подонок? — резко процедил Валерий.
— Слушайте! — неожиданно отозвался тот. Откуда-то спереди до них донесся слабый гремящий звук — ритмичный бой бубнов и барабанов.
— Барабаны Конана! — закричал Тиберий.
— Но если мы от него так близко, чтобы слышать барабаны, — с подозрением спросил Валерий, — то почему не слышим криков и звона оружия? Ведь бой уже должен был начаться?
— Ветер и эхо в горах играют порой невероятные шутки, — отозвался, стуча зубами, проводник. — Слушайте!
До слуха их долетел далекий глухой рев.
— Бой в долине уже начался! — закричал Тиберий. — А бубны и барабаны Конан, видимо, расположил на склонах гор. Быстрее!
И он уверенно двинулся прямо на звук, словно определив, где находится конечная цель. Проклиная туман, Валерий двинулся за ним, про себя решив, что нет худа без добра — пелена тумана скроет его передвижение и сыграет ему на руку. Конан не заметит его. Он нападет на ненавистного киммерийца со спины, как только солнце рассеет этот туман.
Он уже не мог определить, что сейчас находится вокруг: обрывы, лес или пропасти. Громыхание приближалось, и за этим гулом совершенно невозможно было услышать шум битвы. Неожиданно по обеим сторонам от всадников из тумана вынырнули высокие скальные колонны, и Валерий вздрогнул, поняв, что они минуют какую-то узкую расщелину. Но их проводник не показывал никакого замешательства, а скалы расступились и вновь исчезли в тумане. Узкое место осталось позади, и, если бы кто-нибудь замышлял устроить ловушку, лучше всего это было бы сделать именно там. Валерий перевел дух.
Но Тиберий вдруг остановился. Ритмичный гул оглушал, а Валерий никак не мог понять, откуда он раздается. То казалось, что справа, то слева, то спереди, и даже сзади. Он нетерпеливо оглядывался вокруг, но не мог разглядеть ничего, кроме клубящегося тумана да оседающей на стали доспехов влаги. Длинная колонна закованных в сталь рыцарей за его спиной казалась ему в туманном мареве процессией ведьм.
— Чего ты ждешь, мерзавец? — сурово взглянул он на проводника.
Тиберий не ответил, продолжая вслушиваться в устрашающий гул. А потом он резко обернулся и с презрительной усмешкой посмотрел в глаза Валерию.
— Туман расходится, мой король, — процедил он враз изменившимся злым голосом. — Смотри!
Грохот замолк. Мгла начала рассеиваться. И сражу же, высокие и величественные, вверху показались вершины гор. Туман опускался все ниже, редел и бледнел. Валерий поднялся в стременах… и с губ его слетел крик, многократно повторенный эхом и всеми его солдатами. Вокруг всюду громоздились скалы. Они стояли не посреди широкой долины, как предполагал еще несколько мгновений назад, а в слепом котле, окруженном вертикальными скалами высотой в несколько сотен футов, единственный вход в который они только что прошли.
— Подонок! — Валерий что было сил ударил Тиберия по лицу своим закованным в сталь кулаком. — Что это за дьявольская шутка!?
Оборванец сплюнул кровь и зашелся зловещим смехом.
— Шутка, что избавит свет от одной отвратительной твари!
— Смотри, грязная обезьяна!
И вновь Валерий вскрикнул, как громом пораженный. Вход в котловину преградила огромная людская толпа, молчаливая и неподвижная, как скульптурная группа — сотни заросших оборванцев с пиками и копьями в руках. А сверху, со скал, выглядывали другие лица — тысячи! — дикие, изможденные, страшные. Глаза их горели от ненависти.
— Хитрость Конана! — зарычал Валерий.
— Нет, Конан об этом ничего не знает! — рассмеялся Тиберий. — Это хитрость людей, доведенных тобою до нужды, тех, кого ты разорил и превратил в зверей. Амальрик был прав: Конан не стал делить свою армию. Мы же — свора, за кусок хлеба бегущая за ним, волки этих гор, люди без дома и без надежды. Это был наш план, и жрецы Асуры послали нам в помощь туман. Посмотри на них, мой король! Каждый из них носит на себе знак твоей власти — на теле или в душе! А теперь посмотри на меня! Ты не узнаешь меня, правда? Но это клеймо на моем лице выжег твой палач! Когда-то ты знал меня — мое имя было Амилий. Моих сыновей ты приказал повесить, а жену мою твои наемники изнасиловали и зарубили. Ты говорил, что я расстанусь с жизнью, если заманю тебя в ловушку? Боги всемогущие! Да мы отдали бы тысячи жизней, все отдали бы, лишь бы купить за это твою голову!
И теперь она наша! Посмотри на людей, доведенных тобою до нищеты, на тени людей, что когда-то жили и радовались жизни! Пришел их час! Эта каменная котловина станет твоей могилой. Попробуй-ка влезть на скалы: они высоки и обрывисты. Попробуй-ка вырваться: эти люди встанут на твоем пути и выцарапают тебе глаза! Собака! Встретимся в аду!
И, откинувшись назад, он громко рассмеялся, а эхо его зловещего смеха многократно отразилось от скал. Валерий выскочил из седла и с размаху ударил его своим длинным мечом, рассекая плечо и грудь. Тиберий упал навзничь, но не перестал смеяться, хотя хлынувшая из его рта кровь превратила смех в хрипение.
Вновь загрохотали бубны и барабаны, охватывая котловину кольцом низкого гула, а сверху, со скал, полетели первые камни и хлынул свистящий ливень стрел, заглушая крики и стоны умирающих…
Глава XXII
"Дорога в Ахерон"
Небо на востоке уже заалело, когда Амальрик во главе своей армии подошел ко входу в Долину Львов. Долину эту окружали крутые горные склоны, а дно было иссечено нагромождениями скал различной высоты и вида. Армия Конана стояла на самом большом возвышении, ожидая нападения противника. Корпус из Гандерланда, присоединившийся к ней незадолго до этого, состоял примерно из семи тысяч боссонских лучников и четырех тысяч всадников — баронов с севера и запада со своими дружинами.
Воины, вооруженные пиками, общим числом около двенадцати тысяч — в основном, гандерцы и, кроме того, четыре тысячи аквилонцев из других областей, — стояли в дальнем, узком конце долины, выстроившись наподобие огромного клина. По обоим флангам располагались по пять тысяч боссонских лучников. А позади пехоты стояли с поднятыми пиками и копьями конные рыцари — десять тысяч пуантенцев, и девять — аквилонских баронов со всеми своими вассалами.
Это была удачная позиция: ее невозможно было обойти со стороны, — это означало бы необходимость карабкаться на кручи под ливнем стрел и ударами мечей. Обоз Конана стоял непосредственно за спиной выстроенного войска, в узкой, похожей на змею части долины. Киммериец не опасался нападения сзади — горы были полны бесконечно преданными ему людьми: беглецами из центральных областей Аквилонии и разоренными дворянами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});