Барон убедился, что перестал получать о Конане другие сведения, кроме как предельно туманные и расплывчатые. Обычным делом уже стало то, что передовые разъезды уходили на разведку и больше не возвращались, обычной стала и картина повешенных на деревьях немедийских лазутчиков. Простонародье восстало и сражалось, как только было способно: жестоко, смертельно и тайно. И теперь Амальрик уверенно знал лишь то, что значительные силы гандеров находятся где-то к югу от него на другом берегу Ширки, а Конан со своей армией движется по юго-западу.
Он опасался, что, если они с Валерием углубятся в эти дикие западные области, Конан обойдет их и спокойно ударит по центральной части Аквилонии. И именно поэтому немедийской армии было приказано отойти от Ширки и встать лагерем в долине, на расстоянии примерно одного дневного перехода от Танасула. Теперь оставалось лишь ждать. Тараск находился у Галпарана, подозревая, что все маневры Конана сводятся к тому, чтобы выманить его в глубину края и открыть армии Гандерланда путь к сердцу королевства.
И вот, во время тревожного ожидания, в обоз Амальрика на своей повозке, запряженной необыкновенными, не знающими усталости конями, прибыл Ксальтотун. Не теряя времени, он сразу направился в шатер, где барон с Валерием обсуждали планы боевых действий, склонившись над разложенной на походном столе картой.
Пренебрежительным жестом чародей смял эту карту и сбросил ее на землю.
— Того, чего не смогли разузнать ваши жалкие шпионы, — произнес он холодно, — сообщили мне мои разведчики, хотя и их вести тоже сомнительны и не проверены, словно против меня действуют какие-то тайные силы.
Конан идет вдоль Ширки во главе десяти тысяч Пуантенцев, трех тысяч боссонцев и баронов юго-западных окраин со своими дружинами общей численностью пять тысяч человек. Тридцатитысячная армия гандеров и северных боссонцев движется на соединение с ним. Они идут тайными тропами, ведомые проклятыми жрецами Асуры, которые, как я уверен, тоже на их стороне. Мерзавцев этих после окончания войны нужно всех скормить змеям!
Обе армии собираются соединиться у Танасула, но подозреваю, что гандерцы могут переправиться и в другом месте. И тогда первым здесь покажется Конан, чтобы обеспечить им переправу.
— А почему же он до сих пор не переправился на тот берег сам?
— Потому что время играет на него, а наше положение с каждым часом становится все хуже. Горы на той стороне реки полны верных ему людей — беглецов, изгнанников и остатков разбитой под Валкой армии. По одному и целыми отрядами к нему присоединяются люди со всего королевства. Наши передовые разъезды попадают в ловушки, восставшие селяне убивают их. В центральных областях страны нарастает беспокойство, которое того и гляди перейдет в открытый бунт. Численность гарнизонов, оставленных там, недостаточна, а мы даже не можем надеяться на подкрепление из Немедии. А в волнениях на границе с Офиром явно заметна рука Паллантида, у которого там много родственников.
Таким образом, если мы достаточно быстро не встретимся с Конаном и не уничтожим его, за спиной у нас тоже разгорится восстание. Кроме того, если мы сейчас станем отступать к Тарантии, чтобы хотя бы удержать в руках то, что нами было ранее завоевано, это будет бегство по охваченному бунтом краю с наступающей нам на пятки армией неприятеля, а потом еще и сражение за город с врагами не только снаружи его стен, но и внутри их. Нет, ждать мы больше не можем. Мы должны быстрее покончить с Конаном, иначе войско его станет по численности больше нашего, а центральные области королевства сбросят нашу власть. Вы еще увидите, как быстро утихомирятся все эти подонки, когда его голова повиснет над воротами Тарантии!
— Но почему же ты сам не обрушишь на его армию свои заклятия, чтобы уничтожить их? — не сдержавшись, произнес Валерий.
Ксальтотун уперся в него взглядом, словно пытаясь проникнуть в глубины его души.
— Успокойся! — ответил он резко. — В конце концов мои чары раздавят Конана, как змею. Но даже заклятия нуждаются в помощи ударов мечей и копий.
— Кстати, его будет очень трудно одолеть, если он сам переправится на тот берег и займет выгодную позицию в горах, — заметил Амальрик. — Но если мы настигнем его на этой стороне, более выгодным будет наше положение. Как далеко он от Танасула?
— Он движется в таком темпе, что доберется до него к завтрашнему вечеру. Он дал своим людям отдохнуть и теперь может идти достаточно быстро. Как мне кажется, он намерен добраться туда примерно на день раньше гандеров.
— Хватит ждать! — Амальрик рубанул рукой воздух. — Я успею к Танасулу раньше его. Пошлю к Тараску гонца с приказом, чтобы ждал меня. И, как только прибуду, отброшу его от переправы и разобью, а потом мы вместе с Тараском переправимся через Ширки и расправимся с армией Гандерланда!
Ксальтотун отрицательно покрутил головой.
— Достаточно хороший план, но совершенно не подходит к Конану. Двадцать четыре тысячи твоих солдат может быть мало, чтобы успеть одолеть его восемнадцать тысяч до подхода гандеров. Ведь они будут драться с яростью обреченных. И что с тобой будет, если в самый разгар битвы подоспеют гандерцы? Попав между двух огней, ты погибнешь, и Тараск не успеет прийти тебе на помощь. Он доберется до Танасула слишком поздно.
— Но что же тогда делать?
— Выступишь против Конана со всей своей армией, — ответил ахеронец. — Пошли Тараску гонца с приказом, чтобы спешно шел сюда. Мы будем его ждать. А уже потом вместе с ним двинемся на Танасул.
— А пока мы будем ждать, — запротестовал Амальрик, — Конан возьмет и переправится через реку и соединится с гандерами!
— Он не переправится через реку, — твердо заверил его Ксальтотун. Амальрик поднял голову и взглянул ему в лицо.
— Что ты хочешь этим сказать?
— В горах, далеко на севере, у истоков Ширки, сегодня начнутся ливневые дожди. Поднявшаяся вода сделает невозможной переправу у Танасула, даже если Конан этого захочет. И почему бы нам тогда не рвать когти, а пойти туда с той скоростью, с какой сможем, напасть на него, разбить и, когда вода спадет, переправиться на тот берег и покончить с проклятыми его приспешниками? Так мы сможем разбить противника по частям, и части эти будут уступать нам по численности.
Валерий рассмеялся, как всегда радуясь возможности увидеть чью-либо смерть, а потом нервно провел ладонью по своим золотым регалиям, висящим на груди. Амальрик же смотрел на ахеронца со смешанным чувством страха и удивления.
— Да… там мы действительно разобьем его… — согласился он. — Но ты уверен… что дожди… пойдут?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});