Выдержки из законов Моисея представляют собой более-менее свободное изложение двадцать первой, двадцать второй и частично (до тринадцатого стиха) глав Исхода. Мелкие изменения, внесенные королем, весьма показательны. Предлагая свои толкования, он стремится привести иудейский закон в соответствие с германской традицией. «Раб-еврей» заменен на «раба-христианина (theow)». Место, где должен искать убежища невольный убийца, именуется frithstowe, «место мира» (этим же словом названы города-крепости в «Обязанностях пастыря»{222}), и за убийство можно заплатить откуп, согласно «праву народа» (обычному праву). Если вол забодал мужчину или женщину, его хозяин должен быть предан смерти или заплатить штраф, в зависимости от того, что уитэны сочтут справедливым. Принесение в жертву первенца заменено на дарение «первых плодов от всего ходящего и растущего». «Не суди превратно тяжбы бедного своего» дополнено следующей сентенцией: «Суди справедливо и одинаково: не суди одним судом богатого, иным — бедного, одним врага, а иным — друга».
Но более всего поражают не эти поправки, а сам факт, что Альфред принял и включил в свою «Правду» законы, предназначавшиеся для восточного народа и созданные двумя тысячелетиями раньше, не изменив в них практически ничего. Как и пуритане XVII века, он отождествлял англичан с избранным народом, и не сомневался, что законы Моисея подходят для Уэссекса IX века. Но, когда мы говорим об Альфреде, подобный взгляд не вызывает столь откровенного недоумения. Он, как и Моисей, должен был создать законодательство родового общества, существовавшего за счет рабского труда, верившего в единого Бога и почитавшего семейные и родовые связи; в этом обществе жестокая варварская справедливость соблюдалась по принципу «око за око, зуб за зуб», где отнимали жизнь за жизнь и даже животных-убийц карали смертью, где назначали штрафы, приносили оправдательные клятвы и призывали свидетелей, где Церкви платили десятину, а бедняки, вдовы и сироты получали защиту от государства.
Альфреду — государственному деятелю народ Моисея был понятен и близок не меньше, чем христианский Рим; суровая беспристрастность иудейской этики вызывала восхищение короля, поклонявшегося истине и справедливости, однако подлинные стремления чуткой и тонкой натуры влекли его к милосердию и состраданию, «мягкосердечию» христианских заповедей. После законов, объявленных Моисею Господом, Альфред помещает заповеди, которые возвестил апостолам Христос, и далее переводит послание апостолов из Иерусалима, толкующее (в весьма либеральном духе), в какой мере следует исполнять древний закон{223}.
Послание заканчивается «золотым правилом», которое было добавлено к основному тексту в нескольких древних версиях Деяний (греческих и латинских) и оттуда попало в некоторые рукописи Вульгаты.
Переходя от исконных иудейских и христианских законов к их конкретному приложению в более поздние времена, Альфред включает в свою «Правду» постановления Синодов, принятые «святыми епископами и другими достославными уитэнами народа англов [Angel-cyn]». Он причисляет епископов к уитэнам и не делает различия между каноническим и светским правом, а также церковными Соборами и светскими собраниями. Для него Церковь и государство составляют одно целое: они служат общей цели, хотя структура и функции у них разные.
Особый интерес представляет альфредовское предисловие, предваряющее свод английских законов. Король написал его от себя лично: в этом предисловии он указывает, среди прочего, на традиционность английского права, подразделяющегося по территориальному и национальному принципу на западносаксонское, мерсийское и кентское, и одновременно на его «авторский» характер, ибо оно является отчасти плодом творчества великих королей-законодателей — Ине, Оффы и Этельберта. Другая мысль сближает рассматриваемый отрывок с вступлением к «Обязанностям пастыря». Альфред не претендует на авторство, он отводит себе роль составителя и толкователя, который не дерзает записывать слишком много от себя, или хранителя, оберегающего наследие прошлого для блага грядущих поколений[65]. Английские законы расположены без всякой системы, что составляет разительный контраст с более-менее стройной композицией библейской части. Но, читая этот беспорядочный свод, изобилующий повторами и противоречиями, нельзя не отметить скрупулезность Альфреда, его внимание к деталям, равно как и его желание отстаивать справедливость и заботиться о благе подданных. Альфредовские законы, если рассматривать их в чисто практическом плане, могут служить источником для истории государства и права, но с точки зрения замысла мы вправе расценить их как литературный труд, предназначенный для наставления и просвещения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наиболее ценные рукописи «Правды Альфреда» и Англосаксонской хроники очень удачно оказались в одном кодексе. В рамках альфредовской просветительской политики эти два памятника связаны и дополняют друг друга: проще понять добрые обычаи старины на примере собственной истории, деяний тех людей, «кто будет хорошим примером для пришедших после них».
Тщательный анализ так называемой «Англосаксонской хроники», проведенный английскими и немецкими исследователями, позволяет оценить историческую значимость различных ее частей, не преуменьшая значения Хроники в целом как уникального памятника из истории древнего германского народа, написанного на его родном языке. Как показали профессор Эрл и мистер Пламмер, существуют четыре основные Хроники[66], сохранившиеся в семи рукописях; все эти рукописи восходят к одному общему оригиналу, Альфредовской хронике, заканчивающейся 891 годом{224}. Вероятно, в этом году (или чуть позднее) были сделаны копии, которые разослали в монастыри или кафедральные соборы; там рукописи пополнялись уже как местные анналы. Самый старый манускрипт назван по имени архиепископа Паркера, который обнаружил его в елизаветинские времена и впоследствии завещал Корпус-Кристи Колледжу в Кембридже. Он начинается от Рождества Христова[67] и заканчивается 1070 годом; местом его создания, очевидно, был Винчестер, но в XI веке он оказался в Кентербери. Кодекс, ныне включающий в себя Паркеровскую рукопись, содержит также латинские Деяния Ланфранка, «Правду Альфреда», перечни Пап и епископов и «Пасхальную Песнь» Седулия, которую Ассер цитирует в «Жизнеописании Альфреда».
Связь между Хроникой, законами и перечнями Пап и епископов, возможно, ощущалась и в прошлом. Гаймер в своей стихотворной «Истории народа англов» (XII век) ставит в один ряд законы и альфредовскую хронику, а в другом месте определенно указывает, что Хроника находилась в Винчестере. Альфред, говорит поэт, повелел составить английские книги и записать в них события и законы, рассказы о битвах и о деяниях королей:
Он повелел составить английскую книгу О событиях и законах О сражениях на земле И о королях, которые воевали Il fist escrivere un livre Engleis, Des aventures, e des leis E de batailes de la terre, E des reis ki firent la guere.
Позднее он упоминает, что «большая книга, которую называли Хроникой», где излагалась правдивая история королей, была составлена Альфредом и хранилась, прикованная цепью, в Винчестере.
В Паркеровской рукописи выявлено тринадцать или четырнадцать почерков; соответственно, в ней можно выделить тринадцать отрывков, записанных в разное время. Четыре первых отрывка, охватывающие период до 912 года, в который укладываются жизнь и смерть Альфреда, с большой вероятностью датируются концом IX—началом X века. Первый из них заканчивается 892 годом и, по-видимому, скопирован с одной из копий альфредовского оригинала. Подобный вывод делается на том основании, что в рукописи имеются хронологические ошибки; их почти наверняка внес небрежный переписчик, ибо в Анналах монастыря святого Неота, составитель которых пользовался тем же оригиналом, их нет. Поскольку в четырех основных Хрониках этот текст и ошибки повторяются, современные исследователи полагают, что четыре Хроники, или по крайней мере общая их часть (до 892 года), восходят к гипотетическому неточному списку оригинальной рукописи, доходившей до этого года и содержавшей правильную хронологию.