Читать интересную книгу Лекарство от боли (СИ) - Грей Дайре

Саша оглядела выделенный им сектор и почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Вокруг нее словно разливалось кровавое море, колышущееся от легкого дуновения ветерка. Редкие вкрапления других цветов отнюдь не разбавляли картину, а делали ее еще более настораживающей, ведь скоро и они примкнут к общему… цвету.

Ощущение сказки и эйфория рассеялись как дым. Другие сектора оказались уже почти заполненными, над полем порхали дроны, ведущие съемку, в воздухе над центром стадиона сформировалась трехмерная голограмма, крупным планом транслирующая происходящее в секторе напротив.

Часть мест уже оказалась заполнена. Вот показался седой мужчина с добродушным лицом в фиолетовых, явно старинных одеждах и фигуркой совы, прикрепленной к правому плечу.

— Главный эпистим, он контролирует основные направления исследований на Киорисе, — пояснила Филис, пока находящийся в центре внимания приветливо махал толпе и улыбался.

Следующим в кадр попал худощавый, высокий мужчина с черными, тронутыми сединой волосами, в короткой черной тунике с алым плащом. К его плечу крепился терновник. А под руку его держала милая, округлая женщина с мягкими чертами лица и немного усталой улыбкой. Саше показалось, что у нее печальные глаза.

— Главнокомандующий армией, брат императрицы. С супругой.

Затем камера выхватила еще одну пару, уже пожилую. Оба носили голубые одежды с веточками оливы у правого плеча, только у женщины она оказалась золотой, а у мужчины живой.

— Глава гиатросов с мужем. Гиатрос Лезариус находился на линкоре «Фотис».

— О… — смогла выдавить Саша, не сводя глаз с трансляции.

Они с гиатросом так и не встретились лично, но Клео отзывалась о нем очень тепло. А вот следующее лицо оказалось ей знакомо.

Иерия Элпис с золотыми волосами, уложенными в сложную прическу, в бордовой тунике с брошью как у Филис, но уже с пятью подвесками разных размеров. Словно капли крови, застывшие на плече.

— Она… верховная жрица?

Догадаться оказалось несложно, но поверить… Девушка привыкла видеть киорийку как наставницу, терпеливую, мудрую и немного отстраненную, но никак не ожидала, что та является кем-то большим. Альмы относились к ней так же, как к другим наставницам, никак не выделяя. И это больше всего сбивало с толку…

Одно женское лицо сменилось другим, и трибуны, сдержанно приветствовавшие появление каждого лица, неожиданно взорвались громкими и бурными аплодисментами. Жрицы в едином порыве поднялись с мест. Александра поднялась с ними, не спуская глаз с женщины в изумрудных одеждах. Черные волосы, разделенные на прямой пробор и уложенные на затылке. Точеные черты лица. Белая кожа. Темные, густые брови. Зеленые глаза. Золотой венец с изумрудами.

— Маеджа Софрония с сыновьями.

Саша еще не успела отойти от впечатления, произведенного императрицей, как следующее лицо заставило ее застыть на месте.

— Икар… — выдохнула она, подозревая, что все-таки уснула и проспала открытие Игр. Потому что уж лучше лежать в кровати, чем вдруг осознать, что мужчина, с которым связаны ее фантазии — принц. Самый, мать его, настоящий принц.

— Коммандер Искарис из рода Птолемея, — тихо произнесла Филис.

Сегодня он был не в мундире, а в тех же изумрудных, старинных одеждах, не оставляющих сомнений в том, к какому роду принадлежит. Следом за ним показался еще один мужчина, чуть моложе, но такой же черноволосый и зеленоглазый.

Овации стихли, сменившись явным замешательством толпы. Вокруг раздались шепотки, постепенно слившиеся в один и тот же вопрос: где принцесса Талия? И вот тут Саше стало совсем плохо, потому что в ее голове, наконец, сложилась полная картина происходящего.

Сильная рука обхватила ее запястье и потянула вниз, заставив сесть. В глазах жрицы мелькнуло сочувствие и понимание:

— Я не могла рассказать все. Прости.

На стадионе стало совсем тихо, даже шепот замолк, а в центре голограммы вновь оказалась императрица…

Глава 46

— Граждане Киориса! В этот праздничный день, я обращаюсь к вам с печальной новостью, — голос императрицы разносился над стадионом, заставляя смолкнуть даже самый тихий шепот. Напряжение разливалось в воздухе, заставляя киорийцев проникнуться моментом. — Моя дочь, принцесса Талия, трагически погибла в схватке с разведывательным отрядом Этры. Ее корабль разбился на планете из неисследованного сектора Вселенной. Останки так и не были найдены. Совет Безопасности обратился к Этре за разъяснениями на счет проявленной в адрес киорийского флота агрессии, но за истекший месяц они так и не были представлены. Этра исключила своего представителя из состава Совета и разорвала торговые отношения с другими советниками. Таким образом, в самое ближайшее время Киорис, с большой долей вероятности, снова окажется втянут в военный конфликт, — минутная пауза довела напряжение до пика. И, когда оно уже готово было прорваться, маеджа Софрония заговорила вновь: — Во имя памяти гран-коммандера Талии и воинов, павших вместе с ней в бою, я предлагаю посвятить четыреста четвертые Игры прославлению их отваге и преданности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Стадион взорвался одобрительным гомоном. Байона оглушило эхом чужих эмоций, объединенных единым порывом. Люди вставали с мест. Простирали руки к небу в древнем жесте молитвы. Кто-то кричал. Кто-то плакал. Но постепенно общий гул сменился скандированием:

— Та-ли-я! Та-ли-я!

Комок подкатил к горлу. Стало сложно дышать. Глаза начало жечь. Он и забыл, как сильно ее любил народ. И как ждал ее правления. А теперь… Если война начнется, Этре не поздоровится. Пусть киорийцы миролюбивы и ценят жизнь, но общая потеря и боль порой объединяют сильнее, чем желание защитить дом.

И только сейчас Байон неожиданно понял, что не одинок в своем горе. Пусть для других принцесса была не столь близка, но являлась символом, олицетворяющим главные ценности Киориса. Свободу. Силу. Сострадание. И утрата этого непростительна.

Он судорожно вздохнул. И выдохнул, с трудом проталкивая воздух сквозь зубы. Стало чуточку легче. А еще появилась надежда, что когда-нибудь он сможет пережить произошедшее. Возможно. И, если получится, увидит победу над Этрой. Да, пожалуй, стоит жить ради этого. И даже поучаствовать, если допустят. Теперь у него появилась новая цель…

…Саша почти не вникала в то, что говорила императрица. Едва осознавала происходящее. И очнулась только тогда, когда стадион в едином порыве начал скандировать имя принцессы. Она смотрела вокруг и не могла поверить.

— Они… Они все… любили ее?

— Принцесса Талия была наследницей. К тому же обладала необыкновенным обаянием и силой духа. Ее не просто любили. Ей восхищались. Возможно даже боготворили…

Девушка покачала головой, с трудом веря в происходящее.

— И вы мне ничего не сказали…

— Я не могла. Секреты императорской семьи могут разглашаться только представителями рода Птолемея.

— Но Икар… Почему он промолчал? Он же… принц… А я… — она прижала руки к заалевшим щекам. — Боже мой… Я же такого себе вообразила…

— Ты судишь о нем, исходя из своих представлений, — мягко отметила Филис. — Но принц никогда не выделял себя среди других, как и принцесса, и принц Креон. На Киорисе ценно то, чем ты занимаешься, и насколько хорош ты в своем деле. Талия была лишена выбора с рождения, но, к счастью, оказалась прекрасным лидером. Ее братья выбрали свои пути. Старший военный, младший — науку. Титулы не играют для них большой роли. Не играли, ведь только судьба их сестры была предрешена изначально. Теперь все изменится, но им нужно время, чтобы смириться с переменами. Поэтому коммандер и промолчал. Он не лгал и не утаивал от тебя факты. Просто для него положение не имеет такого большого значения…

Теперь Саша смогла выдохнуть. Она все еще чувствовала себя странно, но, наконец, обратила внимание на происходящее на поле. Представление команд шло полным ходом. Каждая из двенадцати представляла одну из провинций Пафоса или Нимфеи. Девушка уже знала, что место проведения Игр меняется каждые пять лет, и ей повезло, что в этом году они проходят в столице. А ведь их могли организовать и на другом материке. И о поездке даже речи бы не шло. Впрочем, последние новости как-то притупили восприятие праздника. И кажется, не ей одной…