На улице я демонстративно достал из сумки тяжелый кошель.
— Эти деньги заработаны мной, и никто не смеет их отобрать!
Никто и не пошевелился. Я зачерпнул полную горсть золотых монет и подозвал застывшую в сторонке Аманду.
— Это на первое время. Осмотрюсь и что-нибудь придумаю. Не брошу.
Аманда всхлипнула и подставила сложенные ладони. Я завязал кошель и бросил его сумку.
— Постой!
Лавиния, подскочив, сорвала с моей руки браслет.
— Ты не мог купить это сам!
Темная пелена закрыла мне взор. Когда пришел в себя, то увидел помертвевшую Лавинию. Она стояла, боясь пошевелиться. Кончик кинжала упирался ей в горло – как раз пониже кадыка. Кинжал сжимала моя рука. Я оглянулся. «Кошки», окружив храмовых стражей, держали наготове обнаженные спаты.
— Запомни, сучка! – прошипел я в посеревшее лицо. – Еще раз увижу тебя, зарежу! Поняла?
Она моргнула глазами – сказать явно боялась. Я убрал кинжал, после чего двинулся на толпу. Она расступилась. Я прошагал с сотню метров, когда услышал за спиной торопливые шаги. Я оглянулся. Ниоба…
— Игрр! – выпалила она, подбежав. – Я подумала… Ты можешь жить у нас.
Я покачал головой.
— Куда ты пойдешь?
— Куда глаза глядят.
Я повернулся и двинулся в обозначенном направлении.
Глава 17
— Он в зале! – сообщила служанка. – Только что спустился. Сейчас поест, выпьет вина и станет петь.
— Петь? – удивилась Касиния.
— Да, госпожа! Он красиво поет, только очень грустно. При этом плачет.
— И вы позволяете?
— Конечно! Его специально приходят послушать. Харчевня полна. Где еще увидишь поющего мужчину, да еще такого красивого? Прежде Игрр ел и пел у себя в комнате, но в коридоре скапливались постояльцы, и хозяйка попросила его ужинать в зале. Пообещала, что не станет брать денег, и пришлый согласился. Потребовал, чтобы ему выделили отдельный стол и никого не подсаживали. Хозяйка распорядилась. Нам это выгодно – с тех пор как Игрр живет здесь, выручка выросла вдвое.
— К нему не пытаются подсесть?
— Пробовали. Но Игрр всякий раз ругается и хватается за меч. Он постоянно его носит, даже за столом с ним сидит. Хозяйка велела не подпускать к нему женщин.
«Хм!» – подумала Касиния и протянула служанке монету. Та ловко сунула ее за щеку и поклонилась.
— Ты кем будешь ему госпожа? – спросила, чуть шепелявя.
— Друг.
— Тогда поговори с ним! У меня сердце рвется, когда его слушаю. Может, он обрадуется и станет веселее?
«Не обрадуется!» – подумала Касиния.
— У Игрра беда, – сказала, напуская на лицо грусть. – Дом отняли за долги, вот он и грустит. Ничего, попоет и успокоится.
— Не похоже, госпожа! Сходи к нему!
Лицо кварты выразило мольбу. Касиния потрепала ее по щеке и двинулась улицей. «Плохо! – размышляла, шагая по брусчатке. – Пришлый окружен вниманием и не расстается с мечом. Незаметно убить не получится, а Октавия велела, чтобы именно так. Подозрение не должно пасть на храм. К Игрру не подобраться, а понифик требует, чтоб быстрее. Ее прямо трясет: пришлый угрожал зарезать Лавинию…» Задумавшись, Касиния не заметила, как выбрела на главную улицу, где едва не врезалась в шагавших ей навстречу воинов в багряной одежде. Грубый окрик остановил помощницу жрицы в последний момент.
Касиния замерла. Преторианки смотрели хмуро и, похоже, готовились задраться. «Совсем молоденькие! – определила Касиния. – Вышли развлечься. Хм! А что если?..»
— Аве! – Она выбросила кулак от груди. – Слава преторию!
Преторианки переглянулись.
— Ты кто? – спросила стоявшая посреди.
— Бывший правофланговый когорты преторианцев! – с готовностью доложила Касиния. – Прозвище – Мышка!
Преторианки хихикнули. Высокой и мощной Касинии такое прозвище подходило менее всего.
— Мое настоящее имя Пульхерия, – пояснила порученец понтифика. – Теперь я купец. Сегодня неплохо расторговалась. Хотите вина? Угощаю!
Преторианки, не сговариваясь, кивнули. В ближайшей харчевне Касиния потребовала отдельный стол и все самое лучшее. Серебряный денарий, врученный ею хозяйке, пробудил у той энергию. Спустя короткое время перед гостями стоял кувшин вина, оловянные чаши и глиняное блюдо с истекавшим ароматами каплуном.
— Да хранит богиня–воительница преторий! – возгласила Касиния, подымая чашу.
Тост с радостью поддержали. Последовал еще один, затем еще… После второго кувшина щеки преторианок раскраснелись, глаза помутнели, а речь стала сбивчивой.
— Меня зовут Лиона, – сообщила темноглазая преторианка, судя по всему, старшая в этой троице. – Прозвище – Пугио. Я декан. Это Воробышек, – она ткнула пальцем в высокую и мощную преторианку, мало чем уступающую статями Касинии. – А это – Бычок.
Бычок, наоборот, оказалась маленькой и худенькой.
— Узнаю преторий! – захохотала Касиния. – Все как прежде. Больших зовут маленькими и наоборот.
— Ага! – согласилась Лиона. – Повезло нам встретить тебя. Выпить было не на что: жалованье выдадут только в календы. Благодарю.
— Пустяки! – махнула рукой Касиния. – На то мы и преторианки, чтобы помогать друг другу. Не хотите развлечься? – спросила, понизив голос. – Есть один мужчина…
Лиона в ответ выразительно потерла большим пальцем об указательный и средний.
— Ерунда! Я же говорила, что неплохо расторговалась, – Касиния выложила на стол три золотые монеты. – Берите! По одной от каждой – он больше не берет.
— Почему? – удивилась Бычок. – Старый? Или уродливый?
— Молодой! – заверила Касиния. – Кра–асивый! – Она закатила глаза. – А мало, потому что не в лупанарии. Храму не платит. У него нет хозяйки. Его можно даже убить, поэтому опасается. Только это – тсс! – Она приложила палец к губам.
Преторианки закивали и мигом разобрали монеты.
— Идем! – встала Касиния. – Он живет на улице Сукновалов. Мерзкое место, но ведь мы преторианки?
Темноглазая пьяно кивнула.
* * *
Эдита ощутила угрозу, как только эти четверо переступили порог. Опытным взглядом она мгновенно определила: преторианки пьяны, а вот их спутница – рослая и могучая треспарта, выглядит трезвой. Поэтому Эдита метнулась к ней.
— Госпожа! Мы всегда рады гостям, но сегодня харчевня переполнена…
— Заткнись! – оборвала ее треспарта и сгребла за ворот паллы. – Как ты смеешь нам препятствовать?! Не видишь, кто перед тобой?
— Да! – мотнула головой темноглазая преторианка. – Молчать!
— Как скажете, госпожа! – прохрипела Эдита.
Треспарта отпустила ее ворот и небрежно толкнула хозяйку в сторону. Этого, однако, оказалось достаточным, чтобы Эдита с размаху впечаталась спиной в косяк. Зашипев от боли, она все же сдержала крик, и, отступив, поклонилась. Гости прошли вперед, а Эдита поймала за тунику пробегавшую мимо служанку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});