Читать интересную книгу Война за "Асгард" - Кирилл Бенедиктов

Джеймс неторопливо вытер утолки рта влажной салфеткой.

— Этот свидетель здесь?

— Разумеется, — Тонг довольно осклабился, — это мой самый ценный гость за долгие, долгие годы. Как же я могу отпустить такого важного господина? Нет, он повсюду сопровождает меня в моих передвижениях и теперь только и ждет момента, чтобы присоединиться к нашему скромному ужину.

Продавец Дождя повернул один из массивных перстней, украшавших его толстые короткие пальцы. В ту же секунду овальная дверь ушла в потолок и в проеме показалась страшная тигровая морда.

— Сучонга сюда, — распорядился Тонг.

Не прошло и минуты, как двое охранников ввели в комнату пожилого тайца, прижимавшего к груди откормленного массивного шарпея. Перешагнув порог, он остановился, обводя собравшихся затравленным взглядом, и еще крепче вцепился в свою собаку.

Тонг небрежно махнул телохранителям, и те бесшумно исчезли.

— Господин Сучонг, — представил вошедшего Продавец Дождя. — И его любимый пес Мо.

Шарпей приоткрыл один глаз и недовольно заворчал. Таец дернулся, как от удара током.

— По причинам, которые станут понятны позже, господин Сучонг очень привязан к своему любимцу. Простим ему, если он будет вести себя несколько невежливо и не притронется к угощению — ведь руки у него все время заняты. Однако это не помешает ему описать человека, которого он видел в перевалочном лагере в Лайхоре. Когда произошла эта встреча, доктор?

— Восемнадцатого сентября, с вашего позволения. — Ли деликатно кашлянул. — Господин Сучонг — аудитор финансовой компании, принадлежащей моим клиентам. В этот день он находился в Лайхоре с инспекторской проверкой. Прошу вас, господин Сучонг, опишите человека, которого вы встретили в перевалочном лагере.

Таец заговорил медленно, размеренно, как автомат, опустив веки и не глядя на собравшихся за столом. Чувствовалось, что он выучил свою историю наизусть — так часто приходилось ему повторять одно и то же.

— Этот человек пришел с караваном из Лаоса. Большой караван, тридцать охранников. Он был одним из них. Я увидел его издали, он сидел у костра с другими солдатами и чистил оружие. Большой, высокий, шесть футов и шесть дюймов приблизительно, и широкий. Не толстый, но крупный. Можно сказать, грузный, похожий на медведя. Очень подвижный. Волосы короткие, он бреет голову. Когда сидит, наклоняет ее вот так, — Сучонг сделал плавное скользящее движение шеей, стараясь не потревожить собаку. — На лице, вот здесь, — он дернул щекой, — кожа чуть светлее, там было пятно от ожога, потом его вытравили. Но даже если бы и не это пятно — я все равно узнал бы его. Это человек, которого зовут Зеро, террорист. Когда-то мы встречались в Бангкоке. Я работал в штаб-квартире “Аквариус Интернешнл” , в сорок шестом наш офис захватили подпольщики. Они требовали освобождения своих товарищей из тюрьмы Джин-мэй, но власти казнили заключенных, и тогда террористы убили всех, кто находился на захваченном этаже, — всех, кроме меня. Пуля попала мне в челюсть, и все лицо залило кровью — им, должно быть, показалось, что у меня разворочена голова. Но я остался жив, и я видел лицо их главаря, когда он снял свою маску. Это был он, тот, кого террористы называли Зеро, тот, кто, как говорят, стер с лица земли Куала-Лумпур и уничтожил самого Маркуса Бейли в его собственном доме. Я не забыл бы это лицо и за порогом смерти. И вот в Лайхоре я увидел его вновь, он притворялся простым охранником каравана, который шел на северо-запад, к Хайлару. Я был поражен страхом. Я не посмел никому сказать о том, что узнал этого человека. Меня словно парализовало, я сидел и трясся как в лихорадке, вспоминая тот день, когда меня и моих коллег расстреливали в Бангкоке. На следующий день караван ушел, но я все еще боялся. Прошла, наверное, неделя, прежде чем я начал осторожно наводить справки. Оказалось, что этот охранник исчез, когда караван проходил по Пе-шаварскому тракту. В тех местах человеку пропасть несложно, поэтому никто не стал поднимать лишнего шума. Но я не сомневался, что он жив, только скрывается где-то в горах. Я по-прежнему не знал, что делать, ведь мне следовало сообщить о своей встрече с террористом сразу же, а я испугался. И я решил молчать…

Сучонг оборвал рассказ и принялся нервно поглаживать собаку. Повисла странная тишина, которую нарушало только чавканье Тонга и постукивание его палочек о тарелку.

— Вот почему мы узнали об этом так поздно, — сказал наконец Продавец Дождя и громко рыгнул. — В компании, где служил наш памятливый друг, проверки лояльности проводятся регулярно, но выборочно. Господин Сучонг попал на прием к мне-мохирургу только восемь дней назад. Тогда-то и выяснилось, что он пытался утаить факты, имеющие невероятно важное значение для судеб нашего мира.

— Я не думал, что это так важно, — равнодушно сказал Сучонг, — я просто был очень напуган. Ведь я видел этого человека также близко, как и вас сейчас…

— Разумеется, — кивнул Тонг. — Откуда простому бухгалтеру знать, что от Пешавара на север идут подземные туннели, которые были прорыты талибами еще полвека тому назад. И что эти туннели, по слухам, тянутся до долин Центрального Турана, откуда уже рукой подать до Дальнего периметра… Мне-то сразу стало ясно, куда нацелился Зеро. А в сочетании с информацией доктора Ли картина получалась такой мрачной, что у бедного торговца не хватило духу держать эти тайны при себе. Тогда-то я и решил поделиться ими с тобой, мой многоопытный белый друг. Мне представляется, ты один можешь оценить по достоинству масштабы грозящей нам катастрофы.

Ки-Брас молчал, задумчиво поглаживая хрустальный бокал с водой. Таец, закончивший рассказ и чувствовавший себя заметно спокойнее, чем в начале разговора, не отрываясь смотрел на сверкающий в центре стола сосуд.

— Господину Паркеру требуются доказательства, — проницательно заметил Амадеус Ли. — Много, много доказательств. Гораздо больше, чем он уже получил!

— Вы несправедливы, старина. — Джеймс поставил стакан на стол, так и не отхлебнув. — Доказательств я пока не получил вовсе. Занимательная история о том, как одному японцу вместо одиннадцати ящиков с дурью прислали одиннадцать ящиков с черт-его-знает-чем; не менее поучительная притча о том, как опасно ходить по старым караванным тропам в диких районах Азии, где можно запросто пропасть без вести… Друзья мои, я полагаю, мы здорово развлеклись. Предлагаю налить доброму Су-чонгу немного воды —• он заслужил награду за интересный рассказ. Вот только что мне докладывать своему начальству?

— Вряд ли добрый Сучонг примет наше скромное угощение, — промурлыкал Продавец Дождя, казалось, нисколько не смущенный скептицизмом своего гостя. — Он, знаешь ли, немного чудаковат. Последние несколько дней ни за что не расстается с Мо — и ест, и спит только рядом с ним. У него в комнате есть специальный ремень с ошейником, пристегнутый к ножке кровати. Так можешь себе представить, Джимми-бой, Сучонг даже спит не на кровати, а на циновке рядом с подстилкой Мо — чтобы быть поближе к любимцу! Но воды мы ему все-таки нальем…

Он крепко ухватил сосуд с водой за толстую изогнутую ручку и нацедил драгоценной влаги в хрустальный бокал. Джеймс, с любопытством следивший за этой сценой, отметил, что таец непроизвольно облизал вновь побледневшие от волнения губы.

— Дорогой Сучонг, — голос Тонга плавился и таял, как растопленное масло, —прими эту воду в знак нашего глубочайшего уважения и признательности за твою историческую миссию. Своим запоздалым признанием ты, пусть и невольно, спас наш мир. Можешь отпустить пса, здесь он никуда не убежит…

— Благодарю, господин Тонг, — Сучонг низко наклонил голову, но собаку не выпустил. — Боюсь, что я не очень… не очень хочу пить…

“Что за бред, — подумал Джеймс, — он же смотрел на воду, как девственник на шлюху… И при чем здесь собака? Тонг, старая китайская перечница, на этот раз ты превзошел сам себя…”

— Ты выпьешь, Сучонг, — сказал Продавец Дождя по-прежнему ласково, — ты выпьешь, чтобы не обижать нашего гостя. И меня, кстати. — Он подвинул бокал совсем близко к краю стола. — Присаживайся, так тебе будет удобнее. И собачку держать, если уж тебе так хочется, можно одной рукой.

Таец медленно, словно совершая невероятное усилие, опустился на единственную свободную циновку — спиной к двери. Шарпей подергал широким кожаным носом и потянулся к столу. Сучонг еще крепче сжал его толстый загривок и умоляюще посмотрел на Тонга.

— Конечно, конечно, дорогой Сучонг, — любезно ответил тот на невысказанную просьбу. — Все, что есть на нашем столе. Держи, Мо! — И Продавец Дождя небрежным движением кинул в Сучонга жирным куском утки. Пес дернулся, блеснули белые клыки, клацнули сильные челюсти. На висках и морщинистом лбу тайца выступили крупные капли пота.