группируюсь, сворачиваясь калачиком на заднем сиденье, пытаясь свести возможные травмы к минимуму. Если моя шея будет сломана, то все кончено. Я поворачиваюсь спиной к водительскому сиденью.
Затем происходит столкновение. Меня отбрасывает в сторону водительского сиденья, которое в достаточной мере поглощает импульс удара. Я слышу, как срабатывает подушка безопасности. Такси врезается в столб под углом и, описав полукруг, врезается в стену ближайшего здания. От удара меня отбрасывает в сторону, к двери машины, как тряпичную куклу. Голову пронзает боль. Я слышу, как разбивается лобовое стекло.
Машина наконец останавливается. Мне повезло, что я могу двигаться и что могу открыть дверь. Вылезаю из разбитой, дымящейся машины и стараюсь отойти от нее подальше.
Такое ощущение, что вибрации от аварии все еще сотрясают меня изнутри. Но если это всё, то я довольно легко отделался.
Так, значит, врач решил избавиться от меня… Или, может быть, это было просто предупреждение? Возможно, он думает, что если подобное покушение прикончит меня, то я все равно не нужен ему как профессионал…
Что бы это ни было, ясно, что он не шутит.
Из здания выбегают люди – вероятно, чтобы посмотреть, что это были за шум и грохот. Толпа жужжит, как потревоженное гнездо шершней. Я проталкиваюсь через людей.
На соседней боковой улочке кто-то вдруг окликает меня:
– Извините, эй, с вами всё в порядке?
Я оборачиваюсь и вижу ту самую женщину, которую мы едва не сбили. Она выглядит взволнованной. Затем я замечаю в ее руке нож. Она бросается на меня, делая выпады. Моя голова раскалывается от боли после удара о дверь машины, но я все еще могу двигаться быстрее, чем она…
Кацуми
– Так, значит, вот этот ключ? Я думаю, мы сможем узнать, от чего он. Возможно. Я не уверен на сто процентов, но, вероятно, получится.
Он одет в деловой костюм, и у него веселое лицо, с которого как будто постоянно не сходит улыбка. Учитывая, что я – клиент, его манера общения и общее отношение представляют собой нечто среднее между формально вежливыми и чересчур фамильярными, но он кажется таким жизнерадостным, что его поведение меня не раздражает.
Я хотел выяснить, что за дверь открывает ключ, который я нашел в папиной комнате, поэтому решил расспросить об этом нескольких слесарей и агентов по недвижимости. Я каждый раз начинал с осторожного вопроса: «Ведь нет никакого способа узнать нечто подобное, не так ли?» И, как и следовало ожидать, все они отвечали, что нет, действительно подобную информацию получить невозможно. Как раз в тот момент, когда я уже был на грани того, чтобы сдаться, один слесарь сказал мне: «Послушайте, пусть только это останется между нами, но есть один парень, который собирает и хранит записи об изготовлении ключей. У него довольно подробная база данных».
– Это информация, которую вам разрешено собирать?
Он улыбнулся, увидев мое потрясенное лицо:
– Разумеется, нет.
Итак, похоже, этот улыбчивый парень хранит у себя нелегальную базу данных ключей.
Слесарь, который рассказал мне о нем, должно быть, сжалился надо мной, когда я поделился с ним, что пытаюсь выяснить, для чего нужен этот ключ, который я нашел в комнате моего отца, погибшего в результате самоубийства.
– Вы не производите впечатления человека, который замышляет что-то дурное, – сказал он.
Я удивился его доверчивости, но в то же время был искренне ему благодарен.
Вот как я познакомился с этим парнем, дружелюбным молодым человеком, который выглядит так, как если б кто-то взял фотомодель из глянцевого журнала и на пару баллов снизил привлекательность его внешности, чтобы он больше походил на обычного человека.
– Я полагаю, это ключ от какой-то квартиры?..
Вспоминая, как десять лет назад я говорил родителям о том, что хочу иметь собственное жилье, я думаю, что, возможно, этот ключ открывает дверь какого-нибудь дома или квартиры в кондоминиуме, которую папа решил снять для меня.
– Возможно, да, – вслух рассуждает парень. – Готов поспорить, что так оно и есть. Я возьму его и сверю со своей базой данных. Даже если не найдем конкретный замок, для которого он предназначен, мы, вероятно, сможем определить, где именно он был изготовлен, а вы могли бы использовать эту информацию в качестве отправной точки в своих поисках.
– Вы сможете сразу сказать?
Он пристально смотрит на меня.
– Как вы думаете, насколько быстро может работать компьютер?
Мне вдруг становится неловко. Не задел ли я каким-либо образом его чувства?
– Я не знаю. А насколько быстро?
– Вот и я не знаю. – Его взгляд спокоен, как стоячая вода. Похоже, он нисколько не сердится.
* * *
– Может быть, твоему отцу нужно было место, где он мог спрятаться от всех? Убежище?.. – говорит моя жена Маю за ужином.
– Убежище?
– Ну, говорят же, что мужчины иногда хотят побыть в одиночестве.
– Человек, который сказал это, вероятно, был мужчиной, которому хотелось побыть одному.
Честно говоря, я думаю, что женщины тоже иногда хотят побыть одни.
Рядом с Маю сидит наш сын, полностью поглощенный тем, что происходит на экране телевизора; его рот набит едой, которую он не жует.
– Эй, давай жуй, приятель, – говорю ему я.
Он делает одно, затем второе жевательное движение, после чего снова застывает.
– Но да, на самом деле папа всегда был так осторожен с мамой, что вполне логично предположить: время от времени он хотел передышки.
– И это несмотря на то, что твоя мама всегда такая милая?
– Ты же знаешь, как это иногда бывает между супругами.
На мой взгляд, папа явно был слишком робок и нерешителен в общении с мамой. Но не было похоже на то, чтобы она им командовала. На самом деле они довольно хорошо ладили.
– Что ты лучше всего помнишь о своем отце?
– С чего ты вдруг спрашиваешь?
– Просто любопытно. Ты же знаешь, я выросла без отца.
– Хм, дай-ка подумать…
– Чему ты улыбаешься?
Я понимаю, что улыбаюсь пришедшему на ум воспоминанию.
– Однажды утром я проснулся, а папа лежал во дворе без сознания, одетый во что-то такое, что выглядело так… так, будто он только что вернулся из космоса.
– У твоего отца что, был космический скафандр?
– В нашем саду появилось гигантское гнездо шершней…
Папа встал в четыре или в пять утра – в любом случае еще до восхода солнца – по какой-то причине весь взвинченный и полный решимости разобраться с гнездом до того, как проснемся мы с мамой. Он вступил в бой с шершнями, вооруженный купленным в магазине спреем. По крайней мере, именно такую историю я услышал позже.