Читать интересную книгу Рюрик и мистика истинной власти - Михаил Серяков

Уже приведенные выше характеристики Рарога подтверждают его генетическое родство с иранским Хварно. В Авесте неоднократно отмечалось свойство последнего приносить богатство и счастье. Чешские и словацкие поверья отмечают щедрость Рарога. Если в иранском обществе главным богатством первоначально являлся скот, то с течением времени главным мерилом богатства становятся деньги, и, как констатировал Д. Шеппинг, Рарог оказывается тесно связан с деньгами как зримым выражением счастья и удачи: «Рарашки, сделались аллегорическим выражением денег, – рарашки так малы по народному поверию, что всякий человек носит своих рарашек в кармане, вот причина, почему они являются духами счастия и несчастия, в особенности в игре…»[605] Следует отметить, что в кушанскую эпоху антропоморфное изображение Хварно или Фарро наделялось не только мечом, посохом или чашей, но также и кадуцеем и кошельком с деньгами, что указывает на влияние на его иконографию образа античного Гермеса[606]. В Риме это божество почиталось под именем Меркурия, и, как отмечалось выше, именно с ним Mater verborum отождествляет западнославянского Радигоста. Как видим, даже последующее развитие образа этой мистической сущности у славян и иранцев развивалось в весьма сходном направлении. С другой стороны, как у восточных, так и у западных славян имеется сюжет о соколе или соколах, приносящих своему хозяину добычу:

Стояла тополя край чужого поля,А на тiй тополi чотири соколи.Перший сокол полинув в виноград,А другий сокол полинув на Дунай,А третiй сокол полинув на чисте поле,А четвертий сокол полинув пiд небеса.З винограду летит – куропатку несе,З Дуная лине – сребний перстень несе,З чистополя лине – стадного коня жене,З-пiд небесiв лине – красную панну веде[607].

Как видим, в данном сюжете соколы несут не только пищу, коня и драгоценность, но и жену, что также перекликается с ролью Хварно в зачатии и рождении детей.

Следует отметить, что представление о чудесном появлении на свет Рарога было свойственно не только чехам: «На Руси существует поверье: если петух старше семи лет, то его не годится держать в доме; иначе он снесет яйцо, из которого родится огненный змей; колдун берет это яйцо, носит у себя за пазухой или закапывает в навоз; через шесть недель вылупится из яйца змей и станет носить ему серебро и золото»[608]. Относительно способа выведения Рарога Б. А. Успенский предположил: «Совершенно очевидно, что под “петушиным” яйцом в цитированном поверье фактически понимается яйцо змеиное. Это не должно удивлять, если иметь в виду вообще более или менее очевидную соотнесенность петуха со змеем. Так, домовой, который часто мыслится в виде змеи, может так или иначе ассоциироваться с петухом. В частности, “дворовый” домовой, живущий во дворе и опекающий скот, может представаться как непосредственно в виде змеи, так и в виде змеи с петушиной головой, ср. характерное описание: “Дворовик днем бывает как змея, у которой голова как у петуха, с гребнем, а ночью он имеет вид и цвет волос как у хозяина дома”»[609]. Как видим, по способу своего появления на свет Рарог оказывается родствен огненному змею. С другой стороны, он оказывается тождествен и домовому, т. е. духу предка, покровительствующего своим потомкам. Понятно, что все эти поверья у восточных и западных славян были записаны достаточно поздно и в крестьянской среде, в которой соответствующие мифологические представления неизбежно несколько отличались от аналогичных представлений, бытовавших в княжеском роду в языческую эпоху.

Различные образы, которые может принимать Рарог в западнославянских поверьях, соответствуют описанной выше способности перевоплощаться иранского Веретрагны. Как следует из авестийского гимна, сперва он явился Заратуштре как «сильный Ветер», и эту же ипостась Рарога мы видим в различных регионах славянского мира. На западнославянском материала В. Махек отмечал: «Rarogъ замечателен тем, что от него произведено чеш. rarach “злой дух, черт” и rarasek, название духа, который вызывает ветер и летает в его вихре, а также вихря, домового, который является в нескольких видах (черный кот, петух, змей, огнедышащая змея и т. п.), наконец – метеора. <…> слвц. rarоh по сегодняшний день значит также “властелин злых духов”. Гоушка… приводит чешское поверье, согласно которому сокол летит в села к ведьмам с вестями от черта, “почему он называется также rarasek. Он влетает в дом через дымоход и вылетает через дымоход…”»[610] Понятно, что в качестве злого духа или черта Рарог стал восприниматься после насаждения христианства. В сниженном виде сохранилось указание на его главенствующее положение среди сверхъестественных существ. То, что Рарог влетал и вылетал через дымоход, также указывает на его связь с домашним очагом. Как и домовой, он оказывается связан с огнем очага, что вновь перекликается с тесной связью Хварно с огнем. Интересна и его роль вестника, т. е. посредника между мирами, присущая также и Гермесу-Меркурию. Аналогичным образом и сокол в славянском фольклоре выступает медиатором между мирами.

Стоiт ли стоiт зелений явор.На том яворi сив сокол сидит,Сив сокол сидит, гнiздечко вiват…Когда Иван хочет застрелить его из золотого лука,Сив сокол каже: «Не стрiляй мене!Коли ты будеш ой женитися,Я тобi стену ой в пригодонцi:Тебе молодого тай перепровожду,Твою княгиню на крилицi возьму,А твои гроши возьму на ноши».

Как отмечает Н. И. Коробка, в белорусской волочебной песне «сокол обещает перевезти на челне через реку к невесте, находящейся за рекой. Этот образ сокола-перевозчика напоминает указанный нами выше образ Харона-перевозчика»[611]. В «Сказке о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде» именно он доставляет героя из нижнего мира: «Тогда Иван-царевич стал царя просить, чтобы доставил его на верхний свет; царь приказал позвать птицу-сокола и велел соколу Ивана-царевича на тот свет доставить»[612]. В сохранившихся фрагментах иранской традиции птица Варагн не выступает посредником между двумя мирами, однако эту функцию в ней выполняет баран, еще одно воплощение Хварно.

На Руси Л. Н. Майков записал во Владимирской губернии следующий заговор: «Не в востоке, не в восточной стороне есть Окиан море, на том Окиане море лежит колода дубовая, на той на колоде, на той на дубовой, сидит Страх-Рах. Я этому Страху-Раху покорюсь и помолюсь: “Создай мне, Страх-Рах, семьдесят семь ветров, семьдесят семь вихорев; ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса, зеленые травы, быстрые реки; и так бы сушилась, крушилась обо мне (имя рек) раба (имя рек)”»[613]. Здесь Страх-Рах оказывается создателем ветров, что является очередной параллелью иранской традиции, а любовный жанр заговора перекликается с той сферой действия Хварно, которое отвечало за продолжение рода.

С этой же сферой соотносится и то, что соколом называли и жениха, а выражение сокол-соколик было эпитетом «милого, любимого». Соколом в народе называли юношу или мужчину, отличающегося красотой, смелостью, удалью. Это могло быть и эпитетом удальца:

Ты Сокол, сударь Соколович,Удалой наш добрый молодец.

«Взлететь соколом» – сделать что-либо быстро и качественно («Молодка соколом взлетела – парня родила, а ваша ворона – девку родила»)[614]. С этой же сферой связана и сказка «Перышко Финиста – Ясна сокола». Согласно ей у старика было три дочери: первые две щеголихи, а меньшая только о хозяйстве радела. Отправившись в город, он спрашивает у своих дочерей: которой что купить? Старшие просят себе наряды, а младшая – перышко Финиста – Ясна сокола. Когда, наконец, ее желание удовлетворяется, после ужина «пришла и она в свою горницу, открыла коробочку – перышко Финиста – Ясна сокола тотчас вылетело, ударилось об пол, и явился перед девицей прекрасный царевич. Повели они меж собой речи сладкие, хорошие». В другом варианте этой же сказки, еще летая первоначально к своей возлюбленной, Финист дает ей свое перышко: «Если понадобятся тебе какие наряды, выйди на крылечко да только махни им в правую сторону – и вмиг перед тобой явится все, что душе угодно!» Каждую ночь Финист – Ясный сокол прилетал к своей девице, однако завистливые старшие сестры натыкали на ее окне ножи и иголки. Поранившись, Финист улетает за тридевять земель, куда за ним отправляется его возлюбленная. Посетив трех сестер-старух (в другой варианте упоминаются три бабы-яги), от которых она получает в подарок золотое веретенце, золотое яичко и золотое пялечко с иголочкой, она приходит к просвирниной дочери, на которой женился Финист и нанимается к ней в работницы. В обмен на чудесные вещи новая жена Финиста разрешает героине провести с ним три ночи, предварительно опоив мужа сонным зельем. В конечном итоге настоящая любовь оказывается сильнее хитрости, и от горячей слезы героини Финист – Ясный сокол в третью ночь просыпается. Вместе с ней он уходит от жены. Влюбленные приходят к отцу героини, и Финист – Ясный сокол опять оборачивается перышком. Отец с дочерьми собирается к заутрене, однако младшая дочь остается дома. После того как они уходят, героиня достает свое перышко, а превратившийся в царевича Финист чудесным образом создает наряды и золотую карету. После того как это происходит три раза, царевич в человеческом облике появляется перед отцом невест, и, наконец, справляется свадьба[615].