Читать интересную книгу Дона Флор и ее два мужа - Жоржи Амаду

— Я же говорила еще несколько месяцев назад, когда увидела его в хрустальном шаре: солидный и приличный господин, доктор и с достатком. Разве я не оказалась права? С вас причитается, дона Флор!

— Повезло доне Флор! Отличная партия! — таково было, единодушное мнение подруг и кумушек.

11

Трудно сказать, когда именно фармацевт заинтересовался доной Флор, никто не назовет точно час и минуту, когда началась эта любовь, любовь зрелого мужчины, равной которой не было в его жизни, мучительная и роковая, не считающаяся ни с часами, ни с календарем. Некоторое время спустя доктор Теодоро, застенчиво улыбаясь, признался доне Флор, что он давно, еще до смерти Гуляки, начал на нее заглядываться. Из маленькой провизорской в глубине аптеки он восхищенно следил, как она пересекает площадь или идет по Кабесе. «Если я когда-нибудь решусь, то возьму себе в жены только такую женщину, красивую и достойную», — размышлял он, стоя возле пробирок и склянок с лекарствами. Разумеется, это было платоническое чувство, ибо фармацевт не относился к тем мужчинам, которые способны увлечься замужней женщиной и помышлять о ней, пожирая ее алчным взглядом, или (если употребить точное и изящное выражение аптекаря, всегда умеющего смягчить самые вульгарные слова) «глазами, полными греха и вожделения».

Первой увлечение фармацевта заметила дона Эмина, которую, впрочем, мало занимали чужие дела: она не любила сплетничать и делала это только по необходимости, чтобы не отставать от подруг. По сравнению с другими кумушками дона Эмина казалась скромной и застенчивой.

Это было в начале апреля, когда студенты выходят на улицы, празднуя начало учебного года. В длинной процессии, возглавляемой старшекурсниками, шли новички. Они были обриты наголо, завернуты в простыни и связаны друг с другом веревкой, подобно рабам в древности, а в руках они несли плакаты, высмеивающие правительство, высокие цены и глупых политиков.

Выйдя из здания медицинского факультета на Террейро де Жезус, шествие пересекло весь город, направляясь к Барре. В наиболее людных местах старшекурсники, сидевшие верхом на ослах, увеселяли зевак шутовскими речами.

Жители улиц, примыкающих к площади Второго июля и Кабесе, заслышав призывные звуки труб, заторопились посмотреть на процессию, и дона Флор с подругами не остались в стороне.

Дона Эмина успела заметить, что доктор Теодоро стоял за прилавком аптеки, не обращая никакого внимания ни на студентов, изображающих профессоров и общественных деятелей, ни на их шутки. Он мирно беседовал с приказчиком и кассиршей. Но как только увидел подружек, стал нервничать. Это удивило дону Эмину, и она решила понаблюдать за аптекарем. Всегда спокойный и сдержанный, при виде подруг он торопливо встал со своего обычного места за прилавком, вежливо поклонился и громко приветствовал женщин. Но сначала (и это очень важная деталь) он вынул из жилетного кармана гребенку и провел ею по своим черным волосам, кстати сказать, без всякой надобности, поскольку прическа его под толстым слоем бриллиантина была безупречна. Спокойствие изменило аптекарю, и он засуетился, как мальчишка. «Я видела, что он надел пиджак, прежде чем поздороваться с нами», — сказала дона Эмина, стараясь найти объяснение поступкам фармацевта.

Он был в безукоризненно белой рубашке и сером жилете, толстая золотая цепь эффектно свисала из кармана, где лежали часы, тоже золотые, доставшиеся в наследство от отца, складки на брюках были идеально заглажены, туфли начищены до блеска. На пальце сверкало докторское кольцо. Словом, этот высокий мужчина производил очень приятное впечатление.

Подруги любезно ответили на его поклон; фармацевт был известным человеком в тех краях, уважаемым и принятым в лучшем обществе. По свидетельству той же доны Эмины, приметившей, как видно, все мелочи, глаза доктора Теодоро были устремлены на одну лишь дону Флор, других он будто не видел; и если в этом взгляде нельзя было прочесть вожделения, явную заинтересованность нельзя было не заметить. «Он буквально пожирал тебя глазами», — так наблюдательная дона Эмина определила поведение аптекаря в беседе с доной Флор.

Когда он уже не мог видеть женщин из-за прилавка, он вышел на улицу, а затем после недолгого колебания направился следом за подружками.

Заняв позицию недалеко от них, так что ему были видны большие часы на площади св. Петра, аптекарь старался оставаться незамеченным. Потянув за золотую цепь, он вытащил свои часы и улыбнулся точности швейцарского хронометра. Дона Норма и дона Амелия, чтобы ничего не упустить, забрались на скамейку, остальные пристроились вокруг, поднявшись на цыпочки. Укрывшись за башней с часами, доктор Теодоро с благоговением следил за каждым движением доны Флор.

Дона Эмина, продолжавшая наблюдать за ним, утверждала, что фармацевт почти не смотрел на студентов, пока первокурсники с выкрашенными в оранжевый цвет лицами исполняли танец смерти, а старшекурсники пили пиво и газированную воду. Доктор Теодоро улыбался только тогда, когда улыбалась дона Флор, и аплодировал, если аплодировала она, не спуская с вдовы восхищенного взгляда. Дона Эмина дернула за юбку дону Норму, которая, стоя на скамейке, громко хлопала в ладоши, но та сначала не поняла, на кого ей показывает глазами подруга. Наконец, увидев фармацевта, она с изумлением воскликнула:

— Ты только подумай, вот неожиданность!..

Удивительную новость тотчас сообщили доне Амелии и доне Марии до Кармо: доктор Теодоро, спрятавшийся за башней с часами, не отрывает глаз от доны Флор. Только дона Гиза, занятая чтением плакатов первокурсников, оставалась в неведении. Она полагала, что студенческие манифестации помогают изучать общественное мнение, и пользовалась случаем. Ей на роду было написано всегда все знать и всему находить объяснение (с помощью последних достижений науки). Подруги же пока старались найти объяснение странному поведению аптекаря.

— Если бы мы сами не видели, ни за что бы не поверили…

Студенты тронулись дальше, и подруги отправились вслед за ними. Однако дона Норма, сказав, что ей надо забежать к знакомой, свернула на одну из соседних улиц. «Сейчас мы все выясним!» Какое-то мгновение доктор Теодоро колебался, стоя в нерешительности возле башни с часами, а потом зашагал небрежной походкой человека, который без определенной цели вышел прогуляться.

Дона Норма и остальные женщины рассмеялись, кроме доны Флор, ничего не замечавшей, и доны Гизы, разглагольствовавшей о «склонности молодежи ко всякого рода общественной деятельности». Когда они остановились у подъезда дома, куда дона Норма зашла на минутку, не ожидавший этого доктор Теодоро, который отстал на несколько метров, был вынужден пройти вперед. Он избегал глядеть на подруг и притворялся, будто их не замечает, но делал это так неумело, что на него было жалко смотреть. Чувствуя на себе насмешливые взгляды подруг, он не знал, куда девать руки, и, окончательно смутившись, завернул за угол и бросился прочь чуть ли не бегом. Когда он проходил мимо, дона Мария до Кармо не сдержалась и хихикнула.

— Тс-с… — одернула ее дона Норма.

— Куда это доктор Теодоро так торопится? — полюбопытствовала дона Флор, увидев, как тот быстро исчез в переулке.

— Уж не хочешь ли ты сказать, притворщица, что ничего не знаешь? И не стыдно? Долго еще собираешься держать это в секрете или все же расскажешь подругам? Если, конечно, мы достойны твоего доверия!

— О чем?! Опять вы что-то выдумали… Хотелось бы узнать что…

— Неужели ты станешь утверждать, будто ничего не заметила…

— Но что я должна была заметить?!

— Что доктор Теодоро влюбился в тебя…

— Фармацевт? Да вы с ума спятили! Просто сумасшедшие… С чего вы это взяли?… Доктор Теодоро такой церемонный… Да вы смеетесь надо мной!

— Смеемся? Всю его церемонность как рукой сняло, дорогая, ходит за нами сам не свой…

Они еще долго потешались над доной Флор, пока продолжалось шествие студентов. Но когда вернулись домой, дона Норма, оставшись наедине с доной Флор, заговорила серьезно. Она тоже обратила внимание на странное поведение фармацевта; как справедливо сказала дона Флор, человек он воспитанный и никогда прежде не заигрывал с клиентками. А тут выбежал на улицу и шел за ними, а потом спрятался за башней с часами, как мальчишка. Нет, это не досужие домыслы кумушек, дона Норма не позволила бы себе такой злой шутки, ведь доктор Теодоро — человек порядочный и солидный, и, когда речь идет о нем, легкомыслие неуместно. Такую партию нельзя упускать: человек он уважаемый, подходящего возраста, обеспеченный, с ученым званием и здоровье хорошее, одним словом, лучше не сыскать.

— Неужели ты в самом деле считаешь, что он проявляет ко мне интерес? Я в это не верю! Кому охота жевать черствый хлеб, объедки с чужого стола?