Читать интересную книгу Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921 - Уильям Аллен

Утром 7 ноября, намереваясь укрепить позиции у Кёпрюкёя, Бергман выдвинул 6 батальонов, чтобы овладеть Бадидживанскими высотами, которые уже были заняты двумя дивизиями турецкого IX корпуса. Атака русских была отбита сильным артиллерийским и ружейным огнем. На следующий день попытку повторили. В течение 9 и 10 ноября войска Бергмана оказались в трудном положении – они стояли у господствующих высот, которые были заняты превосходящими силами противника. Против 20–22 российских батальонов Хасан Иззет сосредоточил всю мощь четырех своих дивизий (36 батальонов). 5-я дивизия, вызванная из Испира, начала концентрацию на правом фланге Бергмана. Истомин в Иде, располагая лишь частью своей бригады, не мог оказать помощи Бергману. Не имея резервов, тот приказал пластунской бригаде Пржевальского, стоявшей в долине Алашкерт, форсированным маршем идти к нему.

11 ноября Хасан Иззет атаковал. Две дивизии XI корпуса прошли по обоим берегам реки Араке в сторону Кёпрюкёя. Их правый фланг прикрывала Курдская кавалерийская дивизия. В то же самое время две дивизии IX корпуса нанесли удар к северо-востоку от Кёпрюкёя, и в ходе маневра обошли русский правый фланг в районе горы Чиллигюль. Таким образом, оба русских фланга оказались в опасности. Бакинский полк, понеся большие потери, вынужден был оставить Кёпрюкёй. На южном берегу Аракса 33-я дивизия XI корпуса отбросила казаков, которых поддерживали только два батальона 79-го полка. Справа солдаты 8-го полка оставили свои позиции в Маслахате и отошли в Санамер. К вечеру 12-го армия Бергмана оказалась на линии, которую она занимала 4-го числа, – Санамер – Ардос – Хорсан. Но 13 и 14 ноября обстановка продолжала оставаться опасной, особенно после того, как 33-я турецкая дивизия заняла Юзверан, расположенный южнее реки Араке, и продвинулась к Тайхоче. На правом фланге русских турецкая 29-я дивизия обошла Санамер с севера и заняла Эгрек и Хошап. Теперь турки угрожали отрезать Бергману оба пути отхода – по дорогам через Зивин и Месинкирт; а 14-го числа его правый фланг уже вступил в бой с передовыми частями противника в районе Хорум-Дага и Зивина.

Обстановка улучшилась с прибытием подкреплений. 15 ноября 4-я Туркестанская стрелковая бригада, которая была доставлена из Тифлиса в Сарыкамыш по железной дороге, атаковала турок у Аривана и в районе Зивина, а на следующий день был вновь захвачен Хошап. 17-го числа Иззет решил отвести 29-ю дивизию; в его распоряжении находилось ограниченное число войск, и прибытие русских подкреплений сильно его встревожило. А тем временем русский центр был усилен 13-м Туркестанским полком; на левом фланге, к югу от Аракса, обстановка полностью изменилась в связи с прибытием пластунов Пржевальского. 15 ноября Кубанская пехота была уже в Аличекреке и двинулась на Тайхочу. На следующий день 33-я турецкая дивизия была отброшена к Юзверану. В ночь с 16 на 17 ноября Пржевальский с большей частью своих конных сотен пересек Араке и на рассвете атаковал XI турецкий корпус, двигавшийся вдоль северного берега реки. Он остановил турок и к концу дня, форсировав стремительный ледяной поток, захватил Юзверан. Отступление русских закончилось, а через два дня прекратились и боевые действия.

Бергман потерпел поражение, в котором был сам полностью виноват. Его потери составили более 7 тыс. человек убитыми и ранеными (Бакинский полк потерял 40 % личного состава убитыми). Иззет, несмотря на довольно большие потери, сумел поднять боевой дух своих войск, в то время как у русских он упал.

Чтобы усилить свою позицию под Эрзерумом, Хасан Иззет выдвинул последнюю дивизию XI корпуса из Тутака и Мурат-Су, где ее должна была сменить 37-я дивизия из Ирака, и стал с нетерпением ждать прибытия X корпуса из Анатолии. В горы Армении пришла зима; Иззет-паша ожидал, что наступит период относительного затишья, но, к несчастью для турок, их вице-генералиссимус оказался человеком нетерпеливым.

На крайнем левом фланге успехи русских были более впечатляющи, чем в центре. Пройдя через Тахир и установив в ущелье Кара-Дербент контакт с казаками Баратова, генерал Огановский велел отрядам 2-й Кавказской казачьей дивизии занять перевал Килич-Гедик (перевал Меча) и перейти через Шариан-Даг. Турецкие войска в долине Мурат-Су были ослаблены, поскольку части размещенного там XI корпуса отошли к Эрзеруму, а 37-я дивизия из Ирака еще не прибыла. Две временные дивизии (36-я бис и 37-я бис – 14 слабых батальонов с несколькими орудиями) формировались наспех из толп резервистов, прибывших из вилайетов Диярбакыр и Мосул. Эти дивизии постепенно сосредоточивались, в надежде прикрыть районы Муша и Хиниса. Между 27 и 30 ноября некоторые подразделения этих двух «бис-дивизий» вышли к перевалу Килич-Гедик и Хамуру, но были с легкостью рассеяны русскими.

Далее к юго-востоку войска генерала Чернозубова в Персидском Азербайджане двинулись к турецкой границе и заняли важные перевалы – Котур, расположенный на дороге Хой – Ван, и Башкале – на дороге Дилман – Ван. Мятежное население этого региона сохраняло спокойствие; даже шахсевены в Карадаге остались верными России, как они обещали в 1912 г. По всему левому флангу русского фронта в направлении Северного Ирака положение казалось стабильным.

Зато на другом конце Кавказского фронта обстановка оказалась более тревожной. Гарнизон Батума был слишком мал, а российский командующий генерал Елыпин оказался совершенно беспомощным. Этот район Кавказа считался очень ненадежным, и лазы и аджары, которые уже доказали свою силу в трех предыдущих Русско-турецких войнах, снова начали партизанскую войну. Турки без труда организовали из них отряд в 5–6 тыс. человек, и 15 ноября они уничтожили колонну (полтора батальона с двумя орудиями), посланную охранять медные копи в районе Борчка[73].

После захвата турками Борчка, Артвина и Ардануча Ельшина сменил более компетентный Ляхов, а к Батуму и Ардагану были подтянуты подкрепления. Слабость, продемонстрированная русскими в районе Батума, и переход долины нижнего Чороха в руки турок, несомненно, способствовали тому, что турецкий вице-генералиссимус решил начать дерзкое зимнее наступление[74].

Юденич и его штаб были крайне обеспокоены неудачным дебютом Кавказской армии. Характер заместителя наместника генерала Мышлаевского не обещал ничего хорошего, а генерал Бергман оказался еще хуже, чем ожидалось. 20 ноября Юденич посетил долину Пасин, где нашел генерала Бергмана в состоянии депрессии, причем все службы бездействовали, а в войсках царило уныние. Все удивлялись, почему высшее командование находится в Тифлисе, так далеко от них. После доклада Юденича, представленного наместнику, сместили начальника штаба Бергмана, но пожертвовать такой крупной фигурой, как сам генерал Бергман, который был лично знаком с императором, Воронцов-Дашков не пожелал.

А тем временем Бергман пришел в себя и 17 ноября (после отъезда Юденича) телеграфировал в штаб, запросив разрешение возобновить наступательные действия. Наместник ответил, что их силы слишком малы и нужно беречь войска и ресурсы, поскольку на подкрепления из России рассчитывать не приходится. В таком положении нечего и мечтать о победах; нужно приложить все усилия, чтобы предотвратить наступление противника, пока не будет достигнут успех на Западном фронте, после которого можно будет начать активные действия и на Кавказе.

Глава 19

Сарыкамыш: кавказское наступление Энвера, декабрь 1914 г.

За несколько месяцев до начала войны в Тифлисе появилась личность весьма необычная для консула Германии. Путешественник, спортсмен и модник, фон дер Шуленбург, офицер резерва Прусской армии, проявлял особый интерес к этнографии и естественной истории Кавказа. Принятый в тифлисском обществе граф вскоре приобрел популярность и наладил отличные отношения с членами гражданской и военной администрации, которые предоставляли ему все возможности для удовлетворения его страсти к охоте. Экспедиции часто заводили графа в дикие горные приграничные районы вокруг Ольты (где, как говорили, водится кавказский буйвол). Немецкий спортсмен перезнакомился со всеми местными проводниками. С объявлением войны в Тифлисе пошли разговоры, что он специально занимался изучением местности для подготовки наступления, которое началось осенью 1914 г.

Такие ходили слухи, а сам Шуленбург стал легендарной фигурой, по темпераменту сродни авантюристу Энверу[75]. После неудачного заговора Штауффенберга против Гитлера Шуленбург вместе со многими достойными немцами был арестован гестапо. Его с позором повесили в тюрьме Маобит в июне 1944 г. Шуленбург был человеком с военной жилкой и приятным, но сухим юмором. Он заслужил более достойную смерть.

Начать в ноябре панисламистское наступление на Россию было поручено Кемалю, а пантуранские операции Энвер оставил за собой. Его надежды подогревались новостями, приходившими с Кавказа. Русские, по всей видимости, были сильно ослаблены, и их войска почти не проявляли своих привычных высоких боевых качеств. Однако Хасан Иззет не являлся тем человеком, который мог добиться победы путем смелых и бесхитростных действий. Энвер слышал от турецкого военного атташе, находившегося с Гинденбургом в Танненберге, что русским особо удается маневр охвата. Он знал, что большая часть русской Кавказской армии занимает передовые позиции юго-западнее Саганлугского плато и что их ближайшая база находится в 65–80 км от Сарыкамыша и связана с фронтом только одной дорогой, которая проходит параллельно хребту Шакир-Баба, петляя у его подножия. Хребет Шакир-Баба сам по себе считался ничейной территорией, и русские, очевидно, рассматривали его как стену, в которую упирается их правый фланг, одновременно защищая линию коммуникаций от всех атак с фланга. Русские надеялись, что зимой, когда горы покрыты толстым слоем снега, турки не будут проявлять активности. По мнению Энвера, все это давало ему возможность нанести неожиданный удар.