Меж тем охахохи, заполнившие улицы, тоже почувствовали дорожки, потому что вскоре послышались радостные крики в честь Доорства и И Ое. Потом крики усилились и слились во всеобщий рев энтузиазма. Охахохи подпрыгивали и кричали - правда, медленно, как делали все, - а лица их светились безумной радостью. Одни пытались обнять соседей, но, откинутые магнитной стеной, впадали в еще более сумасшедший экстаз; другие брыкались и били ногами в избытке чувств; третьи, прислонившись к силовым стенам, смеялись от счастья. Каждый уже имел свою собственную дорожку Йау... Охахохи были счастливы.
Но были среди них и такие, которые не кричали и не улыбались.
Эти редкие экземпляры шли по своим дорожкам, низко наклонив головы, и их никто не замечал в общей суете. Когда один такой охахох поравнялся со мной, я спросил его:
- Фелиситеанин, почему ты не радуешься?
Он посмотрел на меня мутными глазами, потерянными и печальными, печальнее даже глаз превсииан, и пробормотал:
- Все кончено... Поздно, поздно.
Он остановился и осмотрелся. Вокруг бушевала толпа его собратьев, а он стоял, застыв в безмерном отчаянии. Потом он протянул руку влево, затем вправо, словно хотел увериться, что не может никого коснуться. Наконец, резким движением, обеими руками схватился за коричневый круг на своей груди и разорвал его. И еще более резким движением бросился на невидимую силовую стену. Эффект был таким же, как и в экспериментальной лаборатории Пантеона: короткий треск, ослепительный блеск и охахох исчез, Я стоял, потрясенный, теряя силы.
- Луи, - услышал я голос Ртэслри в общем шуме, - Луи, идите вперед и улыбайтесь!
Я пошел, но улыбаться не мог. Лала Ки побледнела и шла медленно, временами хватаясь за силовые стены. Странно было, что Юй Оа и его супруга тоже не улыбались. Мадам Оа в какой-то момент презрительно сощурилась.
- Самоубийцы, - сказала она громко. - Я им не сочувствую. Они могли бы бороться и умереть достойно, Следуя как бы примеру первого самоубийцы, появились и другие.
То здесь, то там в толпе раздавался крик отчаяния и вспыхивал огонек света - как будто появлялись и угасали последние искорки разума на этой счастливой планете... Но крики усиливались. Кто-то запел и вскоре весь Фелисите подхватил эту песню:
Едим и спим, едим и спим
Мы в Третьем Доорстве.
И попадаем прямо на дорожки Йау
на благо Третьего Дооства.
Врага Ни Гила мы победим
во славу Третьего Доорства
Готовы мы на смерть, на смерть
За наше Третье Доорство...
Световые вспышки становились все более редкими и далекими, а во мне все больше нарастал гнев. Умирали мои братья по разуму, последние мои братья на этой улыбающейся оранжевой планете и, мне казалось, будто это я умираю среди толпы, которая поет песню оков и по-обезьяньи прыгает на краю пропасти, открывшейся под ее ногами... Охваченный бурными чувствами и неожиданными воспоминаниями, в которых слились воедино образы Бастилии и Стен Коммунаров, смутные силуэты гильотины и крейсера Авроры, я тоже запел.
Я запел старинную песню Эжена Потье.
На какой-то миг Фелисите умолк и застыл на месте. Мои друзья тоже. Даже Ртэслри стоял и слушал, как будто бы пытаясь что-то припомнить. Взгляды сотен охахохов были устремлены на меня и большинство их выражало бунт.
- Охахохи, - прокричал я. - Бедные, несчастные идиоты! Опомнитесь! Вы губите единственное, что вас отличает от животных! Вы погибаете, несчастные фелиситеане! К оружию, к оружию, граждане!
И охахохи опомнились.. Вытаращив голубые прозрачные глаза, они смотрели на меня так, будто не они, а я был ненормальным. Сначала послышалось тихое, но всеобщее рычание. Потом глухой рокот негодования. Потом раздались яростные крики и сотни рук потянулись к моей шее - для объятия или для того, чтобы задушить, - я не мог понять. Но ненависть, которая горела в глазах толпы, быстро открыла мне истину. Я благодарил про себя И Ое, который сделал непроницаемыми стены - они были моей единственной защитой.
- Луи, - крикнул Ртэслри со своей дорожки Йау. - Как вам это нравится? Вы дурак, Луи!
- Нет, - сказала Лала Ки е другой стороны. - Вы - чудесны, Луи. Выбор Бан Имаяна правилен, я начинаю верить...
- Внимание, - предупредил Юй Оа.
И действительно - времени для разговоров не было. На оранжевом горизонте Фелисите появились первые киберы-дооры. Сзади у них имелись пропеллеры, и они стремительно приближались к нам.
- Кажется, нам здесь уже нечего делать, - мрачно пробулькал Ртэслри. Включите антигравитаторы! Луи, возьмите с собой мадам Оа, а я позабочусь о Юй. Лала Ки, вперед!
Мы быстро поднялись в оранжевый воздух Эргона. Киберы остались внизу и напрасно пытались нас догнать. Под нами остался Фелисите, а вскоре и весь Эргон. Я крепко держал за руку мадам Оа, но она словно не понимала, почему и куда мы летим... Она поискала глазами мужа:
- Юй, - сказала мадам Оа. - Мы поступаем неправильно. Нам нужно было остаться, Юй. Мы должны были умереть вместе с другими.
- Остаться?! - крикнул Ртэслри. - Умереть? Зачем? Ради этого сброда? Среди этих безропотных червей? - В первый раз я видел Ртэслри таким разгневанным. Он посмотрел вниз к Эргону и внезапно разразился бранью: - А, мерд! - крикнул он по-французски, потому что на превенианском такого слова не существовало. - Ах, вы, грязные верблюды, чертовы троглодиты! Порка мадонна! Мать вашу] Гамото! Доннер ветер! Чин чу лин! Мамка ви! Киби каракума!..
Кто бы мог подумать, что мрачный превенианский историк знает все земные языки! Он не умолкал до тех пор, пока не воспользовался иэскимосским, а также языком зимбабве.
- Что говорит Ртэслри? - спросила мадам Оа.
- Благословляет, - ответил я.
А внизу, под нами, ликовала планета... Господи, как сладок редкий кислород стратосферы!
Уже в третий раз наш небольшой дисколет описывал восьмерки вокруг Двух оранжевых звезд, которые поддерживали жизнь на Эргоне, и я боялся, что нам не удастся оторваться от нашей сложной орбиты. Оказалось, однако, что никакой опасности нет: просто Ртэслри пришло в голову во что бы то ни стало показать нам, что представляет собой страшная планета Ни Гил. После третьего витка, который не принес успеха, он повернул дисколет в обратную сторону, где мы надеялись встретить Ни Гил, если уж нам не суждено было ее догнать...
До этого мы какое-то время вертелись вокруг двух естественных спутников Эргона - Селены-1 и Селены-2. Селена-1 представляла собой маленькую Луну, на которую нельзя было прилуниться, и которая была слишком близко от Эргона. Кроме того, она оказалась пустой внутри и вызывала неприятные ассоциации с головами эргонцев.
Зато уж Селена-2 вознаградила нас с избытком своей экзотичностью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});