Читать интересную книгу Красное Зеркало. Легенда вулкана - Денис Ватутин

Как на срезе куска торта, виднелись плотно спрессованные разломы пород, которые ветер выдувал иногда до состояния ребристой решетки.

В ущелье ветра почти не было, но эхом отзывался от пологих стен его заунывный многоголосый вой в зубчатых каменных вершинах. Иногда он подхватывал горстку песка или засохшую ветку, которые какое-то время парили над нами в восходящих потоках воздуха, – это фантастическое полузабытое зрелище напомнило мне многочисленные ущелья в долине Маринера…

Вот так мы и ехали. Ирина продолжала молчать, Калган был разговорчив и подозрителен – он пытался вытянуть из меня побольше про наши злоключения, не без оснований считая, что такие происшествия, в которые мы попадали, не могут являться цепью простых совпадений.

Я с ним не спорил, а, наоборот, соглашался, разыгрывая из себя недоумевающего пострадавшего, кем я, по сути, и являлся. Что-то примерно понимать я начал только благодаря Лайле и Дарби, да и то пока увидеть всю картину мне казалось просто нереальным – слишком уж крупная каша заварилась, а из центра кастрюли мало что понятно…

Калган стал расспрашивать Ирину про деятельность гида. Она отвечала мало и неохотно, а когда разговор переключился на тему Земли, заметно оживилась.

Я тем временем включил трофейный КПК и пошарил в его папках, но там было мало интересного. Тогда я попробовал выйти в Сеть, и, как ни странно, у меня получилось: видно, где-то рядом в горах стоял ретранслятор.

Наши имена пока еще значились в первых рядах сводок и новостей. Комментарии были в основном доброжелательные, хотя многие вели споры по поводу причин обрушившихся на нас неприятностей, утверждая, что ребята взялись за дело, не соразмерив своих возможностей, – и теперь пожинают плоды своей жадности. Встречались и издевательские реплики – мол, не связывайтесь со Странным, Сибиллой и Йоргеном, вокруг них всегда мясорубка, они, дескать, с крышей не в ладах, а кто-то, с ником Аттила, вообще сказал, что Охотника Странного пристрелили на Фебе, еще год назад. Делали ставки, заключали пари, а некоторые интересовались нашим нынешним местонахождением…

Я проверил почту и, к своему изумлению и радости, обнаружил письмо с отчетом от Диего, то самое, что я просил у него. В письме он выражал надежду, что я, как всегда, выкручусь и избавлю мир от этого мерзавца Дарби, говорил, что он ни в чем не виноват, что так вышло, и очень сожалел в пышных выражениях, посылая проклятия на всех предателей и ренегатов мира сего. Вся эта эпистолярная сентенция вызвала у меня улыбку: я понимал, что, хоть Диего и является пешкой, он все же пытается из последних сил сохранять хоть какую-то честность и порядочность, что в нашем мире весьма непросто.

Некоторое время я потратил на изучение отчета с орбитальной станции и, как ожидалось, подтвердил некоторые свои предположения. После чего я послал Диего ответное письмо, где успокоил его насчет своей судьбы и попросил договориться со станцией про одну услугу, в рамках продолжения сотрудничества с Персеполисом.

Затем, проехав по ущелью еще километров с тридцать, мы свернули в широкий каньон и минут через десять наткнулись на небольшую деревеньку, выросшую вокруг стандартного геологоразведочного поселка. Местные встретили нас приветливо и угостили выпивкой, жареным мясом и сухарями. Калгана здесь уважали. Мы устроили привал прямо между верблюдами. А пока насыщались, запрягли троих боровов с телегами, на которых были укреплены небольшие контейнеры с рудой и минералами.

Вот так, под скрип колес телег и похрюкивание свиноконей, мы продолжили путь к Горной-5, правда, скорость передвижения немного снизилась. Утешало только то, что осталось совсем немного, совсем чуть-чуть. До станции и до Олимпа.

Ирина продолжала ехать в молчании, но зато крепче обняла меня за пояс. Мне вдруг захотелось стиснуть ее в объятиях и предложить плюнуть на всю эту затею. Плюнуть, пока мы еще живы и почти здоровы! Мы ведь можем взять и поселиться в такой вот тихой уютной деревеньке или в большом, красивом и шумном Лихоторо. У нас появятся новые друзья, мы будем любить друг друга, путешествовать, заведем детей, построим красивый удобный дом, вычеркнем из жизни эти игры взрослых сумасшедших маньяков. Будем встречаться иногда с Йоргеном и Сибиллой и по вечерам, за стаканчиком спиртного и под свежеиспеченные пирожки, станем вспоминать бурные события, которые, хвала богам, прошли, канули в историю, стали красивой и немного страшной сказкой, рассказанной нашим детям перед сном, которая неизменно заканчивается хорошо… А потом твой папа женился на твоей маме, и родились вы… Родились быть счастливыми, жить самим, познавать мир, отличать хорошее от дурного, думать, действовать… Тоска и отчаяние… В глубине своего сознания я понимал, что если не я сам, то те же наши потомки спросят меня: «И что это за зеркало оказалось? Зачем его построили люди? Нам интересно, мы найдем его и во всем разберемся!»

Тогда все начнется сначала… И непонятно, как это закончится… непонятно… Иногда недосказанность хуже ощущения полной пустоты… просто я устал и запутался…

Я молча обернулся и поглядел в глаза Ирине.

Она ответила мне вопросительным взглядом, а я крепко стиснул ее ногу чуть выше колена.

Меж тем ущелье стало расширяться, становясь постепенно просторной долиной, уходящей на восток.

Это был когда-то промышленно развитый район, который сейчас колонисты пытались возродить. То тут, то там темнели порушенные остатки долек корпусов ГРП, заводские корпуса с дырами выбитых окон и, словно развалины каких-то странных замков, сломанные и рассыпавшиеся трубы, из которых торчали, будто ржавые кусты, куски вывороченной арматуры. Стихийными кучами мусорных свалок валялись сломанные, изъеденные коррозией кабины экскаваторов, стрелы лебедок, какие-то дырявые кузова и бочки, остатки механизмов, предназначение которых было для меня полнейшей загадкой.

Кое-где с отлогих горных склонов спускались крупные бетонированные желоба, засыпанные мелким щебнем, с местами вывороченными сегментами. Они напоминали гигантские водостоки, но служили явно для чего-то другого.

Под копытами дромадеров среди небольших булыжников, железных арматурин и прочего мусора стали проглядывать вросшие в глинистую почву ржавые рельсы, изобилующие поворотами и стрелками. Местами подобные рельсы были свалены ржавыми кучами, поросшими мелким кустарником.

В перспективе виднелись многоярусные постройки, цепляющиеся за пологий край горного массива, окруженные такими же кучами железно-каменного хлама. Почти посредине между этими постройками чернела в скале зияющая дыра горного железнодорожного тоннеля, ведущего к конечной станции Горная-6. Наш же путь лежал в другую сторону, к отлогой равнинной местности с плоскими холмами и дюнами, которая звалась долиной Ярдангов[22]. На севере она сливалась с Амазонией, а своей юго-восточной оконечностью упиралась в Гряду Горди, за которой до Лихоторо-Сити было подать рукой.

Можно было сказать, что мы почти у финишной прямой… Да… Скоро все закончится…

У горловины ущелья стали попадаться кирпичные трансформаторные будки, превращенные с помощью раствора из глины, камней и цемента в самодельные доты, – это была первая линия обороны Горной-5. Местами к ним были прорыты в глиноземе неглубокие траншеи, оборудованные реданами[23]. За ними виднелись небольшие группы построек, выполнявших функции военных поселений, окруженных невысокими каменными оградами, за которыми чернели вороненые стволы станковых крупнокалиберных пулеметов. Рядом с ними то тут, то там торчали на ржавых прутьях покосившиеся таблички «Осторожно! Мины». Дорога из ущелья контролировалась местными жителями неплохо.

Из долины вновь подул прохладный мокрый свежий ветер, и я закрыл забрало шлема.

Хоть и не яркое, но непривычное дневное освещение слегка утомляло глаза – резко и отчетливо виднелись все детали глыб, камней и строений под этим ртутно-серым небом, в котором над Горной-5 акварельными разводами плавали столбы дыма из труб, размазанные ветром над вершинами гор.

Около получаса пробирались мы по северо-западной оконечности долины к основным жилым постройкам Горной, сосредоточенным вокруг зияющей черноты тоннеля…

И вдруг где-то в долине тоскливо завыла сирена, эхом отдаваясь от каменных склонов. Затем другая, чуть пониже тоном – их диссонирующие ноты неприятно резали ухо.

– Что за черт?! – воскликнул Калган, озираясь по сторонам.

У меня неприятно засвербело в желудке, и я почти машинально вскинул голову вверх: над долиной появился медленно плывущий против ветра глюк! Он напоминал длинную колышущуюся в воздухе тряпку бело-голубого цвета или, может, даже плывущего в ручье ужа.

От него отделились три бледно-мерцающих огонька, которые стали кружить по каким-то замысловатым замкнутым траекториям.