Читать интересную книгу Иная жизнь - Владимир Ажажа

Как всегда, не обошлось и без выпадов уфокультистов. Они обрушились на меня во второй день работы, когда отсутствовал Павел Попович.

В конце перерыва, когда зал "Стальпроекта" стал заполняться, дама из подмосковных Мытищ сняла со сцены переносной микрофон и вне программы стала громогласно обращать всех в новую веру, по которой инопланетяне являются посланниками Бога, насаждающими среди нас счастливое будущее. На мое предложение закругляться и дать возможность перейти к выступлениям по повестке дня дама пронзила меня демоническим взглядом и заявила, что меня настигнет скоро возмездие, а для начала отсохнет левая рука.

Когда фанатка успокоилась и все вошло в норму, пришлось, к несчастью, вежливо прервать и Эдуарда Наумова, известного пропагандиста парапсихологии. Он вышел на сцену в белых брюках и черном бархатном пиджаке, показал несколько слайдов, где изображен астронавт Эдгар Митчелл - сначала один, потом один в скафандре и, наконец, не один, а с Наумовым - и долго рассказывал, что после посещения Луны американец совсем по-другому, исключительно духовно смотрит на жизнь. Я был вынужден остановить Эдуарда. И причиной, конечно, были не белые брюки, а напрасная трата времени, пустой разговор, который бы "на бис" прошел, скажем, в доме культуры совхоза "6-й год пятилетки", но никак не вязался с климатом научного обсуждения, установившемся на конференции.

Отрадно, что удалось, в итоге, опубликовать представленные доклады и тезисы в собраниях научных трудов "Тоннель", выпускаемых Уфологической ассоциацией.

Ухудшение финансовой ситуации в стране стало отражаться и на деятельности Уфоцентра, который организационно по-прежнему входил в состав Всесоюзного научно-исследовательского центра традиционной народной медицины профессора Я. Г. Гальперина на правах государства в государстве. Нашим бухгалтерам, уже имевшим свой счет в банке "Менатеп", стало казаться, что деньги, еще приходящие по инерции в адрес ВНИЦТНМ от подписчиков на издания Уфоцентра и от заочников школы "Базис", не всегда попадают к нам. Проверить это было трудно. Потом возникли шероховатости по окладам новых штатных единиц.

А тут вдруг зашаталась под ногами арендуемая нами в "Стальпроекте" почва. После конференции принесли крупный счет за использование актового зала. Это была очередная свежемороженная глупость, исходящая от нового руководства "Стальпроекта". Дело в том, что и в прошлом году, и в этом вопрос об оплате зала не оговаривался. Его не было и в согласованном заранее протоколе о порядке проведения конференции. Молодой директор ругнул старого, только что ушедшего на пенсию, за его доброту к уфологии, применив необычное определение "глубокочеловечный маразматик".

Возникла тупиковая ситуация. То есть нужно было выходить из ВНИЦТНМа и съезжать из "Стальпроекта". Первое требовало от Уфоцентра полной самоокупаемости, второе - нового гостеприимного хозяина. Заочная школа "Базис" оказалась для нас надежным экономическим базисом, хотя руководители разных мастей упрекали меня, что установленная нами оплата за обучение смехотворно мала. Так что вопрос полной финансовой автономии Уфоцентром решался проще, чем в Чечне. А по поводу аренды я снова ушел от уфологии в поиск свободной недвижимости. Но уфология никуда не отпускала.

Сначала мастер спорта Зинаида Ивановна Чурбакова из Челябинска привела за ручку своего великовозрастного сына Максима, находившегося под следствием курсанта авиационного училища, и попросила спасти его от суда. А потом другая мама-москвичка Надежда Алексеевна Денисова привела дочку, девятиклассницу Юлию, которая, проснувшись утром, обнаружила вырезанные кем-то ночью на ее ноге узоры. Итак, Максим Чурбаков.

МАКСИМ ЧУРБАКОВ И ДРУГИЕ

История это началась летом 1991 года. 16 августа курсант Ейского высшего военного авиационного училища Максим Чурбаков отправился в cвой третий самостоятельный полет. Нo двигатель поработал всего 14 минут и выключился. Чурбаков доложил на землю: "42-й, самовыключение двигателя, высота 1400, обороты упали до 20 процентов".

От такого тревожного доклада офицер боевого управления растерялся и не смог произнести ни звука. Через несколько секунд курсант повторил доклад, но Земля по-прежнему молчала. Доложил в третий раз. Потом его начали переспрашивать и только через 32 секунды после отказа двигателя, наконец, поняли. Но с советами земля не спешила. Прошло еще 20 секунд, и курсант сообщил: "Готовлюсь к катапультированию, отворачиваю от города". Между тем шла уже вторая минута. Когда сработала катапульта, самолет находился над водохранилищем. Вскоре Максима подобрала рыбацкая лодка, а неподалеку, на берегу, в это время горел самолет...

НЛО тут, как видим, никакого не было. В окружной газете вскоре появилась фотография Максима вместе с инструктором, а корреспондент привел слова командующего округом генерал-майора авиации В. Михайлова:

– Знаете, когда узнал об аварии в учебном авиационном полку, расстроился. Жалко, конечно, терять дорогостоящую технику. А когда выяснил все обстоятельства этого случая, когда побеседовал с курсантом, прослушал пленку с радиопереговорами, порадовался. Даже на душе немного полегчало. Какие все-таки замечательные есть у нас люди!

Порадовавшись спокойствию и хладнокровию курсанта, генерал распорядился использовать копию пленки радиопереговоров в качестве учебного пособия. Чтобы будущие летчики учились, как вести себя в экстремальных ситуациях.

Журналист закончил статью на оптимистической ноте: "... после необходимого медицинского обследования Максим снова вернется на полеты. И, уверен, летать будет отлично".

Газета вышла 27 августа, но в героях Максим ходил недолго, всего один день. А точнее - до 28 августа, когда в 17. 31 во время очередного учебного полета на высоте 4000 метров он увидел оранжевый шар. Объект находился тоже над облаками, немного правее по курсу, о чем тут же и было доложено на землю. Тем временем шар пошел на сближение, увеличившись до двух метров в диаметре.

Летчику обожгло глаза, он зажмурился и опустил голову. ("Сначала было любопытно, а потом стало страшно",- вспоминал эти минуты Максим).

Из объяснительной записки Чурбакова: "У меня было чувство, что за мной ктото наблюдает, и с правой стороны затылка было неприятное ощущение. Начал поднимать голову, но посмотреть не смог, было почему-то страшно. На аварийном табло загорелась лампа "генератор". Начал докладывать об отказе генератора, и тут загорелась лампа "пожар". За самолетом я увидел шлейф. Глаза стало резать сильнее, в кабине появился дым. Я приступил к тушению пожара и доложил обо всем на землю. РП дал команду на катапультирование. Я отказался, так как увидел впереди большой населенный пункт. Лампочка "пожар" продолжала мигать. Я планировал в сторону полей. Глаза сильно болели, из-за слез было плохо видно. В радиообмене многое было непонятно. Кто-то вмешивался в разговор, иногда в наушниках стоял один писк. Самолет управлялся плохо, скорость прыгала - 100 километров. На высоте 1000 метров я катапультировался. Приземлился в кукурузное поле".

На земле на него смотрели уже с откровенным подозрением: шутка ли, вторую машину угробил! Через неделю в госпиталь, где курсанта обследовали медики, приехал командующий округом и начал с недавним героем беседу. Для начала он развенчал его недавнее геройство, сообщив, что-де двигатель был выключен самим курсантом и никаких других причин его остановки нет. Так что зря радовался генерал успехам будущего летчика. После этого командующий рассказал парню, как все было на самом деле на этот раз.

Из объяснительной записки М. Чурбакова: "Он сказал, что нашли алюминиевую проволоку, которой я якобы обмотал переключатель ССП. И когда это делал, то бросил ручку управления. Командующий сказал, что это все уже доказано, и нечего мне отпираться. А если не хочешь сознаваться, то мы документы передадим в прокуратуру, и тобой займется особый отдел. Ты, мол, наверное, понимаешь, как они разговаривают, они от тебя быстро правду услышат. Но мы этого не хотим, скажи нам, как это ты все сделал, а мы позвоним командующему ВВС СССР и скажем, что отказа авиационной техники не было, а просто курсант героем захотел стать. И курсантов успокоим, что самолеты надежные, и ты можешь остаться в училище. Он сказал: думай сам, но времени уже осталось мало. Я спросил: что, мою невиновность никак не доказать? Он сказал: нет, так как все факты против меня".

Такие задушевные беседы с ним вели еще не раз. "Душеведы" в погонах действовали с солдатской прямотой: "После обеда пришел полковник Ш. и попросил рассказать, как все было. Я рассказал, а он говорит: мол, а теперь расскажи, как все по-настоящему было, это между нами останется, я никому не скажу. Я опять рассказал все как было, а он меня все равно просил, чтобы я сознался".