Читать интересную книгу "Смерть империи - Джек Мэтлок"

Внутри же этой страны происходила не более и не менее как революция. Определенные партийной конференцией 1988 года задачи по созданию правительства ограниченной власти, по принятию мер для создания представительного собрания, наделенного подлинной законодательной властью, снятие ограничений для общественного обсуждения в средствах массовой информации новых идей и тем, формальный отказ от идеологической подоплеки в борьбе с Западом привели в движение силы, наносившие невосполнимый урон старому строю. Широко развернувшаяся первая в советской истории подлинная предвыборная кампания ежедневно предоставляла свидетельства степени и глубины перемен. Горбачев, я чувствовал, по–прежнему твердо удерживал руководство, несмотря на то, что нарастала оппозиция его политике, и его политическое будущее зависело от продолжения курса реформ.

Поскольку для успеха перестройки необходимы были добрые отношения с Западом, я был уверен, что во внешней политике Горбачев будет и дальше делать упор на сотрудничество с остальным миром. Это означало: если в Восточной Европе образуются реформаторские движения, Горбачев не станет угрожать и не применит силу для их подавления, не принеся при этом в жертву свою внутреннюю политику и, вероятно, собственное положение.

Если консервативным силам и удалось бы свергнуть Горбачева (чего, на мой взгляд, не ожидалось), то даже они не смогли бы пойти на использование силы в Восточной Европе, поскольку это привело бы к широкомасштабным и, возможно, безудержным беспорядкам в самом Советском Союзе, Доктрина Брежнева, таким образом, оказалась мертва, поскольку ее уже нельзя было пустить в ход, как бы того ни желали правящие верхи в Москве.

Мне было известно, что кое–кто в Вашингтоне предсказывал, будто Горбачев долго не протянет, а потому новой администрации не стоит тратить время и силы на переговоры с ним. Я считал такое отношение совершенно ошибочным и указывал, что Горбачев продемонстрировал способность одолевать своих критиков и скорее всего сохранит такую способность в прогнозируемом будущем. Вместо того, чтобы сдерживать его, нам следовало побудить его к попыткам реформ в направлении, отвечавшем интересам США и тех советских людей, чьи подлинные интересы не противоречили нашим. Даже если сомневающиеся окажутся правы, мы ничего не потеряем, если решим как можно больше проблем, пока Горбачев находится у власти.

Следующий аргумент, который я отвергал, состоял а том, будто перестройка это трюк, дабы убаюкивать Запад, пока Советский Союз наладит свою экономику и превзойдет нас в вооружениях.[48] Разумеется, целью перестройки было улучшение советской экономики, однако избранные Горбачевым методы подрывали власть Коммунистической партии и военнопромышленного комплекса в управлении страной. Перестройка могла рассчитывать на удачу только тогда, когда она преобразовывала страну в открытое общество с правительством, контролируемым гражданами. А такое общество никоим образом не могло тратить четверть, а то и больше своего бюджета на вооружения.

Хотя я и был уверен, что цели Горбачева согласуются с нашими, я не был сторонником того, чтобы оказывать политическую поддержку ему лично. Мы станем обманывать самих себя, считал я, если уверимся, будто способны отбирать и подбирать советских руководителей; такое под силу только советскому политическому процессу. Демонстрация с нашей стороны фаворитизма по отношению к личностям могла лишь навредить им у них на родине. Я же предпочитал поддерживать определенные цели и политику. Если кто–либо из советских руководителей отстаивал (во имя своих собственных интересов) то же, что и мы, и тем самым выгадывал кое–что от сотрудничества с нами, — прекрасно, однако поддержка наша должна быть направлена на политику, а не наличности.

Я рекомендовал продолжить переговоры на основе программы из четырех пунктов, оправдавшей себя во время администрации Рейгана, но к ней следовало бы прибавить две категории: по–моему, процесс ускорился бы, прибавь мы к обсуждаемому экономическое сотрудничество и более тесное партнерство в решении таких транснациональных проблем, как терроризм, распространение наркотиков и нанесение ущерба окружающей среде.

Я рекомендовал, исходя из соображений необходимости для нас сдвига в сторону экономики, нацеленной на потребление, срочно провести комплексное исследование и выявить меры, благодаря которым Советский Союз мог бы войти составной частью в мировую экономику. Такое исследование, надеялся я, можно было бы использовать для консультаций с нашими европейскими и азиатскими союзниками, с тем чтобы согласовать с ними подходы к тому, что вырастало в крупную международную проблему. Проведи мы всю эту подготовительную работу быстро, то уже к осени вовлекли бы советских руководителей в обсуждение совместных мер, какие могли бы быть предприняты и нами, и ими. Если они оказались бы готовы уменьшить потенциальную военную угрозу нам и нашим союзникам, готовы избрать реалистический путь для присоединения к остальному миру, мы могли бы облегчить этот процесс, оказав поддержку в узловых вопросах.

Еще я рекомендовал проводить ежегодные встречи на высшем уровне, Они позволили бы нашим лидерам быть в курсе размышлений друг друга и благотворно сказывались бы на переговорном процессе.

Третья рекомендация вытекала из растущего сепаратизма во многих регионах Советского Союза. Глядя из нашего посольства в Москве и генконсульства в Ленинграде, мы пытались не отставать от происходящего в стране, население которой составляли люди более ста национальностей, которая протянулась через девять часовых поясов и выказывала все больше и больше признаков этнического и регионального сепаратизма. Располагая средним по величине посольством и намного меньшим консульством, никоим образом нельзя было уделить этой громадной территории того внимания, которого она заслуживала. Вот почему я предложил открыть несколько небольших учреждений, со штатом из четырех–пяти американцев в каждом, в административных центрах регионов. От них требовалось: следить за развитием событий и обозначать присутствие США, что не предполагало ни секретной документации, ни защищенных комнат для бесед, ни шифропереписки. Если нашим представителям потребуется послать конфиденциальное сообщение, они смогут приехать в Москву и отправить его из посольства.

————

Наши коллеги в советском отделе государственного департамента сообщили, что послания мои были хорошо восприняты и принесли пользу: в них новой администрации был впервые представлен всесторонний взгляд на ключевые вопросы наших отношений с Советским Союзом. Вместе с тем, если не считать предложения добавить к уже обсуждаемым транснациональные вопросы, рекомендации, похоже, мало повлияли на политику, которая в ближайшие месяцы постепенно явила себя миру. Особенно сильное сопротивление, в частности, вызвали советы использовать экономическое давление для того, чтобы быстрее подтолкнуть Горбачева к разоружению и рыночным реформам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});