— Отец Франциск? — удивился Игорь. — Но почему? Они же вместе.
— Они не вместе. Просто Франциск знал, куда поехал Роджерс, и захотел тоже поживиться. А когда они бежали, он решил не брать Роджерса с собой, он его не пускал в машину. Он думал, что ему одному будет легче скрыться. И когда Роджерс все-таки забрался в машину, он его застрелил.
— Папа! — кричал Джонни. — Я хочу видеть моего папу!
Врач наклонился над ним и заставил выпить что-то из баночки. Но Джонни все не успокаивался. Игорь подошел к нему и взял его за руку.
— Я во всем сам виноват. Мне надо было с самого начала сказать, и он бы никуда не поехал, это я виноват… — повторял Джонни.
Игорь крепко держал его за руку, и Джонни не вырывал руки. Всхлипывая, он шел рядом с Игорем. Двое солдат несли на плаще Ко Ко, а Бригитту, хоть она и возражала, нес на руках Данчев. Он так крепко прижимал дочь к себе, что казалось — не видел ее лет пятьдесят.
У поваленного дерева стояло много машин. И три машины, которые приехали раньше, и машина Миши, который, увидев ребят, сделал зверскую физиономию и сказал свое «карашо», и еще две машины военных с высокими антеннами над крышами, и машина из болгарского посольства.
За одной из машин, под кустами, лежал кто-то, покрытый полотном. Игорь догадался, что это мистер Роджерс, и больше старался в ту сторону не смотреть. Ему все равно не было жалко мистера Роджерса, ему было только очень жалко Джонни.
Джонни хотел подойти к отцу, но его отвел в сторону пожилой солдат в каске и с автоматом на груди. Врач тоже отошел вместе с ними. Джонни уже не бился, не плакал, а как будто оцепенел.
Отец Франциск сидел в военном джипе. Рядом с ним был автоматчик. Увидев ребят, Франциск поднял руки, скованные кандалами, и сказал:
— Вы же можете подтвердить, что я сделал все, чтобы сохранить вам жизнь. Я же не причинил вам вреда.
Солдат ему что-то строго сказал, и отец Франциск замолчал и отвернулся.
Сундук с серебром стоял на сиденье «Лендровера», и из него высовывался кубок, украшенный камнями.
— Поехали, — сказал майор Львин. — Сначала в Пром, в госпиталь, пусть ребят осмотрят. До Рангуна ехать далеко.
6
Разговор в музее
Через три дня майор Львин заехал на своей машине за Игорем и его отцом. Он сказал, что отвезет их в музей. Мама уговорила майора привезти потом всех к Исаевым, чтобы она угостила их пельменями. Майор обещал приехать.
В кабинете директора музея уже сидели все, кто так недавно встретился у пагоды Трех Духов. Не было только Джонни, который заболел нервным расстройством, и его положили в военный госпиталь, и, конечно, не было отца Франциска, который сидел в тюрьме и ждал суда.
Ко Ко еще не снял повязки, и вид у него был очень мужественный и веселый. Бригитта совсем не изменилась. Она не могла не улыбаться. Все время рот ее так и растягивался в улыбке.
Когда Игорь пришел, она достала из сумочки, настоящей дамской сумочки, только маленькой, три длинных толстых волоса и сказала:
— Это твоя доля. Тигровые усы.
Игорь вспомнил и сказал:
— Ты своей маме не говорила?
— Я хотела не говорить, но не смогла удержаться. А мой папа теперь тебя очень уважает, потому что ты храбрый.
Игорь посмотрел на Данчева, но тот не слышал слов Бригитты, потому что был занят разговором с директором. Они стояли около длинной скамьи у стены и рассматривали разложенные там драгоценности. На полу в углу было два сундука. Один, поменьше, с оторванной крышкой. Его Игорь уже видел. Другой сундук нашли уже потом, когда развалины раскопали солдаты. Сейчас сундуки были пустыми, потому что все вещи из них были переложены на скамью.
— Хочешь посмотреть? — спросила Бригитта. — Я здесь уже давно и все видела.
Игорь встал и подошел к скамье.
Хорошо, что отец Франциск так и не увидел того, что было во втором сундуке. Он с ума бы сошел от жадности. Там лежали не только серебряные, но и золотые вещи, и всякие украшения, и цепи, усыпанные драгоценными камнями, и чаши для бетеля, сделанные из золота, и даже золотые слитки, и множество других сверкающих и красивых вещей.
— Дело не в денежной ценности, — говорил директор музея Данчеву. — Для меня, например, да и для тех бирманцев, которые увидят эти вещи на специальной выставке, самыми дорогими вещами будут вот эти.
Директор поднял со скамьи небольшую статуэтку. Она была вырезана из зеленого полупрозрачного камня и изображала стоящую на коленях молодую женщину. Одна рука ее касалась пальцами земли, другая была прижата к щеке, будто женщина задумалась о чем-то своем. Она чуть-чуть улыбалась, но не весело, а грустно.
— Это королева Со, — сказал директор. — Статуэтке этой не меньше семисот лет, и по всему видно, что сделали ее бирманские мастера. Или вот эти золотые листы с выдавленными на них буквами. Им уже больше тысячи лет. На них записан буддийский канон…
— А как они попали в казну? — спросил Данчев.
— Видимо, они находились в пагоде Шведагон, и бирманцам удалось вывезти их перед тем, как они отступили из Рангуна.
— Я попросил бы всех присутствующих сесть, — сказал майор Львин, — и уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени. А заодно отведать чаю, который сварен по моему собственному рецепту.
Он подождал, пока все расселись, и собственноручно разлил в маленькие чашечки светлый душистый чай.
— Вкусный чай, — сказала Бригитта, — вы очень любезны.
Игорь даже поперхнулся от смеха. Она опять стала светской дамой! Вы только подумайте. Вот бы сюда ребят из школы. Они ждут не дождутся, когда Игорь с Бригиттой вернутся в класс и все расскажут. Жалко, что в первые дни доктор не разрешил им ходить в школу. Мишка Богданов уже, наверно, лопнул от зависти.
— Итак, я перехожу к делу, — сказал майор Львин. — И выступаю я сейчас как представитель бирманского правительства и поэтому прошу слушать меня внимательно. — Он улыбался при этом и хитро поглядывал на Игоря, будто они с ним знали какую-то тайну, которую больше никто не знал.
Игорь на всякий случай тоже хитро поглядел на майора Львина.
— Нами, вернее, нашими юными друзьями Бригиттой Данчевой, Игорем Исаевым и Маун Ко Ко найден и спасен для нашей страны драгоценный клад, известный в истории под именем казны генерала Бандулы. Стоимость его, по предварительным подсчетам, составляет около четырехсот тысяч джа. То есть это один из самых больших кладов, найденных за последние годы у нас в стране. Но стоимость казны Бандулы не укладывается в чисто денежные рамки, потому что он стоит во много раз больше как собрание произведений бирманского искусства и исторических предметов уникального значения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});